Кардинал Ришелье - Петр Черкасов

Как и оба его предшественника, лорд Линдсей очень скоро убедился в прочности укреплений, возведенных французами. К тому же в его распоряжении всего 6 тысяч пехотинцев, в то время как королевская армия насчитывает 20 тысяч человек. В течение нескольких дней Линдсей бездействует, изучая обстановку, затем предпринимает две попытки втянуть слабый французский флот в сражение, но французы уклоняются от боя. В конечном счете Линдсею не остается ничего другого, как последовать примеру Денбига: 3 октября он начал обстрел плотины, пытаясь пробить в ней брешь, через которую его корабли могли бы прорваться в гавань Ларошели. В ответ французская береговая артиллерия и орудия фортов острова Ре начали обстрел английских кораблей. Людовик XIII вновь превратился в старательного канонира. Только за один день артиллеристы с обеих сторон выпустили в общей сложности 5 тысяч ядер. 4 октября стрельба продолжалась с той же интенсивностью, причем преимущество французов было очевидным: они наносили англичанам заметный урон, в то время как те расходовали ядра для разрушения плотины, так и не преуспев в этом. Неудачей закончилась и попытка разрушить плотину с помощью брандеров.

Линдсей понимает: у него нет никаких шансов выполнить поставленную перед ним задачу. Сделав все от него зависящее, Линдсей направляет к Ришелье парламентера с просьбой к Людовику XIII от имени Карла I проявить снисхождение к его мятежным подданным — защитникам Ларошели. При содействии Ришелье Линдсей через своего представителя передает ларошельцам совет вступить в мирные переговоры с их законным сувереном. Исполнив свой последний долг, лорд Линдсей приказал поднять паруса и взять курс к берегам Англии.

У защитников Ларошели отнята последняя надежда. Счет пошел на дни. Даже непреклонный Гитон вынужден признать, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Обстановка в городе накалилась до предела. На улицах и в домах лежали неубранными сотни трупов, дело доходило до каннибальства: очевидцы рассказывали, что мать съела свою дочь, отец поил собственной кровью любимого сына в надежде спасти его. И это далеко не единичные случаи.

27 октября 1628 г. делегаты от муниципалитета Ларошели обратились к Ришелье с просьбой об аудиенции. Кардинал выслушал их, но категорически отказался обсуждать какие-либо условия сдачи города — только полная и безоговорочная капитуляция. Впоследствии, вспоминая об этой встрече, он писал, что «посмеялся над их наглостью и сказал им, что они не могут ожидать ничего другого, кроме прощения, которого пока не заслужили». В то же время Ришелье признает, что был заинтересован в максимально быстрой капитуляции и потому дал делегатам надежду на возможность прощения со стороны короля, если муниципалитет Ларошели не будет затягивать с этим.

Делегация вернулась в город, а на следующий день акт о капитуляции был подписан. Ришелье немедленно отослал документ Людовику XIII. В тот же день, 28 октября 1628 г., король утвердил его, милостиво даровав Ларошели прощение и свободу исповедания протестантизма. Данная милость была оказана по совету его первого министра.

29 октября Ришелье верхом, в сутане и доспехах торжественно въехал в город в авангарде королевской армии. Из 28-тысячного населения до капитуляции дожило немногим более 5 тысяч человек. К полному изумлению победителей, оказалось, что городские стены защищало всего полторы тысячи человек — все, кто был способен держать оружие в руках. Открывшаяся взору картина произвела на Ришелье глубокое впечатление, о чем он рассказывает в «Мемуарах»: «Город заполнен трупами — они лежат на площадях, на улицах, в общественных местах и в домах. Оставшиеся в живых до такой степени слабы, что не в состоянии хоронить умерших… Покойники настолько иссушены голодом, что их трупы даже не разлагались, а ссыхались, и только по этой причине в городе не вспыхнула эпидемия».

Кардинал распорядился к приезду короля очистить город от трупов и завалов, образовавшихся в результате многомесячных обстрелов. 1 ноября 1628 г. Людовик XIII прибывает в поверженную Ларошель. В тот же день кардинал Ришелье служит благодарственную мессу в протестантском соборе Св. Маргариты, наскоро переоборудованном под католический.

Сдача Ларошели не сопровождалась ни грабежами, ни насилием. Это в значительной степени было результатом усилий Ришелье и святой братии отца Жозефа, неустанно призывавших к прощению раскаявшихся в своем неповиновении грешников. Впрочем, ужасающая картина поверженной Ларошели сама по себе способна была остановить мародеров. Король во всеуслышание подтвердил, что протестанты Ларошели могут свободно исповедовать свою религию, и объявил о прощении всех заблудших и презревших долг свой. По совету Ришелье Людовик XIII приказал доставить хлеб для населения города. Милосердие, по убеждению кардинала, — не менее действенный инструмент власти, чем устрашение.

Никто из защитников города не был предан суду или наказан. Только Жана Гитона и пятерых наиболее непримиримых членов муниципалитета выслали за пределы города. Перед отъездом Гитона принял кардинал, который поинтересовался у вождя мятежников, что он теперь думает о короле Франции и короле Англии. «Я думаю, — с достоинством ответил ярый гугенот, — лучше иметь господином короля, который сумел взять Ларошель, чем короля, не сумевшего ее защитить». Но даже в отношении Гитона, сосланного в Тонне-Бутон, Людовик XIII и Ришелье проявили снисхождение: ему было разрешено изредка приезжать в свой родной город. В 1636 году Гитон станет офицером королевского флота и примет активное участие в войне с Испанией. В 1638 году отличится в морском сражении у берегов Басконии и мирно завершит свои дни в Ларошели в возрасте 69 лет, пережив Ришелье и Людовика XIII на 12 лет.

В Ларошели был восстановлен католический культ, запрещенный гугенотами. Людовик XIII предложил отцу Жозефу занять там епископскую кафедру в благодарность за выдающиеся заслуги в достижении победы, однако капуцин вежливо отказался от оказанной ему высокой чести. Епископской митре он предпочитает грубую рясу «серого кардинала» при Ришелье — своем господине и соратнике.

Король ликвидировал прежние органы городского самоуправления, подчинив Ларошель принятому во всем королевстве административному управлению. Все городские укрепления со стороны суши — башни и стены — были разрушены, оставлены лишь те, которые защищали город с моря. По указанию Ришелье началась реконструкция порта Ларошели. Все замки и укрепления в окрестностях Ларошели Ришелье приказал срыть, чтобы их уже никогда не использовали в качестве опорных пунктов для нового мятежа. Здесь, как, может быть, нигде в другом месте, Ришелье особенно старался вырвать корни политической оппозиции, искоренить самый дух ее.