Мужские сны - Людмила Толмачева

– И я так считаю, но Торопов в отпуске, а не за горами День города. Да и вообще текучка накопилась.

– Ронскую больше гоняйте, нечего ей за вашей спиной отсиживаться.

– Гоняю. Я всех гоняю, все равно не успеваем. Завтра, к примеру, в Кудряшево едем.

– И вы лично?

– Конечно. Кто я в сравнении с нашим знаменитым писателем? Всего лишь чиновник.

– Ну счастливого пути, Татьяна Михайловна! А все же о себе надо думать. Поверьте моему опыту.

Весь день прошел в суматохе и спешке. Как всегда бывает, в последний момент вспомнили о подарках, о неприглашенных знаменитостях, имеющих к юбиляру прямое отношение, и Ронская только руками разводила и громко вздыхала, а Татьяне пришлось крутиться волчком.

Измотанная, готовая сбросить туфли на шпильках прямо на тротуар, так сильно горели ступни ног, набегавшихся за день, она попрощалась с Толей и вошла в свой подъезд.

Дома только вышла из ванной, как заиграл мобильник.

– Письма принимаете? – раздался бодрый голос Инны.

– Ты откуда?

– Из Испании, вестимо. Во первых строках докладываю: все срендевековые соборы мы с Юлькой оглядели, а теперь валяемся на берегу Средиземного моря. Чего и вам желаем.

– Завидую.

– А як же.

– Что еще скажешь?

– Ты о грандах? Дохлый номер. Тут с такими фигурами ходят, отпад! И где только такие производят?

– Ладно, не прибедняйся. В тебя за неделю аж двое влюбились, с ходу.

– Кстати, как у тебя с Андреем? Дело к свадьбе, надеюсь, идет? Что вам подарить?

– Свечку поминальную.

– Это что-то новенькое. Тань, ты чего? Что случилось, а?

– Все кончено.

– Я так и знала! Разве можно влюбляться в таких красавцев? Старо как мир! А нам, бабам, все неймется. Вот что я тебе посоветую: вышибай клин клином. Помогает только это. Иначе свихнешься. По себе знаю.

– Где его взять, клин этот?

– Да хоть Гурко! Вспомни, как он на тебя положил!

– Что?

– Глаз! А ты что подумала?

– Хватит придуриваться. Мне не до смеха.

– А я не шучу. Если Гурко не подходит, то Гаджибеков. Представь, по всей квартире будут розы стоять, даже в унитазе.

– А как тебе Солодовников?

– Этот молчун? Хотя… Точно! Танька! Он из тех, кого огнь любви изнутри пожирает. А внешне ни за что не подумаешь. Я вспомнила всего лишь один его взгляд, когда ты вставала из-за стола и поправляла платье. Помнишь? О! Это был взгляд Тристана на свою Изольду. Нет! Гумберта на Лолиту! Помнишь: «О, Лолита! Огонь моих чресл!»?

– Инка, заткнись! Юлька, надеюсь, не слышит?

– Она купается.

– Дура ты, Инка! Я уже давно не нимфетка, чтобы по мне так сохнуть.

– Сама ты дура! Запомни, если ты упустишь самую лучшую женскую пору…

– Когда замуж поздно, а сдохнуть рано? Эту, что ли?

– Чокнутая! Я же серьезно! Солодовников – это самое то! Все! Отбой.

Они ехали целой кавалькадой. Часть городской делегации разместилась в комфортабельном автобусе, остальные ехали в автомобилях. Всего двести человек, в том числе артисты, телевизионщики и журналисты.

С Татьяной в машине были Ронская и пресс-секретарь. Ронская всю дорогу надоедала восторженными возгласами по поводу придорожных кустов и деревьев. Даже начала цитировать Есенина. Татьяна прервала ее вопросом о церемонии награждения юбиляра правительственной наградой:

– Где нам это сделать? На деревянной эстраде, где будут выступать артисты? А может, и это ему покажется помпезным?

– Ну не в доме же за печкой это делать! – возмутилась Ронская.

– А если в сельском клубе?

– В такую жару?

– Тогда не знаю.

– Но ведь я уже по телефону договорилась с местным начальством, что награждение пройдет до концерта, при стечении всего народа. Значит, на эстраде, где же еще?

– Хорошо. Но сначала я сама поговорю с ним, – закончила разговор Татьяна.

Их встретили хлебом-солью прямо на околице села. А потом так и пошли беспорядочной толпой к дому юбиляра. Он вышел не сразу, как будто давал возможность настроить телекамеры. Наконец на крылечке появился сухой старик в сером костюме и белой рубашке без галстука. Под общие аплодисменты он подошел почему-то к Ронской, которая держала в руках пышный букет, и пожал ей руку. Ронская растерянно улыбалась, не зная, как выйти из положения. Вмешался глава местной администрации. Он представил Татьяну Михайловну, и теперь юбиляр тряс руку уже ей. Когда закончили с приветствием, Татьяна отвела писателя в сторонку и спросила, где лучше провести награждение. Он пожал плечами и ответил, что ему все равно. Тогда и решили, что мероприятие пройдет перед концертом, на площади, где размещался деревянный помост для публичных выступлений. Юбиляр пообещал, что произнесет небольшую речь. Татьяна поблагодарила старика и оставила его на попечение своего пресс-секретаря.

Чествование затянулось до восьми вечера. После поздравительных речей и концерта городскую делегацию пригласили на юбилейный ужин, столы для которого накрыли в клубе. Татьяна произнесла первый тост, расцеловалась с растроганным юбиляром, а потом, выждав для приличия двадцать минут, постаралась незаметно уйти. Но зоркие глаза писателя не оставили без внимания ее побег.

– Татьяна Михайловна! – крикнул он, когда она шла к входной двери.

Она оглянулась и увидела юбиляра в компании с главой администрации. Мужчины стояли у открытого окна фойе и курили.

– Я понимаю, что вы устали от подобных мероприятий, но мне будет обидно, если самое главное украшение стола покинет нас так рано.

«Вот тебе и старик!» – подумала Татьяна, а вслух постаралась оправдать свой «английский» уход:

– Душно в помещении. Хотелось подышать сельским воздухом. Не часто выпадает такая возможность, – улыбалась она, подходя к мужчинам.

– Чего-чего, а воздуха у нас навалом. Дыши, как говорится, Абросим, денег не спросим, – неуклюже пошутил глава администрации.

– Ты, Ваня, иди к людям, – строго сказал юбиляр, – а то надо же кому-то столом управлять.

Глава кашлянул, бросил окурок в урну и пошел в зал, откуда доносилось шумное веселье.

– А ведь я вас помню отменным журналистом, Татьяна Михайловна, – щурясь от сигаретного дыма, сказал писатель. – Ваши фельетоны били не в бровь, а в глаз и даже в сердце. Почему вы оставили свое призвание втуне?

– Увлеклась новыми идеями.

– Какими, если не секрет?

– Вы не поверите, – тонко улыбнулась Татьяна, – культурным развитием людей.

– И получается?

– Не знаю. Не все зависит от чиновников.

– А от кого еще?

– От вашего брата, например, писателя.

– От нашего брата? Хм! Возможно. Но наше влияние на культуру идет опосредованно. Чтобы человек взял хорошую книгу в руки, надо ее показать, научить понимать, любить. А это дело учителей, библиотекарей, издателей, средств массовой информации. Родителей в первую очередь.