Нежный плут - Джоанна Линдсей

Не водились ли в этом районе акулы? В прошлом году одна из них напала на ее соседа, когда тот отправился ловить рыбу. В тени корабля Джорджина не могла ничего разглядеть на поверхности воды, а рядом с ней была просто непроницаемая темнота.

Через минуту после мысли об акулах она уже карабкалась по канату вверх, но вскоре остановилась. Ей велели ждать, и не стоило злить Бойда и Дрю, которые так любезно согласились ей помочь. Но ведь и ее руки не были приспособлены к толстому канату. Джорджина почти дотянулась до перил палубы, но тут ее пальцы ослабли. Чувствуя, что сейчас полетит в воду, где, как она теперь была уверена, кишели акулы, женщина рванулась вперед и перевалилась через борт. На палубе стояла дюжина мужчин, готовых приветствовать гостью.

ГЛАВА XXXVI

Стоя в луже воды, поеживаясь от свежего ночного ветра, дувшего вдоль палубы, Джорджина услышала, как чей-то голос с пренебрежением произнес:

– Уж это не старина ли Джордж? Пришел навестить нас, а?

– Конни? – воскликнула Джорджина, когда высокий рыжий мужчина подошел и набросил ей на плечи пальто. – Но… Ты свободен?

– Значит, ты знаешь, что здесь произошло?

– Конечно, я… Но я не понимаю. Ты сам освободился?

– Как только открылся люк. Эти деревенские ребята не очень сообразительны, верно? Было совсем нетрудно поменяться с ними местами.

– О Боже? Но ты ведь не поранил их, правда?

Мужчина нахмурился.

– Не больше, чем было необходимо, чтобы запереть их там, где они держали нас. А что?

– Они собирались освободить всех вас. Вы не дали им возможности объяснить?

– Вообще-то нет, – ответил Конни. – Это твои друзья?

– Просто братья, и все.

Конни усмехнулся, услышав недовольные интонации в голосе Джорджины.

– Никто ничем им не навредил. Генри, приведи тех двух парней, но на этот раз будь с ними повежливее. Итак,

Джордж, не откажешь ли ты мне в любезности сказать, где Джеймс?

– О, это длинная история. Поскольку время сейчас дорого, я все сообщу тебе по дороге на берег.

Конни обратил внимание скорее на несчастный вид собеседницы, чем на ее слова.

– С ним все в порядке, а?

– Конечно… Только небольшие синяки. И еще он нуждается в твоей помощи, чтобы выйти на волю.

– На волю? – К удивлению Джорджины, Конни рассмеялся.

– Это не смешно, мистер Шарп. Его собираются отдать под суд за пиратство, – резко произнесла она, и ее собеседник сразу же заметно разволновался.

– Черт! Я предупреждал его!

– Да, возможно, тебе лучше было сесть на него. Все произошло по его собственной вине, из-за его благородных признаний.

Джорджина стала торопить своего помощника и по дороге на берег рассказала ему всю историю поподробнее. Ее братья временно остались на корабле, в основном из-за их громких возмущений, поэтому Конни мог воспользоваться лошадьми и взял с собой несколько своих людей. Джорджина удостоилась чести скакать на одном коне со своим главным помощником и из страха упасть все продолжала рассказывать о Джеймсе. Конни иногда перебивал ее различного рода междометиями и, наконец, злобно воскликнул:

– Ты все прекрасно сделала, Джордж, но тебе никогда не заставить меня поверить, будто Джеймс Мэлори позволил себя схватить.

– Можешь мне не верить, – ответила Джорджина. – Я ведь лишь вторая половина этого узника.

Джорджина даже не попыталась переубедить Конни; и когда они добрались до ее дома, он так и остался при своем мнении. Она была очень осторожна. Тревога одолела ее настолько, что женщина даже забыла рассказать спутникам о пути к комнате узника, словно опасности в лице бродящих повсюду слуг не существовало вовсе.

Джорджине не хотелось ждать, когда откроется парадная дверь. Она со свечой пробралась через кухню. Джеймс сразу разглядел, кто пришел его освобождать, поскольку женщина держалась немного позади остальных. Но, по ее мнению, он сказал бы то же самое, если бы и знал о ее присутствии.

– Тебе не стоило беспокоиться, старина. Я заслужил виселицу за то, чему позволил здесь случиться.

Джорджина не придала значения слову «позволил». Она слышала, что Джеймс с омерзением относится к своему положению женатого человека. Конни, по-видимому, понял его так же.

– Это правда? Тебя действительно женили?

– Откуда ты узнал?

– Конечно, мне сказала маленькая невеста, – Конни захохотал и едва выговорил последние слова. – Я должен… поздравить…

– Должен. Вижу, как ты давишься от смеха, – огрызнулся Джеймс. – Если ты ее видел, то где ты оставил эту вероломную негодницу?

Конни огляделся.

– Она была здесь.

– Джорджи?

Джорджина стояла возле лестницы, съежившись при звуках, похожих на проклятия. Она подумала, какие громкие, грубые голоса у ее братьев. Стиснув зубы и сжав кулаки, женщина бросилась вниз по ступеням.

– Проклятый идиот. Хочешь разбудить весь дом и соседей? Или тебе так понравилось сидеть взаперти…

На этих словах Джорджину прервали, закрыв рот ладонью. Это была рука Джеймса. До того, как женщина начала сопротивляться, он сорвал с себя шарф, который оказался вполне эффективным кляпом.

Наблюдая за происходящим, Конни не проронил ни слова, тем более когда заметил, что Джорджина и не пытается вырваться. Поведение Джеймса выглядело более интересным. Он мог попросить помощи, но не стал, однако и не отпускал запястье Джорджины. Капитан обмотал ее голову шарфом и стал завязывать узел. Поскольку одна рука была занята, ему пришлось воспользоваться зубами, что было очень неудобно, поскольку шерсть лезла в рот. Закончив, Джеймс осторожно взял женщину под руку и только тогда заметил взгляд Конни.

– Совершенно ясно, что ее нельзя оставлять здесь, – возбужденно произнес капитан.

– Конечно, нет, – кивнул Конни.

– Она поднимет тревогу.

– Конечно, поднимет.

– Знаешь, ты не обязан со мной соглашаться.

– Конечно, не обязан. Но мои зубы… Я их очень берегу.

ГЛАВА XXXVII

Обессиленная Джорджина сидела в кресле перед бортовыми окошками, равнодушно глядя на холодную поверхность Атлантического океана, окружавшую «Принцессу Анну». Она услышала, как открылась дверь и раздались шаги, но не поинтересовалась, кто нарушил ее одиночество. Ей это было известно и так. Только Джеймс входил в ее каюту без стука.

Джорджина не разговаривала с Джеймсом Мэлори и не сказала ему и пары слов с того самого вечера, неделю назад, когда капитан затащил ее на свой корабль в точно такой же манере, в какой однажды вывел из английской таверны. Грубое обращение было тогда не самым худшим. Увидев ее братьев, Джеймс приказал выбросить их за борт. И еще он имел невероятную наглость заявить, что Джорджина решила уплыть с ним, как будто братья не видели во рту у нее кляп или того, как капитан держал ее, словно багажную сумку.