Одержимость шейха - Миша Рейн

Но Джафар словно нарочно молчит, позволяя мне снова изучать взглядом его глаза, лицо, мощное тело и шрамы, которые он не скрывает от меня, будто тем самым дает понять, что теперь я имею право видеть их.

Проклятый, если бы только он знал, как я хочу разгадать историю каждого и когда-нибудь обязательно распутаю этот клубок тайн, потому что прямо сейчас выбираю стоящего передо мной мужчину. Меньшее из двух зол. Осталось только заявить об этом так, чтобы моя гордость не рассыпалась вокруг его ног.

— Я останусь с тобой, — веду плечами, будто желаю сбросить его горящий взгляд с себя. — Если ты откажешься жениться на Мариам. Или какой-либо другой женщине. Я останусь с тобой, если буду единственной.

Глава 36. Сделка

От осознания, что я добровольно предложила себя этому мужчине, по моей коже, подобно маленьким муравьям, расползается табун мурашек. Ощущение не из приятных, тем более когда находишься под пристальным взглядом Аль Нук-Тума. Я действительно только что сказала это ему?

А с другой стороны, что еще мне оставалось? Быть пленённой варваром, позволив ему сорвать с себя остатки гордости? И, судя по реакции Джафара, так бы оно и вышло, потому что делиться он явно не намерен. Или, может, я должна была лечь под его младшего брата, чтобы уважить их отца? Нет уж. Здесь хотя бы чудовище уже родное, а там мрачная неизвестность. И, хоть я никак не реагирую внешне, изо всех сил стараясь скрыть свое волнение, где-то внутри меня все же нарастает удушливая паника.

Глубоко вздохнув, я по-прежнему желаю услышать его ответ, который можно сравнить с ожиданием удара молнии. Насколько бы абсурдно это ни звучало, но я не готова к отказу. Мне нужна защита этого мужчины любой ценой.

— Хочешь стать моей единственной женой? — голос Аль Нук-Тума звучит более хрипло, чем обычно.

Прочищаю горло, невзначай опуская взгляд на край одного шрама в районе его крепкой шеи, а потом, будто окончательно приняв положение вещей, с вызовом перевожу свое внимание к диким глазам напротив.

— Женщиной. Женой. Любовницей. Всем. — Мне нечего терять, пусть не надеется, что я струшу. — Я хочу быть единственной во всех пониманиях этого слова.

Уголок рта, где проходит шрам, дергается в полуулыбке. Одновременно с этим внутри меня что-то колется, будто реагирует на незначительный жест, которым, почему-то мне кажется, Джафар делится только со мной. Хорошо, что это ощущение оказывается мимолетным, возвращая на место мое рациональное мышление. Я и без того рискую своими принципами, которые будто нарочно искажаются рядом с этим мужчиной.

— И что же я получу взамен? — его слова наполнены чем-то мягким, и в тоже время в них сквозит ярый интерес. Подцепив прядь моих волос, он пропускает ее сквозь пальцы, бросая вызов одним только горящим взглядом. Или Аль Нук-Тум просто издевается. Что вероятнее всего. Но у меня нет повода для веселья.

— Все, что я смогу тебе дать, — предельно серьезно заявляю ему в лицо, отчаянно стараясь скрыть нервозность в голосе.

— А если ты не сможешь дать мне то, что нужно и как мне это нужно?

— В таком случае, — запинаюсь, облизывая нижнюю губу, — ты будешь вправе взять это сам.

Моя грудь предательски вздымается, а сердце зудит где-то глубоко под ребрами, будто пытается прорыть себе потайное место, подальше от чудовища, которому я добровольно отдаю его.

— Допустим, я не соглашаюсь на твои условия. Что тогда?

Как бы он меня осчастливил, сделай так, но угроза оказаться под его младшим братом слишком реальна.

— Значит, я буду вынуждена исполнить приказ твоего отца и выйти за эмира. Стать ему покорной…

— Покорной? — его лицо искажает гримаса. — Разве тебе знакомо значение этого слова, моя рыжая дикарка? — он усмехается, снова запутываясь пальцами в моих волосах, будто не принимая мою провокацию всерьез. И прямо сейчас это задевает меня. Ох, как же задевает.

Сохраняя спокойное выражение лица, я беру его руку и пытаюсь убрать от своих волос.

— Очень жаль, что ты находишь в моих словах повод для смеха, господин Аль Нук-Тум. — Мне даже не приходится стараться, слова сами по себе слетают с языка, словно острые лезвия. — Я в любой момент могу передумать и принять сторону твоего отца…

Но я не успеваю договорить, потому что в эту же секунду его сильная рука стискивает мои волосы и оттягивает их назад так, что я вжимаюсь грудью в верхнюю часть его живота. И это столкновение приносит ему своего рода дискомфорт. А еще напоминает мне о том, какая я миниатюрная по сравнению с этой скалой мышц.

— Никогда не угрожай мне, Джансу, — его голос глубокий и наполнен яростью. Только мне все равно, это он посмеялся над моим предложением. И злиться здесь нужно мне, а не ему.

— А ты никогда не смейся над моими словами!

Нет, ну а чего я ждала? Что Джафар действительно согласится на подобное, когда в его распоряжении целый гарем? Глупая…

Разозлившись на себя еще больше за наивность, упираюсь ладонями в его широкую грудь и принимаю попытку оттолкнуть, только Джафар одним рывком ломает все мое сопротивление, перемещая широкую ладонь мне на затылок.

— Я не смеялся, — низко мурлычет он, примирительно проводя вниз по шее большим пальцем, будто устал воевать со мной. — Ты сама себе противоречишь. С чего мне воспринимать твои слова всерьез?

Он издевается. Думает, я буду упрашивать его?

— Я озвучила свое предложение, теперь хочу получить ответ, — нарушаю образовавшуюся паузу упрямым тоном. — Да или нет?

Его губы кривятся в однобокой ухмылке. Ох, он смакует свой триумф, каков же осел! Я уже почти вырываюсь из мужских объятьях, как вдруг они становятся еще жестче и теснее, окутывая меня удушающим жаром его тела.

— Прекрати вырываться, — он молниеносно перехватывает мое лицо в свои ладони, заставляя посмотреть в его золотые глаза и замереть, как лисица, ослепленная светом фар. — Ты искушаешь меня, Джансу, — мягко рычит он, немного угрожающе возвышаясь надо мной могучими плечами. — Ты должна понимать, что означает твоя просьба быть единственной для меня.

— Так просвети? — вздергиваю подбородок и снова бросаю ему вызов, продолжая лгать себе, что мне не нравится, как он реагирует на мое глупое бесстрашие.