Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования - Филип Шенон

В служебных записках Стайлса и других консультантов Форда постоянно проступает беспокойство, как бы комиссия не проглядела улики, свидетельствующие о наличии заговора. В записке от 17 марта Форда предостерегают, что глава Верховного суда Уоррен способен «волюнтаристски отмести вероятность убийства в результате заговора, в особенности международного заговора или с участием иностранных правительств». Стайлс напоминал Форду о тревожных известиях, поступавших с Кубы незадолго до покушения, в том числе об интервью Кастро за два месяца до убийства президента, в котором Кастро, по-видимому, высказывал угрозы в адрес Кеннеди. Отмечалась в записке и таинственность, по-прежнему окружавшая поездку Освальда в Мексику. «Сумела ли комиссия установить по часам все перемещения и встречи Освальда в Мехико?» – вопрошал автор записки6.

Всю зиму Форда бомбардировали письмами коллеги-конгрессмены от Республиканской партии, а также консервативные избиратели, требуя вывести Нормана Редлика из состава комиссии. «С какой стати вы пустили козла в огород?»7 – писал Форду Ричард Пофф, конгрессмен от штата Виргиния. Врач из Техаса в своем письме угрожал Форду поднять против него бучу среди избирателей Мичигана: «Вы член Конгресса, и не пытайтесь меня уверить, что не можете совладать с такими приспешниками комми в комиссии, как Редлик. Изобличите их и увольте, или мы обратимся к мичиганской прессе»8.

3 апреля Рэнкин письменно просил Форда обратить внимание на провокационную статью, опубликованную Редликом в The Nation 11 годами ранее9. Эта статья была направлена против сенатора Джозефа Маккарти и отстаивала право свидетелей, вызываемых в комиссию Маккарти, ссылаться на Пятую поправку к Конституции, освобождавшую их от обязанности давать показания. Эта статья, с большим опозданием обнаруженная Рэнкином (она была озаглавлена «Свидетельствует ли молчание о вине?»), послужила для Форда лишним доводом в пользу мнения, что Редлика не следовало принимать на работу в комиссию. Хотя Маккарти и скончался в 1957 году, потеряв всякое влияние, некоторые члены Конгресса, и в том числе друзья Форда, все еще славили (пусть про себя) его имя.

Хотя это широко не разглашалось, но Форду и другим членам комиссии было известно, что ФБР, приняв во внимание эти публичные нападки, втайне проводит новое, более интенсивное расследование прошлого Редлика. В апреле Форд писал Рэнкину: обнаруженная с запозданием статья в The Nation как раз и доказывает, что «следует с максимальным усердием» силами ФБР расследовать прошлое Редлика и «комиссия должна собраться в полном составе, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и принять уместные меры»10. В отдельном письме Рэнкину от 24 апреля Форд переслал ему копию передовицы из The Richmond Times Herald, влиятельной и архиконсервативной газеты штата Виргиния, под заголовком «Кто нанял Редлика?». В этой статье говорилось, что «явная и тесная связь сподвижников коммунизма с одним из ключевых участников расследования не внушает доверия к комиссии Уоррена»11.

Рэй, бывший конгрессмен, а ныне советник Форда, предполагал связь между Редликом и Марком Лейном и другими левыми сторонниками теории заговора. Он составил от руки таблицу, чтобы установить, не были ли Редлик и Лейн членами одних и тех же «коммунистических фронтов», как он именовал левые группы, боровшиеся за права человека и гражданские свободы (ФБР относило их к числу подрывных)12. В левой колонке Рэй поместил группы, с которыми были как-то связаны и Редлик, и Лейн, в том числе Чрезвычайный комитет по гражданским свободам со штаб-квартирой в Нью-Йорке. Рядом с каждой группой из списка он указал – насколько это удавалось определить – годы, когда с ней контактировали Редлик и Лейн. Затем Рэй письменно уведомил Форда, что прекратил это расследование, убедившись, что «совпадений меньше, чем я ожидал». В рубрике «членство в Коммунистической партии» Рэй отметил и для Редлика, и для Лейна: «доказательства отсутствуют».

