Видящий - Лия Арден

Он допил свою порцию отвара и уснул раньше, чем осознал, что Агата и ему подлила снотворного.

– Дай посмотрю, – мягко попросила Агата, присаживаясь рядом с Лелой.

Русалка была бледнее обычного, на лбу то и дело проступала испарина. Она изредка держалась за перевязанный бок. Агата заметила кровь у неё на языке: русалка облизала губы и потёрла их, скрывая следы.

Несмотря на болезненный вид, Лела храбрилась, притворялась, что в порядке, а взгляд продолжал быть внимательным. Смышлёная она, хотя в чём-то всё же дурная. Надо было оставить кинжал в шее лешего и спрыгивать, но Лела решила и вторую нить попытаться перерезать. Хорошо хоть чудовище её просто сдавило, лешие нередко разрывали противников на части.

Лела позволила себя заново перебинтовать. Как Агата и ожидала, сбоку виднелся обширный синяк, кровь скапливалась. Сердце у русалки бьётся очень медленно, но какой-то орган проткнут или повреждён рёбрами.

– Как быстро ты сращиваешь сломанные кости? – как можно сдержаннее поинтересовалась Агата, наложив немного обезболивающей мази.

– Зависит от перелома… может, пару недель.

– А разрыв органов? – Агата аккуратно перебинтовала Лелу.

– Не знаю. Такого со мной ещё не случалось.

Две сотни лет назад русалки уже были исключительной редкостью. Знали о них только то, что прошлые Мары записали. Русалки испытывали разве что отголоски реальной боли, тяжёлые травмы заживали от двух недель до месяца. Могли восстановить сломанные кости и разрывы ткани, но, глядя на Лелу, её вспотевший лоб, Агата почему-то сомневалась, что она почти не испытывает боли. Скорее, наоборот. Илья был прав: она другая, мёртвая, да не совсем.

– Мне жаль.

– Ты о многом жалеешь, – резче, чем намеревалась, ответила Агата, помогая застегнуть рубашку.

Она знала, о чём… или о ком Лела говорила, но даже слова соболезнования отдавались спазмом в горле, во всей полноте возвращая волну горя, которую Агата старалась не замечать. Возможно поэтому она и сбежала: сомневалась, что переживёт это путешествие, что у них что-либо получится. Агате было необходимо хотя бы перед концом увидеть Александра с Ильёй. Ей действительно стало легче, а приближающуюся смерть Агата приняла с отстранённым спокойствием.

– Я знаю это ощущение, – не обидевшись, продолжила Лела.

Она облокотилась о камень и, вытянув ноги, уставилась в догорающий костёр. Агата бросила взгляд на силуэт застывшего лешего. Его дух исчез, вторая нить порвалась сама, а тело замерло, став деревом.

Они намеренно остались на ночлег на этой поляне. Несмотря на гибель лешего, все мертвецы чуют следы его недавнего присутствия и будут благоразумно огибать опушку. Это позволит им отдохнуть.

– У меня была младшая сестра. Лет на десять младше. – Лела нахмурила лоб и возвела глаза к звёздному небу, будто не была уверена в воспоминаниях. – Однажды она заболела, а имеющиеся снадобья не помогали. Мамы к тому моменту уже не было, лишь отец, и он отправился за другими лекарствами.

Агата села рядом и тоже подняла глаза к звёздам, внимательно слушая. Об Анне она старалась не думать, испытывая удушающую вину. Надеялась, что Северин и Мстислав смогут её утешить в отличии от старшей сестры, не сумевшей спасти её дочь.

Вина.

За Анну, за остальных Мар, за Ариана и весь Серат, за Даниила, за Кристиана… теперь и за Ярину. Было время, когда Агата высасывала жизнь из Александра, а Илья провёл годы, стараясь справиться с двойным зрением, которое получил из-за её лечения. Он был мал и напуган. В тот период она не раз гадала: не лучше ли ему было остаться слепым?

Вина. Слишком мало времени в жизни Агаты не было обременено этим чувством.

– Я тогда знала кое-что о лечении. Отец научил. Мне требовалось следить, чтобы сестре не становилось хуже, – поделилась Лела, отвлекая Агату от воспоминаний. – Он сказал, что вернётся через два дня.

Агата не стала подгонять, заранее зная конец.

– Из-за ливня и ранних заморозков он вернулся с новым лекарством только через пять суток. Мне не хватило опыта, когда ей поплохело. Я делала всё, что могла, но этого оказалось… недостаточно, – Лела говорила отстранённо, история явно приносила ей боль, но глухую, старую с налётом в пару сотен лет.

– Мне жаль.

– Ты о многом жалеешь, – повторила русалка её же слова, но на губах появилась тень улыбки.

– Почти обо всём, – без прикрас призналась Агата.

Лела опустила взгляд на спящих Александра и Илью.

– Кроме них?

– Кроме них, – согласилась Агата.

– Они думали, что ты умерла.

Агата об этом не знала. Александр рассказывал, как почувствовал её смерть при встрече с Даниилом, но в этот раз она, поглощённая совсем другими мыслями, не задумывалась, ощутил ли он что-то. Агата приложила ладонь к груди: сердце по-прежнему молчало, но она могла поклясться, что испытала новый укол вины. Она обещала Александру, что такого не повторится, что ему не придётся вновь переживать её уход…

– Он мне нравится.

Агата в недоумении проследила за вытянутым пальцем Лелы, которым русалка ткнула в направлении Ильи. Мара пару раз растерянно моргнула, пока смысл слов доходил до сознания, в итоге она несдержанно фыркнула. Лела насупилась.

– Нет, правда!

– Ещё бы он тебе не нравился, – отмахнулась Агата. Не сказать, чтобы она сильно удивилась, но прямота русалки приносила облегчение. – Но и думать о нём не смей, пока обратно человеком не станешь.

– А потом можно будет?!

Агата едва не рассмеялась, расслышав искренний восторг. Лела уставилась на Мару, ища то ли её одобрения, то ли запрета. Агата не была для Ильи ни матерью, ни сестрой, но желание Лелы сперва получить у неё разрешение располагало и одновременно сбивало с толку. Настолько, что она едва не ответила согласием. Пришлось прикусить язык.

– Обговорим это после встречи с Мораной. Поэтому, если хочешь получить ответ, тебе придётся приложить все усилия, чтобы поправиться, поняла?

Лела кивнула. Несколько раз и даже слишком энергично, чем вызвала у Агаты улыбку.

Глава 21. Илья

Ещё несколько дней они провели в пути, вынужденно огибая труднопроходимые леса и стаи упырей. Говорили они всё меньше, мысленно готовясь к тому, чтó им предстоит увидеть в Сечене. Илья неустанно заботился о Леле, которая, к счастью, поправлялась. С Агатой же происходило с точности до наоборот. Она будто ускользала куда-то, часто отключаясь прямо в седле. Её состояние тревожило, и не раз Александр пересаживал Мару к себе, боясь, что она рухнет с коня. После таких кратких отключек приходила в себя Агата медленно, через силу. На вторую ночь перед рассветом Агата перестала дышать во сне. Благодаря связи, для жизни ей и не нужно дыхание, однако её тело работало, как живое. Поэтому, когда прекратилась даже эта имитация жизни,