Сломленная Джульетта (ЛП) - Рэйвен Лиса

— Черт побери. — Он качает головой. — Как бы сильно я ни фантазировал, от реальной версии тебя, у меня по-прежнему перехватывает дыхание. Так было всегда.

Я сажусь и снимаю свой лифчик.

— Мне снять это? — спрашиваю я, поддевая большим пальцем резинку своих трусиков. — Или ты сам хочешь?

Его взгляд становится хищным.

— О, я хочу. Очень сильно хочу.

Он берет меня за мои лодыжки и притягивает к краю кровати. Затем он подтягивает мои ноги к своему торсу.

— Эта фантазия была одной из любимых, — говорит он, снимая с меня трусики и становясь передо мной на колени.

— Ты даже не представляешь, с каким предвкушением я ждал этого.

Он начинает с моей лодыжки. Нежные поцелуи подобны медленным пыткам, пока он проделывает свой путь вверх. Каждый участок кожи, к которому он не прикасается, испытывает ревность и опустошение. Все остальные части – искрятся и просачиваются сквозь мои вены, вызывая глубокую распирающую боль.

Он наслаждается моментом, а я способна лишь закрыть глаза и вцепиться в простыни. Он знает свое дело. Уверен в себе. Когда он накрывает меня губами, я так сильно выгибаюсь, что едва ли в этот момент касаюсь кровати.

Я обращаюсь к Богу. Много раз. Я говорю ему имя Итана. Много раз. Все вокруг кружится и мельтешит, и я только и успеваю, что чередовать их имена сдавленным шепотом.

— Боже… Итан.

Я пытаюсь остаться целостной. Я не помню, чтобы он когда-то был настолько хорош. В смысле, он всегда был великолепен, но это? Это не передать словами. Для мужчины, который не занимался этим столь долгое время, его навыки все еще… о, Боже…

Я даже больше не могу думать.

Его руки не перестают двигаться, и с каждым прикосновением я все сильнее завожусь. Я парю́ так высоко, что такое ощущение, что я нахожусь в метре от матраса. Он удерживает меня там – на грани наслаждения и удовлетворения. Затем одним ловким движением его языка и прикосновением пальцев, я приземляюсь обратно, опьяненная и едва дышащая.

Я не могу двигаться. Мой мозг отключен. Понятие «дыхание» становится чем-то чуждым.

Он целует мое тело, поднимаясь все выше. Я набираюсь достаточно сил, чтобы запустить свои пальцы в его волосы, и он издает стон, уткнувшись в мою кожу. Звук его голоса проделает со мной такое, на что даже его руки не способны.

— Я так скучал наблюдать за этим, — говорит он. — Ты выглядишь невероятно, когда кончаешь.

Не открывая глаз, я ласкаю его руки в то время, как он продолжает осыпать меня поцелуями. Ощущение его мышц помогает мне выбраться из этого одурманенного состояния. Заставляет меня желать большего.

Наступает моя очередь, поэтому я толкаю его на спину. Я могу доставить ему не меньше сладостных мучений, чем он мне. Я начинаю с его шеи. Он отвечает мне звуками, которые граничат с животными.

Я целую его повсюду. Прикасаюсь так, словно это первый раз, снова и снова. В каком-то смысле так и есть. Каждое его воплощение владело мной, но именно нынешнее по-настоящему заслуживает этого.

Когда я добираюсь до пояса его джинсов, я целую и посасываю его бедра. Он издает такие звуки, словно испытывает боль. И судя по напряженности в его промежности, я уверена, что так оно и есть.

Я расстегиваю его джинсы. Он бормочет слова, которые я не могу разобрать, пока я стягиваю с него джинсы и принимаюсь за его ноги. Он ругается себе под нос и запускает руки в свои волосы. Я наслаждаюсь своей властью над ним.

Он едва ли может сдерживаться. Я не виню его. Не будь у меня секса несколько лет, хватило бы лишь одного прикосновения, чтобы полностью раскололась. Его самообладание поражает.

Темная ткань его трусов облегает каждый сантиметр. Я прохожусь одним пальцем по набухшему члену. Он крепко закрывает свои глаза и делает продолжительный выдох. Я делаю это снова и он откидывается на кровать, после чего хватается за покрывало.

Я опускаюсь ниже и провожу по его бедру.

— Ты хочешь, чтобы я остановилась?

Его глаза все также закрыты, но он берет меня за руку, чтобы притянуть меня к своему лицу.

— Просто позволь мне делать это какое-то время.

