Повелитель огня II - Алексис Опсокополос

небольшим уклоном, но вела под гору. Первой меня увидела Ясна. Она тут же бросилась мне навстречу, прыгнула на шею, так что я чуть не упал, крепко обняла и закричала мне в самое ухо:

— Ты это сделал, Владимир! Ты его уничтожил! Я знала, что у тебя получится!

— Уничтожил, — негромко произнёс я. — И теперь еле держусь на ногах.

— Прости! — воскликнула юная княгиня, отпуская меня. — Я не подумала об этом.

— Всё нормально, я уже прихожу в себя. Но от глоточка каменной воды не откажусь.

— Её нельзя пить часто, — сказал Крушек. — И вообще, она для лечения. Для восстановления сил используют другие зелья.

— Жалко, так и скажи, — пошутил я.

Крушек ничего не сказал, он лишь кивнул в сторону Горека, который лежал у скалы и выглядел совсем грустно: лицо королевича стало серым, глаза впали. При этом от него не ускользнул жест Крушека.

— Мне плохо не из-за того, что я выпил много каменной воды, — недовольно пробурчал королевич.

— А от чего? — ехидно поинтересовался Крушек.

— Не знаю, — огрызнулся Горек и обратился ко мне: — Как всё прошло, Владимир? Ты убил шептокрыла?

— Нет, — ответил я. — Но я его немного подпалил и сжёг гнездо с яйцами. Шептокрыл улетел, и я не думаю, что он ещё вернётся. Это была самка, она явное не захочет снова гнездиться в месте, где уничтожили её кладку.

— Но как ты это сделал?

— Это было нелегко.

— Расскажи, — попросил Горек. — Интересно же.

— Пусть это останется моей маленькой тайной, — ответил я. — Не хочу раскрывать все свои секреты.

Королевич приподнялся на локте, внимательно посмотрел на меня, усмехнулся и произнёс:

— Так я и думал. Хотя, конечно, это всё очень странно.

— О чём ты думал? — спросил я.

— Да так, ни о чём, — Горек улыбнулся. — Это останется моей маленькой тайной.

Сказав это, королевич снова лёг на землю. Сил, чтобы идти до Дрекбора, у этого парня однозначно не было. И учитывая, что ему становилось всё хуже и хуже, вряд ли имело смысл ждать, пока Горек восстановится.

— Я так понимаю, идти ты не можешь, — сказал я, глядя на королевича.

— Пока нет, — с сожалением ответил тот.

— И неизвестно, когда сможет, — произнёс Крушек. — Нести его надо. Или кому-то бежать за ведуном. Но лучше нести, вдруг шептокрыл вернётся.

— Значит, понесём, — сказал я и принялся превращать наш щит в носилки.

Долго возиться не пришлось. Щит был довольно крепким, я опасался лишь за его середину, что она проломится. Но я крепко укрепил её идущей в комплекте к щиту верёвкой, после чего на этих носилках вполне можно было тащить даже двоих таких, как Горек одновременно.

— Снимай амулет, — сказал я королевичу.

— Какой? — уточнил тот.

— А сам-то как думаешь? Наверное, «Притяжение земли» лучше снять. Вряд ли мы тебя поднимем, пока оно на тебе.

— Поднимем, — сказал Крушек. — Но будет тяжело.

Горек быстро снял амулет, протянул его мне и сказал:

— Лучше, чтобы его кто-то другой нёс. Чтобы он точно на меня не действовал.

Я положил амулет в поясную сумку и обратился к Ясне и Крушеку:

— Вы берите спереди, а я — сзади.

— Почему ты один, а мы вдвоём? — спросила юная княгиня.

— Потому что у Крушека одна рука не рабочая, а ты девчонка, — ответил я. — И хватит болтать, берите и понесли!

Ясна с Крушеком тут же взялись за импровизированные носилки, я тоже подхватил их, и мы понесли его королевское высочество Горека Лучезарного в славный город Дрекбор. Тропа была неровная, я постоянно спотыкался от усталости, щит покачивался, Горек охал, но ничего не говорил.

Дорога обратно, несмотря на то, что мы шли под гору, показалась мне длиннее. Ясна с Крушеком держались неплохо, а вот я уже шёл из последних сил. Руки держали носилки крепко — поручи хорошо помогали, а вот ноги подкашивались всё сильнее и сильнее. Голова начала кружиться, глаза почти не фокусировались, я шёл практически на автомате, ступал, не глядя, благо направление движению задавали идущие впереди.

Из всех мыслей в голове осталось лишь одна: только бы никто не напал. Ни шептокрыл, ни проснувшийся днём мглец, ни какой-либо другой дикий зверь — мало ли кто ещё в этих горах водился. Я знал, что отбиться в таком состоянии не смогу, на Крушека и Ясну тоже особо не стоило полагаться: все были на пределе.

А Гореку стало совсем плохо. В начале пути он ещё охал время от времени, но потом потерял сознание. Хорошо, хоть дышал ровно и спокойно — это давало надежду, что королевич дотянет до встречи с ведуном.

Когда после очередного изгиба тропы мы наконец-то увидели вход в Нижнюю пещеру, я обрадовался так, будто уже перешёл на другую сторону Чёрных гор.

— Стоп! — тут же скомандовал я. — Ставим носилки!

Повторять не пришлось, и уже через секунду щит с Гореком оказался на земле. Я сразу же, пока меня, как и королевича, не покинуло сознание, уселся рядом — прямо на тропу, а Крушек рванул в пещеру за помощью. Ясна осталась стоять.

Крушек вернулся буквально через пять минут — с пятёркой бойцов, так благоразумно оставленных на всякий случай в пещере. Двое из них тут же подняли носилки, третий — судя по всему, командир спросил у нас с Ясной:

— Вы можете идти?

— До пещеры как-нибудь дойдём, а там нужно будет отдохнуть, — ответил я. — Но Горека нужно доставить как можно быстрее к ведуну, ему совсем плохо.

— Вижу, — вздохнул командир, после чего отдал приказ стоящему по левую руку от него бойцу: — Беги в Дрекбор! Пусть отправляют лекаря нам навстречу, раз тут такая ситуация, что каждая минута на счету.

Боец кивнул и сорвался с места. А командир тут же обратился к тем, что держали носилки:

— Вы тоже поспешите. Не ждите нас.

И эти двое кивнули и чуть ли не бегом понесли носилки с королевичем в сторону пещеры. А командир пятёрки посмотрел на меня.

— Дай минут пять отдышаться, — попросил я.

— Ты можешь дышать сколько угодно, — ответил горан. — Мы будем вас охранять и сопровождать