Мятежный дом - Ольга Чигиринская

После Бет должна была вступать Дэйла Сонг. Расходясь с ней за кулисами, Бет искренне сказала:

– Удачи.

И мысленно добавила: после меня тебе её понадобится чертовски много.

Андреа подал ароматную салфетку – стереть пот, выступивший под софитами – и стакан воды. Это были вообще-то обязанности Белль, но камеристку Бет оставила в зале.

– Вы так неосторожны, – сказал гем, принимая стакан обратно. Бет закатила глаза. Когда она решила сделать юношу своим секретарем, ей и в голову не приходило, что это будет до чертиков напоминать старинный роман, в котором преданные слуги поедом едят своих господ. Такие рабы – кара Божья за рабовладение.

Она знала, что поступок ее иначе как хулиганством не назовешь, но неосторожным его не считала. Во-первых, после того как подтвердились слухи о Дике, у нее был неприятный разговор с тайсёгуном. Если бы этот разговор не отозвался демаршем вроде сегодняшнего, они бы взволновались, а зачем лишний раз волновать дядю и бабушку? Во-вторых, она уже вполне овладела искусством ведения разговора в стиле «я-то всего лишь наивная имперская девочка, а вот вы что имели в виду»?

Она поднялась по лифтовой шахте, ведущей в верхние, ложи и с поклоном предстала жениху. Все неприятности лучше пожинать сразу.

– Браво, – сказал Керет, глядя не на нее, а на маску, лежащую на коленях.

– Ты же не принял это на свой счет?

– Нет, конечно. Просто ты напомнила сотням тысяч людей, что у большинства из них в войне с Империей пропал без вести или погиб кто-то близкий, – Керет бросил маску на подушку рядом с собой. – Не удивлюсь, если песню завтра же будут проигрываь во всех харчевнях. Сборы поднялись на треть, пока ты пела. Так что ты помогла поддержать самых неимущих в Корабельном Городе, и…

Бет убрала с сиденья маску и опустилась рядом с Керетом.

– С тех пор как прошло это известие, – тихо сказал юный император, – я не нахожу себе места. Я в отвратительном положении. Одно мое слово – и полиция, армия, СБ, синоби, контрразведка – все будут брошены на его поиск и арест. Но я знаю, что если я хотя бы намекну на то, чтобы мне принесли его голову – я погибну для тебя навсегда. Ведь так?

Бет взяла его за руку.

– Но пока он жив, – продолжал Керет, – я все равно тебя теряю. Не отрицай этого. Ты изменилась, даже внешне. Когда я впервые увидел тебя после этого, две недели назад – я сразу понял: ты знаешь. У тебя словно отросли крылья.

– Я не бот, – вздохнула девушка. – Я не могу переключаться прикосновением к сенсору.

– Никто этого и не требует, – Керет повел плечами. – Но я чувствую себя так, словно меня, держа за руки и за ноги, обряжают в костюм и маску ненавистного жениха из древней комедии. Или тирана, который преследует одинокого и загнанного героя. Больше всего на свете я хочу, чтобы мне позволили оставить его в покое.

– Ты же у нас император, – язвительности в голосе Бет было больше, чем ей самой хотелось. – Кто это может что-то тебе позволить или не позволить?

– Я же объяснял тебе, – Бет уже научилась различать в его голосе, почти безупречно ровном, трудноуловимые оттенки боли.

– Я всего лишь говорю, что так и учатся стоять на своем, – девушка сильнее сжала руку жениха. – Черт подери, у тебя есть право не быть и не выглядеть мерзавцем. И все возможности, чтобы его отстоять.

– Ты такая милая, когда ругаешься, – Керет улыбнулся было, потом снова насупился. – Он убийца, Бет. Убийца искусный и хладнокровный. Ты же видела записи? Я не могу оставить его в покое. Закон рухнет, если его не защищать, и его защита – моя прямая обязанность.

– Если бы он убивал для вас, – резко ответила Бет, – у вас не возникло бы никаких претензий. Это раз. Два – его бы преследовали, даже будь он невинен как пёсик твоей мамы. И три – ты действительно мало что можешь сделать. Всем рулят дядя, бабушка и Аэша Ли, так что к тебе у меня претензий в случае чего – не возникнет. А главное, – она постучала маску пальцем по лбу, – куча подхалимов желает выслужиться перед ними. Таким не нужен приказ, им не нужен даже намек. Они знают, что тайсёгун предпочел бы видеть Дика мертвым, и проявят инициативу, только держись. Но я буду молиться, чтобы Дик сделал с ними то же, что и с этими, в порту и в том борделе…

– И c твоей мамой, – сказал Керет, пустыми глазами глядя на сцену, где Дэйла Сонг изображала «танец отзвуков» – кстати, весьма неплохо для любительницы.

– Да, и c моей мамой, – Бет встала, загородив сцену, чтобы перехватить его взгляд. – Послушай, Керет. Я закрыла вам счет за мою первую маму. Я до сих пор плачу по ночам иногда – из-за нее, из-за дяди и братика…

Ей пришлось сделать паузу и перевеси дыхание, чтобы не разреветься. Сжав на пять секунд как можно тверже расползающиеся губы, она продолжила:

– Но я стараюсь вас понимать. Я стараюсь вас любить. И мне очень жаль, что Дик во второй раз сделал меня сиротой – хотя, обойдись вы с ним по-людски, этого бы не случилось. Но если кому и жаль больше, чем мне – так это ему, клянусь чем угодно. И если уж я списала вам – то ему подавно. Ваша вина больше.

Отчеканив это, она села, коснулась плечом его плеча и прибавила гораздо теплее:

– Просто не упоминай больше о моих мамах, ладно? О них обеих. Мне это больно.

– Хорошо, – вздохнул Керет. – Я только хочу, чтобы ты поняла: мои чувсва к Лорел – очень похожи на твои – к леди Мак-Интайр. У меня есть мама, но…

«Она тщеславная курица», – Бет обняла своего жениха за талию, чтобы приободрить. Он повернул к ней лицо – и его свободная ладонь мягко легла на ее затылок.

– Эльза…

«Кажется, я сейчас получу свой первый неофициальный поцелуй», – предположила Бет, и не ошиблась.

Целоваться Керет умел. Еще бы, государю-то не обязательно быть девственником. Даже наоборот – он должен расточать свои милости так же щедно, как это делает Вечное Небо. Она вспоминла, как жадничал и торопился Дик, и поняла, что сейчас все-таки разревется – а ведь ей почти удалось успокоить Керета.

И тут дело спас Андреа.

– Госпожу вызывают, – почти пропел он. Керет и Бет оторвались друг от друга, будто очнувшись. Боже, подумала Бет, да неужели я настолько обвавилонилась за какие-то несчастные полгода, что веду при нем личные разговоры и целуюсь, словно он мебель???

– Да, – она встала. Андреа направил проецирующий луч на пол.

– Эльза, – сказал, возникнув в луче, Рихард. – Поднимись, пожалуйста, на колоннаду. Здесь человек, который хочет встретиться с тобой.

Бет насторожилась. Никого и никогда еще не пропускали к ней просто так. Все желающие должны были пройти через фильтр СБ, потом их одобряли дядя и бабушка, а потом уже у самой Бет спрашивали, желает она принять визитера или нет. Даже на таких вечерах, где к ней вроде бы свободно мог подойти любой, и она – к кому угодно, публика тщательно отфильтровывалась. Нет, слова дяди следовало понимать так: «Здесь человек, и я хочу, чтобы он с тобой встретился».