Он начинает целовать меня и поворачивает нас так, что мы оба оказываемся, лежащими на боках. Затем он приподнимает мою ногу, кладет ее к себе на бедро прижимается ко мне всей своей эрекцией, пытаясь привыкнуть к тому, что он снова со мной.

Мы целуемся и прижимаемся друг к другу, и это так приятно. Его руки так скользят по мне, словно мы никогда не расставались. Его ритм действует опьяняюще.

— Мне можно сейчас к тебе прикоснуться? — спрашиваю я.

Он кивает.

— Я уже хотел было начать упрашивать тебя.

— Ты фантазировал о моих прикосновениях, пока мы были врозь?

— Каждый день. Иногда множество раз в день. В фантазиях ты была настоящей нимфой.

Я проникаю рукой между нами и беру его в руку. Он испускает стон, и я улыбаюсь.

— Значит, довольно близко к моей реальной версии, да?

Он откидывается на спину.

— Ага. Очень даже. о, Боже!

Я проделываю дорожку из поцелуев вниз по его шее. Провожу зубами по его щетине и пробую его кожу на вкус. Целую его адамово яблоко, и он издает протяжный низкий стон. Мне щекотно от этого звука на губах. Все это время я ласкаю его через плотную ткань. Провожу руками по подрагивающим мышцам.

Он мечется между тем, чтобы наблюдать, как я медленно спускаюсь по его торсу и тем, чтобы просто откинуться на кровати и сыпать проклятиями.

Когда я дохожу до его пупка, он перестает дышать.

— Все хорошо?

— Ага, — говорит он натянутым голосом. — Более чем. Просто… пытаюсь не опозориться.

— Это невозможно.

Я спускаю его нижнее белье, и он приподнимает свои бедра, чтобы помочь мне снять их.

И затем, вот и он.

Он наблюдает за тем, как я смотрю на него. Он такой знакомый, но такое ощущение, что эти воспоминания из моих снов. Я пробегаюсь пальцами по его контуру. Обхватываю рукой его идеальную толщину.

Он всегда был таким идеальным. В прошлом, я думала, что моя неопытность повлияла на мое восприятие, но сейчас, когда у меня уже были другие мужчины, ни один из них не идет в никакое сравнение.

Я была наивной, сравнивая их.

Я наклоняюсь и слегка касаюсь губами его шелковистой кожи. Он стонет, и я понимаю, что долго он так не выдержит. Мышцы его живота уже подрагивают.

Я использую свой язык, и его тело чуть ли не вибрирует от сдерживаемого самообладания. Когда я беру его в рот, я едва ли успеваю насладиться ощущениями, прежде чем он стонет и отстраняет меня в сторону.

— Боже… нет. Нет, нет, нет, нет! — Он сжимает свою челюсть, и стонет, пока кончает на свой живот и грудь. Я завороженно наблюдаю. Это всегда было настолько обильно? Или так выглядит чрезмерная сексуальная неудовлетворенность?

Боже мой!

Когда он заканчивает, он делает резкие и прерывистые вздохи, и накрывает свое лицо руками.

— Блин, Кэсси. Прости.

Я убираю его руки с лица, и целую его.

— Не извиняйся. Это было… впечатляюще. Как будто спецэффект. Мы можем повторить?

Он смеется, пока я беру салфетки с его прикроватного столика.

— Ты просишь разрешения на то, чтобы заставить меня снова кончить таким образом? Хммм, дай-ка подумать.

Даже, когда я вытираю его, его член все еще реагирует и с гордым видом увеличивается у меня на глазах.

— Ну, я просто проявила вежливость. Знает Бог, ты начинаешь беситься, когда я заставляю кончать тебя против воли.

— Это было всего раз. И то только, потому что я был смущен. Сам оргазм был как всегда умопомрачительным.

— Таким же умопомрачительным, как тот, который был у тебя только что?

— Нет. Не думаю, что что-нибудь может превзойти этот. Никогда.

Я скольжу вверх по его телу и целую его.

— Принимаю это за вызов.

Теперь я уже вижу небольшой страх.

— Боже помоги мне.

Мы целуем и прикасаемся к друг другу с большей уверенностью, и пусть мы уже достигли высшей точки нашего желания, она воспламеняется вновь. От чего движения наших рук только ускоряются, а прикосновения становятся грубее. Наши губы полны нежности, но все остальное охвачено желанием, побуждающим нас сделать последний шаг, чтобы скрепить наше воссоединение.