Ассасин - Симона Вилар

– Да, моя сестра Иоанна красивейшая женщина в роду Плантагенетов. И вот я бы хотел…

Ричард не договорил, а встал и скрылся за занавеской, где в этот миг смолк перезвон струн Блонделя. Даже своему песнопевцу он не позволил бы услышать то, что намеревался сказать брату султана. И лишь после того, как услал менестреля, Ричард вернулся и, придвинув кресло к аль-Адилю, заговорил, понизив голос. Сказал, что его сестра свободна от брачных уз, хороша собой и достойна носить венец самой могучей державы. А такая держава может появиться тут, в Святой земле, если они договорятся.

– Прошу выслушать, друг мой Адиль. Ты ведь и ранее понял, что я не просто так устроил вашу встречу с Пионой. У нас в Европе… да и у вас в Сирии, так зачастую решаются многие государственные вопросы… посредством браков между венценосными особами. Ты понимаешь, к чему я клоню?

Аль-Адиль смотрел на Ричарда с легкой улыбкой, но глаза его оставались серьезными.

– Я внимательно слушаю, Мелек Рик! Мудрость твоя подобна шербету жарким днем. Говори же!

Ричард сложил руки и, глядя куда-то перед собой, стал излагать свои мысли.

Итак, Иоанна Плантагенет совсем недавно с удовольствием каталась верхом с аль-Адилем, и Ричард, зная свою сестру, понял, что просто так, не по собственному желанию, она бы не задерживалась настолько долго с незнакомым эмиром, если бы тот не заинтересовал ее. Ричард сам настоял на их знакомстве, ибо ему нравился аль-Адиль и он рассчитывал… О, тогда это была лишь слабая надежда, но если его сестра пришлась по сердцу брату султана…

– Я подумал тогда: «О великое Небо! Возможно, сам Всевышний хочет этого союза? И если нам породниться, это ли не способ уладить дело миром, вместо того чтобы вести бесконечные войны?»

Аль-Адиль резко поднялся и несколько минут ходил по шатру, сцепив за спиной руки. Голова его была опущена, но света от огней было достаточно, чтобы Ричард увидел, как тот сосредоточен, как напряжен. О, его красивая сестра явно пленила аль-Адиля. Недаром же сразу по приезде сюда, в Яффу, посланец султана передал ей подарок: удивительно красивые крупные жемчуга, напоминающие цвет облаков и луны. Да и позже, когда Ричард с эмиром объезжали укрепления восстановленной Яффы, аль-Адиль первым заметил прогуливающихся по стене дам – Иоанну в ее алом легком покрывале, королеву Беренгарию, сопровождавшую их Джоанну де Ринель и – немного в отдалении от них – Деву Кипра. Но Ричард готов был поклясться, что его гость смотрит именно на Пиону, причем лицо аль-Адиля при этом сделалось грустным и мечтательным одновременно.

Да и сейчас, услышав предложение Ричарда, он впервые за все время оставил обычную личину ироничной любезности, стал серьезен, его лицо было напряжено, грудь вздымалась глубоко и часто.

– Ну же, друг мой, – улыбаясь, окликнул его Ричард. – Ты знаешь, как я к тебе отношусь, и породниться с тобой было бы для меня великой честью. И великой радостью.

Но как бы ни нравилась аль-Адилю Иоанна Плантагенет, он все же был государственным мужем. И прежде всего спросил о том, на каких условиях может состояться этот брак?

Ричард давно все продумал и был готов к ответу. Резко поднявшись, он смахнул шахматы со столика и быстрым жестом развернул на нем карту с обозначениями замков и крепостей. Он указал перстом на земли побережья, которые уже вернулись под власть христиан – с Акрой, Яффой, Аскалоном, – и сказал, что в случае заключения брачного союза эти владения станут приданым Иоанны. Со стороны же аль-Адиля… Прежде всего крестоносцам должен быть возвращен Святой Животворящий крест. Не менее важным условием является то, что христианские паломники должны получить возможность беспрепятственно посещать свои святыни в Иерусалиме, где воцарятся аль-Адиль с Иоанной. Кроме того, аль-Адиль должен позволить христианам селиться в Леванте и без гонений исповедовать свою веру. Крепости и замки Святой земли будут принадлежать королевской чете – аль-Адилю и Иоанне, а деревни и пути к Святому Граду будут переданы орденам – тамплиерам и госпитальерам, и эти рыцари станут охранять их, наведут порядок на дорогах, избавят от разбойников. И тогда вновь расцветет торговля между западом и востоком, прекратятся войны. Ну а после обмена пленными, когда больше не останется спорных вопросов, Ричард со своими войсками вернется в Европу. Он обещает это! Однако сначала он убедится, что непременным условием этого брачного союза станет правление обоих супругов во вновь возрожденном Иерусалимском королевстве. Пусть аль-Адиль подумает, какая великая и мирная держава возникнет тогда в Святой земле! Свет будет поражен и восхищен. И все это с учетом того, что будут спасены тысячи жизней и что там, где была угроза войны, воцарятся процветание и дружба народов разных верований.

Аль-Адиль был поражен. Почти пол-удара сердца ему больше всего на свете хотелось согласиться, но он сдержался и сказал:

– Мне надо посоветоваться с моим братом.

Однако Ричард отрезал:

– Нет!

Аль-Адиль удивленно поднял на английского Льва глаза, и король стал пояснять: неужели его друг Малик не понимает, что султан воспротивится подобному союзу, дающему его младшему брату такое величие? Однако если аль-Адиль, человек популярный, влиятельный и независимый от давления старшего брата, объявит о своем браке с христианкой уже после его свершения, если сообщит эмирам, что вместо войны в стране воцарятся мир и процветание, Саладин будет вынужден смириться и принять status quo. Султан будет править в своей огромной империи, но и будет покровительствовать венценосной чете в Иерусалиме – подобное должно его устроить, если остальные владения останутся под его рукой. И все же он не сможет воспрепятствовать правлению вновь восстановленным Иерусалимским королевством! Ибо Ричарду известно, что многие эмиры недовольны бесконечными войнами султана, а потому они поддержат аль-Адиля. Как и смирятся с тем, что в Иерусалиме будут проходить и христианские служения: ведь согласились же они с посещением своих храмов верующими восточной конфессии? И Ричард опять с нажимом повторил: если его предложение будет принято, он клянется своей верой и своей честью приостановить движение войск на Иерусалим и навсегда покинуть эти земли.

Ричард умел говорить красиво и убедительно. Поэтому, несмотря на существующие религиозные распри, его предложение казалось аль-Адилю поистине необычным… но и привлекательным! Мир, власть и брак с благородной женщиной высоких кровей, которая так часто снится ему ночами, которую он не может забыть! Но о своих чувствах эмир предпочел не распространяться. И все же спросил: может ли он увидеться с вдовствующей королевой Сицилийской Иоанной Плантагенет? Он должен убедиться, что она согласна стать его женой.