Ключ для пешки - Ирина Кайлес

Жизнь в лагере закрутилась насыщенным, ярким вихрем. Скучать не приходилось ни минуты. И уже на четвертый день появилась возможность, которую друзья так долго ждали. Вечером в клубе должен был состояться концерт приглашенной известной группы. Подобный шанс нельзя было упустить.

— Ян, ты уверен, что это хорошая идея? — поморщившись, Федя оглядел себя в зеркале. Он и не предполагал, что может быть так похож на девчонку.

— Идея гениальная, — Ян поправил парик. — Или ты можешь предложить другой вариант?

— А если он нас узнает?

— Ты посмотри на себя. Ты сам себя узнаешь?

— А голос?

— У меня что-то с голосом? — кокетливо пропищал Ян фальцетом.

Тоня покатилась со смеху. Последние полтора часа она занималась тем, что подбирала ребятам одежду из своего гардероба, красила их и причесывала. Теперь перед ней стояли две немного неуклюжие, но, в принципе, симпатичные девушки. Ян, правда, получился этакой крупноватой дылдой. Ни брюки, ни юбки худенькой и хрупкой Тони ему не полезли, поэтому его оставили в своих джинсах, а сверху надели ярко-красную длинную тунику. Раздобыли парик, и теперь Ян был длинноволосой блондинкой.

Федю сначала нарядили в платье. Тоня, критически его оглядев, заявила, что без депиляции не обойтись, но побрить ноги Литвинов категорически отказался. После долгих споров ему подобрали широкие черные брюки с разрезами и офигительно модную блузку нежно-голубого цвета. С прической у Феди все было проще. Тоня забрала его длинные волосы наверх, заколола шпильками, несколько вьющихся прядей выпустила на лицо — и девушка получилась хоть куда.

Потом Тоня долго и тщательно красила ребят. Макияж получился естественный и неброский, но лица изменил до неузнаваемости. На Яна Тоня нацепила длинную нитку бус, Феде надела крупный деревянный браслет.

Самая большая проблема возникла с обувью: найти женские туфли сорок третьего и сорок четвертого размера… Пришлось совершить преступление. Еще вчера вечером Ян с Федей пробрались в гримерку местной анимационной команды и утащили оттуда подходящие экземпляры, успокаивая себя тем, что завтра все вернут. Туфли, конечно, были страшные, но, как говорится, — без вариантов.

Яну каблук достался низкий и устойчивый, а вот Феде… Встав на шпильки, Литвинов понял, что нужно учиться ходить заново, чем он вчера и занимался в подсобном помещении, где его никто не видел.

Теперь, когда все было готово, Ян положил в изящную Тонину сумочку диктофон и, кокетливо отбросив назад длинные волосы, тоненьким фальцетом произнес:

— Ну как, идем?

— Идем, — мрачным басом ответил Федя.

Федя с Яном коряво передвигались по коридору, ведущему в клуб. Важно было прийти заранее, чтобы занять нужный столик.

— Да быстрее ты, опоздаем!

— Сам попробуй это надеть, потом говори, — Федя едва ковылял на каблуках, регулярно спотыкаясь.

Наконец дошли. Бочкова еще не было. Действуя по плану, Ян с Федей разошлись и заняли в самом уединенном и тихом месте, которое они заранее обговорили с Рашевской, два столика рядом. Минут десять они всем говорили, что столики заняты и сейчас к ним подойдут. Когда в дверях показались Бочков и Ириша, Ян поспешно встал, пересел за столик к Феде.

Ирина повела Костю к нужному месту. Взглянув на Яна с Федей, Рашевская едва смогла сдержать хохот. Костя же, видя ее радостную улыбку, самодовольно принял ее на свой счет. Все шло по плану. Они сидели совсем рядом, на спинке стула Яна висела открытая сумочка с включенным диктофоном.

Вечер начался, сделали заказы. Бочков заказал коктейли и фрукты. Он держал Рашевскую за руку и не сводил с нее глаз. Концерт должен был начаться чуть позже. Самое время для разговора.

— Как тебе лагерь? — Бочков гладил руку девушки. Федя, видя это краем глаза, сходил с ума от ревности.

— Да ничего, неплохо, — Ирина попыталась мягко высвободить руку, но ей это не удалось.

— Еще б тут плохо было, за такие деньги.

— Да я, честно говоря, не скажу, чтобы публика здесь элитная была. Все подряд.

— Да уж. Одну эту парочку возьми — Шабуров с Литвиновым. Больших придурков в жизни не видел.

— Согласна, — Ирина вполне искренне расхохоталась. — Два идиота.

Федю передернуло.

— Я, кстати, все хотела у тебя спросить, — продолжила девушка, — это ведь ты тогда, еще весной, Литвинову наркоту подбросил?

Костя невольно напрягся и как-то странно посмотрел на свою собеседницу:

— С чего ты вдруг про это вспомнила? Это уж сто лет назад было.

— Да просто интересно.

— Что интересно?

— Насколько далеко ты можешь зайти в своих чувствах.

Бочков невольно улыбнулся:

— Любовь и ненависть — чувства разные.

— А говорят, от любви до ненависти один шаг.

— Дураки говорят, — Костя отвел взгляд в сторону.

Рашевская, стараясь не упустить нить разговора, продолжила:

— Ну скажи, мне правда интересно. Ведь ты это сделал?

— Почему ты вообще думаешь, что это я?

— Я ж не слепая. То, как вы с Литвиновым друг к другу относитесь, сложно не заметить.

Бочков совсем растерялся, промолчал. Федя с Яном напряженно ждали.

— Все ясно, ты мне не доверяешь, — пустила в ход последнее средство Рашевская.

— Ирин, что ты хочешь от меня услышать? — Костя откинулся на спинку стула.

— Правду. Я ведь вижу, ты не договариваешь.

— И тебе всегда так важно знать правду?

— Теперь действительно важно.

— Ну хорошо, — Бочков решился. — Да, это я ему подкинул. И нисколько об этом не жалею.

Девушка опустила глаза. Значит…

— Я думаю, лишним будет просить тебя, чтобы ты никому про это не говорила, — продолжил Костик.

— Я ж не совсем еще…

Наступила неловкая пауза. Рашевская едва сдерживала гнев, непроизвольно вспыхнувший в груди.

— Зря я тебе сказал, — осознал ситуацию Бочков.

— Наоборот, — Ирина наконец справилась с собой, — я оценила.

Юноша криво улыбнулся:

— Какая-то многозначная фраза.

— А я в хорошем смысле.

Помолчали.

— Костя, а если бы Литвинова тогда посадили? Это ведь серьезно. Вот мне интересно, что бы ты тогда чувствовал?

— Прости, но ничего, кроме радости.

— Что он тебе сделал? Ну как можно так ненавидеть друг друга?

— Да просто он козел. Придурок, — раздраженно ответил Бочков. — И вообще…

— Костя перевел дыхание. — Скажи, а почему ты на меня подумала? Ведь это действительно могли быть его наркотики.

— Литвинов слишком правильный. У него на лице написано, что он к наркотикам никогда не прикоснется. Да я и сама такая. Никогда не пробовала и не собираюсь.