Ликвидаторы - Виталий Романов

«Меня… Меня подождите!» – хотел закричать Сергей, но горло вдруг пересохло от страха. Что, если его забыли?! Сейчас улетят без него?! В другой мир?! Туда, где асфальтовые дороги?! Красивые города?! Туда, где ждет Снежинка?!

Позабыв об усталости, он побежал к скутеру, неровно, петляя, словно завсегдатай бара. С размаху ударился грудью о металлическую преграду, вцепился в поручни. Кажется, Клещ потащил его за загривок, а кто-то еще подтолкнул сзади, за ноги. Сергей влетел в полутемную утробу, проехал немного по полу и успокоился возле Отца. Финальный рывок выжал из организма последние силы.

Спать. Только спать. Никакого душа. Никакой еды. Спать…

Позади лязгнула тяжелая переборка, отсекая Илану, но Воронин уже не услышал. И как скутер стартовал вверх, к транспортному кораблю – тоже. Сон. Сон. Сон. Пусть впереди дорога до звездолета, а дальше на нем – до Ламура… Сон…

Потом, пройдя первичную деактивацию бронекожи, бактерицидную стерилизацию всего оружия и снаряжения, горячий душ и «порошковую» обработку, они сидели втроем возле медицинского отсека. Ждали, когда выйдет врач и скажет что-нибудь о здоровье Быкана.

Врач вышел. Стянул прозрачную пластиковую маску, полностью закрывавшую лицо, отключил подачу кислорода, посмотрел на бойцов «сто семнадцатой».

– Прощаться будете?

Вот так. Коротко и без соплей. Без обнадеживающих слов. Всего два слова. Приговор.

Клещ поднялся первым. Кивнул. Тяжело ступая, побрел к двери – так, словно шел навстречу палачу, к собственной виселице.

– Стойте! Туда нельзя без защиты! Это опасно для вас!

– К черту! – Клещ даже не подумал испугаться, защитить лицо кислородной маской, как это делал врач.

Белоснежка и Отец вошли следом.

…Быкана было трудно узнать. Теперь даже лицо у него распухло, глаза заплыли.

– Игорь… – позвал Клещ, и Сергей невольно обратил внимание на то, что сержант, оказывается, помнит имя своего бойца.

Быкан не открыл глаз, но шевельнулся – узнал командира «сто семнадцатой» по голосу.

– Клещ… – невнятно прохрипел он, – умираю я…

Сержант замялся, не ответил – еще только начал думать, как соврать, а Быкан уже остановил:

– Не надо, Клещ… Скажи… Выходит, все напрасно? Все наши погибли напрасно?

– Что ты! – возмутился командир «Метлы-117», взял умиравшего за горячую руку, аккуратно провел загрубевшими пальцами по распухшей плоти. – Что ты! Как же напрасно?! Мы только начали работу! Нас сменила «Метла-119». Мы оставили лагерь, защиту, собранную информацию, подготовили материалы для площадки геологов. На Илану придут люди! Много людей! Сначала геологи и наши, из отрядов тотальной зачистки! Потом придут другие! Рабочие! Инженеры! Они проложат хорошие асфальтовые дороги. Возведут настоящие дома. Будет город, красивый город, как здесь, на Ламуре! Там поселятся люди, Игорь! Придет время, они поблагодарят нас всех! Тебя! Меня! Каждого из «сто семнадцатой»! Они назовут улицы в городе нашими именами. Это традиция, Игорь! Так делают всегда. За то, что мы подарили людям новый мир…

– Гарик я… – прохрипел Быкан. – Мама так называла. Гарик Михалев…

– Я запомню, Гарик.

– Значит, не напрасно?

– Конечно, нет! Не напрасно! Ты спи! Спи… Скоро боль пройдет, все у тебя будет хорошо…

Но тот не унимался.

– Не напрасно. Все-таки мы надрали задницу этой планете… – Быкан хотел приподняться на ложе. Не вышло.

Только приоткрыл глаза – узкие щелочки. Долго смотрел на Сергея, все не мог узнать. Потом разобрался, кто перед ним.

– Белоснежка! Ты слышал, что сказал сержант Клещ? Ты классный парень, Белоснежка… Мы все… все… классные парни…

Он странно дернулся, а потом затих. Голова свесилась набок.

Отец шмыгнул носом. Не смог совладать с мышцами лица, отвернулся к стене.

– Что теперь? – глухо спросил Воронин, чужими, деревянными губами.

– Что теперь?! – передразнил Клещ. – Теперь медики будут вскрывать тело! Изучать, на какие внутренние органы и как именно подействовал неизвестный яд! Будут синтезировать антидот… Пошли, не надо мешать. На выход, «Метла-117»!

Один за другим, они покинули отсек, где успокоился Быкан. Напоследок Илана забрала в качестве платы за вторжение еще одну жизнь.

…Их вновь прогнали через блок санобработки и обеззараживания, после того как побывали в палате умиравшего Быкана. Все трое отнеслись к этому абсолютно спокойно, молча вынесли и солнечный душ под бактерицидными лампами, и паровую камеру, и порошок-стерилизатор, и горячие тугие струи водометов, которыми закончилась длинная процедура.

Корабль опустился не на общем космодроме Ламура, принимавшем обычные суда – он зашел на посадку рядом с базой ликвидаторов, в особой зоне, огороженной тройными рядами колючей проволоки под напряжением.

Оттуда Клеща, Отца и Белоснежку в очередной раз отправили в блок санобработки, уже стационарный, где все происходило еще медленнее, но после приключений на Илане бойцов «сто семнадцатой» трудно было вывести из равновесия.

Когда все это закончилось, они оказались на территории знакомой базы, только вошли не через главный вход, с надписью «Я стреляю, следовательно, я существую», а через дополнительный КПП, откуда был путь только на космодром. Когда-то очень давно, в другой реальности, «Метла-117» в полном составе погрузилась там на борт транспортника, чтобы отбыть в систему Толимана…

– Идите к казарме, где жили, – приказал Клещ. – Ждите меня, только на улице. Я доложу оперативному дежурному базы о прибытии «Метлы-117», а потом приду за вами…

Ирвин и Сергей переглянулись. Клещ по-прежнему называл их «Метлой-117», хотя от мощного подразделения, способного огнем геплов выжечь широкую полосу в зеленке или остановить толпу разъяренных зэков, осталась тройка смертельно уставших людей.

Спорить не стали, подхватили изрядно похудевшие баулы, медленно побрели к своему бывшему дому – туда, где начинался их путь бойцов зонд-команды. Мимо «холодильника», где учились выживать в условиях жуткого мороза. Мимо песчаного бункера, где, зарывшись в песок, поджидали добычу кроковольфы. Мимо кубика с зеленкой, которая оказалась самым страшным врагом ликвидаторов. Она, не поперхнувшись, сожрала почти всю «сто семнадцатую», и ни Брик, ни Форост не могли сравниться с Иланой по кровожадности и жестокости.

На Ламуре разгоралось утро – это было понятно по длинным теням, тянувшимся за спинами. Бойцы «Метлы-117» двигались вперед, с каждым шагом приближаясь к жилому блоку, и пристально вглядывались в знакомую картину, которая сбивала с толку.

Перед их казармой зонд-команда делала зарядку. Отец и Белоснежка остановились, сбросили баулы и геплы на землю, беззвучно шевеля губами. Оба считали бойцов…