Сервер и дракон - Ханну Райяниеми

Ядерный взрыв. Горящее золотое солнце, слишком яркое, чтобы смотреть на него, идеально круглое. Вокруг него появляются белые кольца, гладкие, как яичная скорлупа. Диск сворачивается внутрь, становится неровным и разделяется надвое, как горящий мозг. Лавина грязи взлетает с земли и окутывает его, скрывает яркие цвета серым и коричневым, пока не останется только блеклый темный столб. И тут звук сотрясает динамики ноутбука.

И, наконец, яблоко. Из зеленого оно медленно становится красным.

На экране растет в ускоренном темпе цветок: зеленые усики тянутся вверх, сначала медленно, покачиваясь в темпе мерцающего неба, а мимо мелькают тени облаков. Потом они разрастаются в лабиринт изумрудных стеблей и листьев, похожих на языки, и наконец происходит огненный взрыв лепестков и желтых тычинок.

Обнаженное сердце бьется во время операции, красное, мясистое и мягкое, цвета грязной жизни, на фоне клинической синевы больничного халата пациента. Оно дергается, прыгает и вздрагивает, как животное, пытающееся вырваться из ловушки ребер с открытой груди, из дыры, которую раздвинули квадратными металлическими рамками.

Плод медленно движется по синеватой сонограмме: огромная куполообразная голова прижата к груди, крохотные ручки сжаты в кулачки, он видит сны, которые еще не родились, и весь пульсирует в ритме сердцебиения матери.

Сегодня она собирается убить своего мужа.

Когда она просыпается, эта мысль приносит теплую радость, которая растекается по всему телу, как ощущения от массажа. Она потягивается в роскошной пустой постели: он на встрече с утра пораньше. Девчонки тоже нет. Она ощущает ее отсутствие в тишине дома и улыбается.

Она ходит по дому обнаженной, наслаждаясь лучами утреннего солнца на своей безупречной коже. Через несколько часов все это будет принадлежать ей: чистые линии дизайнерской мебели, тишина замерзшего пирса и пляжная сауна, все эти маленькие символы власти.

Она делает себе кофе, садится на диван, прижимает горячую чашку к голому животу и включает телевизор.

Она даже не смотрит на экран. Она уже видит, что будут показывать завтра. Разбитое стекло, черный лед, кровь. Темный седан, который появился из ниоткуда и врезался в машину министра со стороны водителя.

Чего точно не покажут, так это ее руки, расстегивающие ремень безопасности на муже, или ее последнюю улыбку в зеркале заднего вида. Это предназначено только для него.

После этого по телевизору покажут ее саму. Она будет поражена горем, но останется сильной, готовой подхватить ношу мужа и занять его место в партии. На бледном лбу будет единственный белый бинт, может быть, даже запачканный кровью.

Это заставит ее казаться хрупкой и красивой.

Вот только что-то не так. Призраки завтрашнего дня уже шепчутся.

И не о ней говорят, они говорят о ней. Маленькой погибшей принцессе с черными, как вороново крыло, волосами и розовыми щеками. Ее всегда слишком мало. После того, что случится сегодня, мелкая сучка будет жить вечно.

Она не может этого допустить.

Она выключает телевизор. Голая старуха, сгорбленная и бледная, смотрит на нее с черного экрана.

Она должна заставить их забыть о ней. Заставить ненавидеть ее.

Она вспоминает платье, которое шила девушка, платье из мультфильма, желто-синее, с красным галстучком.

Лучше всего было бы заставить их посмеяться над маленькой сучкой.

Улыбка возвращается на ее лицо, и она снова чувствует себя красивой. Она берет телефон и звонит.

Фотограф охотится за принцессой в лесу гиков.

Поздний вечер. Золотой свет падает на красные кирпичные стены старой фабрики. Хороший был бы кадр, если бы не раскрашенные детишки с огромными мягкими пластиковыми мечами.

Он мог бы сейчас сидеть в вертолете, преследуя гонщика «Формулы-1», или делать откровенные снимки своей любовницы, которая любила поваляться в снегу после похода в сауну. Но нет, ему приходилось торчать на научно-фантастическом конвенте, чтобы делать плохие снимки какой-то девочки, и все из-за телефонного звонка.

Принеси мне ее фотографию. Такую, какие у тебя получаются лучше всего. Ты знаешь, о чем я.

И у него нет выбора, кроме как подчиниться Голосу. Голос знает слишком много и держит его ледяными пальцами за яйца.

Металл камеры холодит руки. Он делает несколько кадров, просто чтобы размяться. Мальчишки с бумажными мешками на головах, в забрызганных кровью комбинезонах. Малолетки-анимешницы в розовых леггинсах и школьной форме, пухлые губки посинели от холода. Штурмовики и бэтмены. Никаких признаков принцессы пока что. Что такое она сделала, чтобы это заслужить?

Мелькают желтый и синий. Вон там. Он жмет на кнопку и чуть не роняет камеру, когда зомби-принцесса воет на него и сует покрытые кровью сиськи чуть ли не ему в лицо. Зубы отливают желтым на фоне очень белого грима.

Здесь много принцесс, все в одинаковых цветах. Супергероини, вампирши, даже один переодетый парень. Фотограф ругается. Уже темнеет, и если он не найдет ее в ближайшее время, свет уйдет. У него сжимается желудок. Но зато кадры становятся лучше. Накачанные молодые парни с неправдоподобно огромными мечами, волосы поставлены шипами. Сидят в кругу с картонным роботом и играют в «Подземелья и драконов». Шестилетки, одетые хатифнатами из книг о муми-троллях. Он понимает, что на самом деле получает от происходящего удовольствие. Когда-то он пытался что-то увидеть через объектив, не думал о заголовках, напечатанных черным, красным и желтым. Теперь он просто позволяет цветам и образам протекать через камеру, не задумываясь.

Затем он видит ее. Она сидит на тротуаре, не обращая внимания на холод. На щеке у нее синяк, то ли настоящий, то ли очень хорошо нарисованный. Она курит косяк, закрыв глаза. Вот его шедевр: дочка министра в костюме Белоснежки, обдолбалась и вырубилась. Он поднимает камеру. Но через объектив он видит вещи такими, какие они есть, и с этим ничего не поделать.

Синяк настоящий. Вокруг глаз темные круги. Она смотрит на толпу голодными глазами, будто что-то ищет. Внезапно он понимает, что она просто не хочет идти домой.

Его палец замирает на кнопке. Какое-то время он только наблюдает за ней. Ждет, пока истает последний свет и все создания вокруг него станут серыми.

Она теряется среди них.

Он возится с картой памяти и iPad, зажав в зубах сигарету. Листает фотографии. Выбирает сисястую зомби-принцессу и отправляет ее Голосу.

Фотография улетает со свистом, как будто заводится вертолет.

Мало-помалу мы собираем все ее фрагменты вместе в стеклянном гробу. Ее электронные письма, посты в Facebook, медицинские карточки. Селфи с дакфейсом, косплейные фотосессии. Видео с конвента, то самое, где она улыбается.

Кодирование всего этого занимает несколько часов в темноте. Наши лица в свете мониторов