Сервер и дракон - Ханну Райяниеми

На экране видна бледно-голубая точка.

Мы летим домой.

Я смотрю на Землю, позволяя своему разуму блуждать по коридорам корабля. Энергия по-прежнему циркулирует в сверхпроводящих катушках, которые расположены по всей длине корабля, и привод смещения продолжает работать. В общении с кораблем есть абстрактная красота, спокойствие, которое удерживает мой разум подальше от всего, что произошло.

Интересно, сделал ли что-то Дюпре с моим мозгом? Что-то, что позволяет мне относиться ко всему этому спокойно. Мне кажется, что, останься я той Кейт, которой была всего пару часов назад, я бы представляла собой невнятную руину. А может, моя собственная система спасает меня от шока, и, стоит мне только вернуться на Землю, я сразу сойду с ума и меня увезут туда, где АНБ прячет агентов, получивших психические травмы при исполнении служебных обязанностей.

Вместо этого я чувствую себя удивительно довольной и безмятежной. Если бы не болезненное осознание того, что Соан скоро сделает с Землей что-то ужасное, если мы ничего не предпримем, я бы провела в этом состоянии остаток своих дней.

Я даже не замечаю, как Дюпре уходит и возвращается. Удивленно смотрю на него, когда он протягивает мне металлический баллон с пластиковым носиком. Пахнет кофе. У Дюпре трясутся руки, и он с трудом достает пузырек с таблетками из нагрудного кармана. Открывает его и глотает две ярко-зеленые капсулы.

Затем он откидывается назад и глубоко вздыхает.

– Когда мы вернемся, нужно будет отвезти вас в больницу, – говорю я ему.

– Ерунда, – усмехается он, – подумаем об этом завтра, если выживем. Я еще вас всех переживу.

– Поверить не могу, что у вас здесь есть кофе.

– А я говорил, что джентльмен всегда путешествует с комфортом.

Кофе пахнет так, как и должен пахнуть кофе, он крепкий и горьковатый, и я позволяю кофе, звездам, Земле и гулу гигантского космического корабля погрузить себя в поток чувственного дзена. Потом я вдруг понимаю, что умираю от голода.

– Полагаю, в этой огромной ванне нет еды?

Дюпре улыбается мне, не открывая глаз:

– Какую прожарку предпочитаешь?

– Доктор Дюпре, – заявляю я, – если вы полагаете, что я позволю собственному деду готовить мне ужин, вас ждет еще одна новость. Где кухня?

Мы оставляем «Большого Д» парить над горой Шайенн.

Командование воздушно-космической обороны Северной Америки ждет нас. Стальные двери открываются и закрываются за нами, и мы оказываемся в самом защищенном месте на Земле. ETINT теперь работает отсюда: возможно, это как-то связано с тем, что один из их агентов обзавелся космическим кораблем длиной в милю. Здесь везде камень, сталь и морские пехотинцы, комплекс держится на сотнях гигантских стальных пружин весом в семь тонн каждая. Он может выдержать прямое попадание многомегатонной боеголовки. Но, даже спрятавшись под огромной скалой, я ощущаю пугающее щекотание в затылке.

Гомес и Кейси ждут нас в центре управления. Здесь все так восхитительно утилитарно и прозаично – молодые люди с бритыми головами, одетые в зеленую форму, сидят в опен-спейсе и смотрят на экраны компьютеров. На настенных экранах транслируют новости. Я чуть не плачу.

Гомес крепко обнимает меня, и мне плевать, что у него изо рта пахнет луком.

– Знаешь, – говорит он, – я обделался, когда увидел, как дом взлетает. Хорошо, что ты вернулась.

Я сердито смотрю на крошечную фигурку Кейси. Глава ETINT, как всегда, невозмутима и в высшей степени пристойна, смотрит на меня поверх очков без оправы и не выказывает никаких признаков усталости.

– Знаешь что, – говорю я, – у меня есть к тебе ряд претензий. Но это подождет. Сейчас нам надо…

Я не успеваю закончить предложение – слишком знакомый титан в слаксах и гавайской рубашке возникает в центре комнаты.

– Привет, Черныш, – говорит Соан, – давно не виделись.

– И ты здравствуй, детка, – продолжает проекция, глядя на меня. – Надо было понять, что такая дикая кошечка неспроста таскается за этой мерзкой гнидой. Я в самом деле не ожидал последнего удара, ну и сам дурак. – Он хмурится. – Нам с Марти пришлось переделать все ядро старика «Странника», чтобы избавиться от твоих следов, – а это, как заметил поэт, кое-чего стоит! Барбара тоже не особо оценила твою стряпню, так что, боюсь, мы нескоро сможем снова пригласить тебя на ужин. Моя рыженькая выцарапает тебе глаза.

– Чувство взаимно, – холодно говорю я.

– Что тебе нужно? – спрашивает Дюпре.

– Я уже говорил. Здесь нужно как следует прибраться. Я пытался анализировать материал, поступающий по телевидению и межмозговой сети, и, божечки, я не понимаю, что ты хочешь сделать, передать их по наследству, что ли? Ты же рассказывал мне о своих имперских планах, помнишь? Рабочий класс под успокоительными и сверхбогатые. Ну а я предпочитаю путь зеленого мира: избавиться от непригодных и заставить людей бороться, чтобы стать лучше. А здесь есть с чем побороться, ей-богу. Вот эти машины в М4 – надо с ними разобраться, пока они не разобрались с нами. И разные там расы, которые сами себя загнали в задницу и лишились тел. Они построили кучу всего, и никто им не пользуется. Надо просто все это захватить.

– Как угодно. – Дюпре морщится. – А от меня-то ты что хочешь?

– Я не хочу, чтобы мой сын родился в твоем мире, Черныш, – говорит Соан.

– Твой сын?

– Да, сын. Представляешь, у людей бывает семья, о которой нужно заботиться. И ты довольно давно занимался этим местом. Пора его отдать. Очистить Землю. Выключить этот интер-яд, восстановить какой-то социальный порядок. Думаю, тебе хватит дури, чтобы разобраться с этим в двадцать четыре часа. Если наше гнездышко не будет в полном порядке к тому времени, мы займемся приборкой со «Звездного странника». И я сильно сомневаюсь, что тебе это понравится.

Дюпре не отвечает. Кейси прикрывает рот рукой. Взгляд Соана становится каменным.

– Ну и, чтобы показать вам, что я не болтун, я собираюсь вывести ваши военно-морские силы из разных уголков Земли прямо сейчас. Мне неинтересно, чтобы ты дал им привода смещения и погнал на меня. Физкультпривет! Увидимся через двадцать четыре часа.

Проекция исчезает. Часы бьют пять. Новостные экраны сходят с ума.

В Нью-Йорке идет дождь из кораблей.

Они падают одновременно, образуя идеальную равномерную сетку, будто металлические градины падают из стратосферы. Я вижу, как авианосец обрушивается на Статую Свободы. Истребители, ссыпавшиеся с его палубы, летят вслед за ним. Атомные подводные лодки проходят сквозь бетон, как гигантские дельфины, и летят дальше. Я представляю себе, как реакторы, пораженные китайским синдромом, остановятся, только дойдя до ядра Земли. Линкоры похожи на гигантские кувалды, которые крушат небоскребы, как песочные замки.

Дождь длится