В датированной апрелем служебной записке (без подписи), направленной кем-то из сотрудников Форду, предлагались различные способы выжить Редлика из комиссии. Автор признавал, что работа Редлика в комиссии сама по себе не представляет «угрозы». «Он занимает не настолько важное положение, и до сих пор его работа была безупречной, – сказано в записке. – Тем не менее сам факт его участия в расследовании уже критиковали и будут критиковать впредь». С другой стороны, откровенное увольнение не рекомендовалось, чтобы не смущать людей и не породить мнение, будто «для теории заговора имеются дополнительные основания». Лучше номинально оставить Редлика в комиссии, «попросту отстранив его от всей сколько-нибудь существенной работы». Пусть занимается «безвредными делами» и пусть сохранит свое жалованье, чтобы у него не было оснований протестовать13.

Консервативные силы страны видели в Форде своего представителя в комиссии и вместе с тем лучшего защитника от расползавшихся, особенно по Европе, слухов, будто к убийству были причастны правые группировки. В качестве потенциального виновника левые газеты и журналы Европы частенько упоминали Гарольда Ханта, ультраконсервативного нефтяного магната из Далласа. Один из сыновей Ханта разместил в The Dallas Morning News непосредственно утром в день покушения окаймленное черной рамкой объявление с упреками Кеннеди, который-де не оказывал достаточной поддержки антикастровским повстанцам. Кеннеди, говорилось в объявлении, проникся «духом Москвы».

В машине Джека Руби в день покушения были обнаружены рукописи радиосценариев, подготовленных крайне правой станцией Life Line, которую поддерживал Хант[11].

В январе в офис Форда в Вашингтоне поступило загадочное послание от Ханта: нефтяной магнат задавался вопросом, не превратились ли Форд и сенатор Рассел, сами того не подозревая, в орудия широкомасштабного заговора левых сил, старающихся скрыть правду о гибели Кеннеди. «Я знаю о вас много хорошего, но не знаю, в какой мере вы осведомлены о заговоре», – писал Хант, даже не поясняя, о каком заговоре идет речь. – Вполне возможно, что вас и сенатора Рассела включили в комиссию по расследованию убийства лишь затем, чтобы добавить престижа и респектабельности другим людям, которых многие проницательные антикоммунисты считают просоциалистически или прокоммунистически настроенными». Хант приложил копии последних бюллетеней Life Line, которые, по его мнению, могли пригодиться Форду в борьбе «за дело свободы»14.

Тем временем среди молодых юристов, работавших в комиссии, распространился слух о тайной борьбе Форда против Редлика, и появились опасения, что Форд и в самом деле попытается отстранить Редлика от расследования. «Впервые услышав это, я счел саму мысль абсурдной, – вспоминал специалист по истории ВВС Голдберг. – Я решил, что это в чистом виде политические игры Форда»15. Но репутация Форда среди сторонников Редлика в комиссии стремительно падала. Многие вспоминали впоследствии, как появилось подозрение, что для конгрессмена из Мичигана работа в комиссии – лишь веха на пути в Белый дом, а Редлика он принесет в жертву своим амбициям.

Возможно, что Форд так прилежно трудился в комиссии не только для того, чтобы служить общему делу. Вместе со старым другом Стайлсом они сразу же задумали написать книгу о расследовании, «внутреннюю хронику» комиссии, и были уверены, что выйдет бестселлер16. Опубликовать книгу они намеревались как можно скорее после итогового отчета комиссии – по возможности всего через несколько недель после обнародования отчета. Весной они уже подыскивали в Нью-Йорке литературного агента и издателя. Уоррен и некоторые другие члены комиссии заявляли позднее, что об этом замысле им ничего не было известно вплоть до последних недель работы комиссии. Председатель Верховного суда говорил друзьям, что счел эту книгу чудовищным предательством: Форд еще и нажился на общенациональной трагедии. «Уоррен и много лет спустя гневался по этому поводу, – отмечал сблизившийся после расследования с председателем Верховного суда историк Альфред Голдберг. – Его нелюбовь к Форду в результате лишь возросла». По словам Голдберга, Уоррен считал Форда «недостойным доверия – он презирал Форда».

Глава 26

Офис комиссии

Вашингтон

март 1964 года

Дэвид Белин не удержался. Разумеется, он нарушил четко прописанные правила комиссии, запрещавшие обсуждать с посторонними детали расследования, но Белин просто должен был поведать друзьям в Айове о своих замечательных, можно сказать, исторических приключениях в Вашингтоне. О работе комиссии он сообщал на родину в форме открытых писем партнерам по юридической фирме Herrick, Langdon, Sandblom & Belin в Де-Мойне.