От -50° до +50° (Афганистан: триста лет спустя, Путешествие к центру России, Третья Африканская) - Антон Кротов

В аэропорту нет буфетов и магазинов, нет там и постоянного, круглосуточного терминала. Каждый день, к явлению самолёта, в Горный приезжают на своих машинах все сотрудники аэропорта, пассажиры, а также встречающие и отправляющие груз. Бывает даже маленький вахтовый автобус. Самолёт из Красноярска бывает двух видов — пассажирский и грузовой «спецрейс»; оба они летают почти ежедневно. Прилетают во второй половине дня, и вскоре отправляются обратно. Проводив самолёты, все грузо-пассажиро-самолёто-получателе-отправители садятся по машинам и уезжают в вечернюю Туру, оставив скучать на ночном морозе здание покинутого всеми аэропорта.

Авиастоп из Туры на Большую землю был в принципе возможен, но сильно затруднён аэропортовскою тёткою Надеждою Ивановною, которая внешне улыбалась, но внутренне была полна решимости оставить нас неулетевшими. В этот вечер спецрейс перевозил… заключённых. Целый ПАЗик заключённых и охранявших их милиционеров выехал на лётное поле, и сии люди невольные приобрели преимущество над нами, людьми вольными: они улетели, а мы остались. В наступившей тьме мы загрузились в пустой ПАЗик из-под зеков и отправились обратно, вниз, в Туру, где нас (в Доме матери и ребёнка) с удивлением и повстречали Костя Савва и Руслан Осипов.

Те думали, что раз мы не вернулись, то мы уж в Красноярске давно.

8 февраля. Вторая попытка улёта

Сторож Дома матери весь вечер матерился, ворчал, искал деньги на бутылку и, не найдя их, всё равно напился неизвестным мне способом. Мы отошли в мир сна, надеясь наутро повторить попытку улёта — благо, путь в аэропорт был уже нам знаком. Опять разделились в соотношении 4+2. Костя и Руслан пошли общаться с всякими полезными жителями Туры. Мы же, остальные, позвонив в справочную аэропорта, узнали, что спецрейс будет и сегодня, и отправились в аэропорт вновь.

Были мы умнее, чем вчера, оделись теплее, и до поста ДПС добрались не пешком, а автостопом. Как я уже писал, — на 50-градусном морозе все, имеющие машину (а это здесь в основном УАЗики) останавливаются на улицах редким голосующим пешеходам и совершенно задаром развозят их в разные удалённые концы посёлка. От центра до поста ДПС — целых три километра, максимальное расстояние, возможное вообще в пределах Туры, — но мы сейчас оказались на посту очень быстро.

Охотнадзоровец сидел на посту другой, менее разговорчивый, чем вчера. Но так же легко он пустил нас ожидать машину. Опять смотрели телевизор, грели над печкой шарфики и варежки, опять, как вчера, пропускали машины на кладбище и на свалку и так же, как и вчера, уехали наконец в аэропорт.

Два самолёта прилетели сегодня — пассажирский и грузовой. Опять лётчики были поначалу как бы не против, и опять пышная Надежда Ивановна спутала все карты, и мы остались с рюкзаками на лётном поле, а оба самолёта поднялись в морозное вечернее эвенкийское небо и взяли курс на Красноярск.

Тут, как улетели самолёты, надо не мешкать — срочно бежать ловить машины в Туру, а то они все уедут! Погрузились в некий микроавтобус и опять вечером удивили своим возвращением Руслана, Костю и сторожа. Они-то думали, что мы сейчас уже точно улетим.

9-10 февраля. Попытки уезда

Улёт авиастопом из Туры был в принципе возможен, но мы не могли предугадать, сколько дней и попыток нам потребуется для этого. Сам процесс улетания был не очень интересен. Нужно каждое утро сидеть на посту ДПС, мозоля глаза охот-инспекторам, смотреть телевизор (ибо это здесь самое главное развлечение), ехать в аэропорт, мёрзнуть на лётном поле, мысленно ругать некую Надежду Ивановну, должность которой я уже и позабыл, махать справкой АВП, а потом бежать за ограду, опасаясь упустить последнюю, идущую в посёлок, машину. Нет никакого сомнения в том, что, проведя несколько дней в Туре или в аэропорту «Горный», любой человек достигнет счастья улёта в Красноярск, — и это подтвердилось на опытах в дальнейшем. Пока же мы втроём — Лохматый, Аня и я — решили прекратить попытки улёта и вернуться к более традиционным и привычным методам автостопа первого рода (на машинах).

Костя и Руслан пока не спешили уезжать: Костя всё думал, ехать ли ему в отдалённый посёлок Ессей, полный снега и пьяниц, а Руслан надеялся дождаться своих Волжских друзей, кои, по последним данным, застряли где-то в Байките. Казанцев решил остаться в Туре до момента возникновения зимника на Ванавару, или же до момента своего улёта, — ибо ехать обратно по пути приезда категорически не хотел.

Мы же, прочие, втроём заняли позицию на дороге, ведущей на юг. Последними двумя зданиями в Туре, на слиянии Нижней Тунгуски и реки Кочечум, — были котельная и баня. Эти два тёплых заведения (одно из них круглосуточное) и стали нашей базой в последующие два дня.

Голосование на зимнике происходит следующим образом.

Люди, едущие автостопом, находят базу — тёплое помещение неподалёку от трассы. В нашем случае базой была котельная, практически последний дом у съезда вниз, к реке и к зимнику. Затем создаётся список — очерёдность дежурства. Каждый человек стоит на трассе один час, вглядываясь в тьму — не явятся ли машины? Ровно через час из тёплого помещения на улицу выбегает другой, сменяя замёрзшего. А тот, спрятавшись в помещении, греется, кипятит в чайнике бруски льда, создаваая из них чай, и дремлет, в ожидании своей очереди. Так мы прожили в котельной двое суток. На второй день к нам присоединились Костя и Руслан: первый решил не ехать в Ессей, а второй разочаровался ждать своих земляков (как узналось из Интернета, те уже всю неделю провисели в Байките и поворачивали домой). Итак, мы впятером перенесли свои рюкзаки в котельную, и круглосуточно по очереди дежурили. Морозы были –48…-50ºС. По слухам, вечером десятого февраля вечером из Туры в Красноярск собирались пойти две совершенно пустые «будки» за продуктами; мы с нетерпением ожидали их. Вечером десятого будки проехали мимо нас и пообещали нас забрать, но не сейчас, а через некоторое время: пока водители ездили по поселковым магазинам, собирали заказы на продукты.

11-14 февраля. Четыре дня в гробу

Поздно вечером, в воскресенье, 10 февраля, один из дежурных принёс-таки весть о том, что ожидамые нами будки уже на ходу и вскоре подъедут и заберут нас. Мы воодушевились и собрались по максимуму, надели бахилы и сидели в котельной, допивая последние чаи.

Каждый дежурный приносил одну и ту же весть, что две наших будки с гудением ползают по посёлку; порой мы видели их вдали. То туда, то сюда, они подъезжали и уезжали, оставляя нас в морозном ожидании. Наконец, пришёл сигнал, что вот-вот они подойдут. Мы попрощались с сотрудниками котельной и выскочили с рюкзаками на мороз, постояли с полчаса, но никакого транспорта не было. Бросили рюкзаки и одного дежурного под фонарём и опять затусовались в котельной.