Дитя минувшего - Кристина Веда

его взгляде, горячем, прожигающем насквозь. Он будто стыдился того, что чувствовал. Дёрнул головой, усмехнулся самому себе и снова встретился со мной глазами.

– Теперь я понял, какую власть ты имеешь надо мной, – произнёс он сдержанно, с тяжестью. Его голос был как лезвие: острое, неизбежное.

Внутри всё вспыхнуло. О какой власти он говорил?

И тут вновь ожили струны. Я оглянулась. Коляда стоял во главе стола с довольной улыбкой, и взгляд его был почти отеческим. Он кивнул, указывая ладонью в центр зала. Зайцы за столом навострили длинные уши. Их белая шубка отблескивала от свечей. В этих бликах танцевали белки, наслаждаясь ветками бузины на столе. Духи закружились вокруг под колокола, отмечая возрождение года. Солнце возрождалось и праздник жизни начинался вновь.

Я обернулась к Марку, но наши голоса прозвучали в унисон:

–Ты позовёшь меня на танец?

– Ты подаришь мне танец?

Мы оба замерли, и я засмеялась, пряча растерянность. Взяла его под руку. Мы пошли вместе в центр зала, и его ладонь мягко, но уверенно легла мне на спину. Музыка взмыла и унесла нас в танец. И эта близость била по голове, лишала опоры. Под звуки песни меня кружили минутами. Часами. Время тянулось длинной лентой и связывало нас между собой.

Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем Марк все же отвел меня в тень у стены, ноги горели от танца, руки дрожали.

Голова закружилась, опьяненная звуками, и я прижалась к плечу Марка. Его теплое дыхание коснулось моего виска. Почти невесомо, в какой-то молитве. И я ответила на неё.

Посмотрела в потемневшие глаза. Провалилась в пропасть, больше не ощущая пола под ногами.

Он был так близко.

Огонь охватил грудь. Я поднялась на носочки и, не думая, не дыша прикоснулась к его губам.

Это был мой первый поцелуй. Пьянящий, страшный. Сладкий и горький.

Марк застыл. Его руки сомкнулись крепче, как будто удерживали не меня, а самого себя.

Мне было жарко, точно от печи обжигало губы, щеки. Все было как в сказках, которые мне читал дедушка.

Дедушка.

И его образ всплыл в сознании. Мягкий, далекий, он вдруг вклинился, между нами. Обдал ледяной водой.

Марк не ответил на поцелуй.

Я отступила. Губы горели не от страсти, а от стыда.

Марк протянул ко мне руку, точно желая удержать, но я уже смотрела в пустоту. В зал, который снова ожил. Но теперь звуки стали скрипучими. Деревянными. Слишком настоящими.

И тогда обрушилось осознание.

Я поцеловала Марка.

Пока мой дедушка где-то умирал, я целовалась, я танцевала, я смеялась!

– Миша… – тихо позвал он.

Но я уже отступала, попятившись назад. Словно от совершенного преступления в моих глазах стоял жар, горло сжимал стыд. Я опустила взгляд, сорвалась с места и побежала прочь.

За спиной остались музыка, звери и духи, одобрительные взгляды и праздничный свет.

А внутри – пепел и горечь.

Я забежала в прохладные сени, что тонули в тени, лишь блики из зала освещали деревянные стены. Подошла к дверям, оттягивая ворот удушливого платья, дышать было тяжело.

За спиной раздались шаги, и я обернулась. Готовилась увидеть Марка, но слова извинений застыли на губах. Передо мной вдруг возвысился Коляда, внимательно изучая, с легкой улыбкой.

– Все хорошо? Ты покинула гостей, ни с кем не познакомившись.

– Я здесь не для этого, – отвернулась я с напряжением.

Голос Коляды будто пытался убаюкать:

– Ты проголодалась, не хочешь медовой лепешки или запечённой рыбы?

– Нет! – вспыхнула, а затем выдохнула, точно придя в себя. – Ты сказал, что на празднике выслушаешь меня. Так выслушай. Я пришла к тебе, чтобы спасти своего дедушку. На наш дом напала Кикимора, а дедушка защитил меня и пропал в огне. Он не умер, но и живым я не могу его нигде найти.

– И что ты хочешь от меня?

Его вопрос прозвучал как пощечина, хоть в глазах и блестело внимание.

– Как что? Помоги мне его найти, ты ведь Бог!

– А он обычный смертный, который защитил тебя и тем самым выполнил то, что ему предначертано.

– Как ты можешь так говорить про моего единственного родного человека?

– Он тебе не родной, он лишь приютил тебя, когда Касим выкрал из дома.

Воздух выбили из груди. Платье стало невероятно мало и душило. Я еле набрала воздуха в легкие, чтобы ответить:

– Не родной? Тогда кто родной, ты что ли? Ты оставил меня! Ты знал, что я существую, но даже не пытался меня найти! – мой голос дрожал, но взгляд был полон решимости.

Коляда следил за мной с грустью, но в его глазах не было вины, только понимание неизбежности.

– Ты не поймешь этого, но я не мог тебя искать. Моя сила привела бы к тебе больше нечисти, чем запах твоей крови. Да и Навь опустела, я обязан был следить за ней, ведь это мой дом, моя доля. Я не мог долго находиться в Яви.

– Почему? Ты ведь был там раньше, был с моей матерью! – я сжала кулаки от своей догадки. – Ты мог прийти ко мне и ничего бы не случилось.

– Тогда мне было позволено бродить по Яви. Но после твоего рождения равновесие изменилось. Твое рождение стало сделкой с судьбой, оно было неправильным. Если я сейчас вновь нарушу равновесие и верну к жизни смертного, что был твоим дедушкой, то это станет очередным препятствием пред судьбой, Навь не простит мне такой ошибки.

Я отошла назад, потрясённая.

– Так ты даже не пробовал… Ты бог, но просто смирился? Ты даже не пытался меня найти, когда я росла одна, когда не знала кто я?

Коляда тяжело вздохнул, но не сделал ко мне шаг.

– Я чувствовал тебя и верил, что ты выживешь.

Внутри все болезненно сжалось. Так вот каким был мой отец, он просто верил.

– То есть ты чувствовал меня, но не пришел ко мне. Ты предпочел скрыться, а не быть моим отцом.

– Прости, – тихо ответил Коляда.

Но для меня эти слова ничего не значили.

Впервые в жизни я подумала, что у меня действительно больше не было семьи.

Тело трясло так, будто я лично бросила землю на деревянный гроб дедушки. Будто все, что я сделала, было обманом и не спасло того, кого я так любила. Единственного родного человека.

Я подвела его!

Негнущиеся ноги повели меня через звон колокольчиков и веселья к лестнице. Оставили отца в темных стенях. Но черная тень упала откуда-то сверху и преградила дорогу. На перила, куда я положила ладонь, опустился Касим. Он озирался куда-то