Ключ для пешки - Ирина Кайлес

— Пожалуйста, простите, — горничная никак не могла успокоиться, — я вам весь праздник испортила…

— Не вините себя, все в порядке, — успокоила ее Наташа. — Если не сложно, уберите, пожалуйста, домик.

— Куда?

— Выбросьте его. Я не хочу, чтобы он здесь стоял.

— Хорошо, сейчас уберу.

Горничная принялась за работу. Олег сунул ей в руки пиджак от Ermenegildo Zegna [20] с прожженной дырой на спине:

— Это тоже в помойку.

— Извините, Олег Павлович…

— Хватит уже извиняться. Могло быть намного хуже, — Олег повернулся к Ангелине. — Я переоденусь.

Олег поднялся наверх. Федя отметил про себя: как бы он ни ненавидел отчима, у Олега все-таки было чему поучиться и было за что его уважать.

Через минуту спустился Олег Павлович, в теплом свитере, с накинутой на плечи курткой. Лукаво улыбнулся:

— Пойдем на горках кататься? Ангелина, тебе в Париже вряд ли это удастся сделать, а?

— Ну, Олег… — Ангелина Андреевна широко улыбнулась. — А пошли!

— Быстро одеваться! — Олег так похоже изобразил голос Деда Мороза, что все расхохотались и, бросив тарелки с недоеденным ужином, отправились собираться.

— Ничего не убирайте! — крикнула Наташа прислуге. — Мы скоро вернемся.

Феде вдруг стало невероятно весело. Он представил, как Ангелина Андреевна будет кататься с горки, и его это рассмешило до слез. Через пять минут вся небольшая компания разместилась в «порше». Олег сел за руль.

— Олег, ты же выпил…

— Я осторожно, Наташ. Все равно же водителя отпустили.

Приехали в центр города, в ледовый городок. Олег достал из багажника четыре новеньких ледянки, и все поняли, что путешествие сюда было давно спланировано. Веселясь и дурачась, как дети, лихо скатывались со всех горок подряд: и с больших, и с маленьких. Федя со смеху умирал, глядя, как визжит шестидесятилетняя Ангелина, проезжая мимо на ледянке. «Десять очков в пользу Олега», — подумал он. Олег с Наташей съезжали «паровозиком», смеясь, отбросив малейшие предрассудки. Федя с удивлением смотрел на отчима и не узнавал в нем ни серьезного бизнесмена в дорогом костюме, ни того монстра, который в нем просыпался в минуты гнева. Олег сейчас был таким, как пять лет назад, когда они только еще начинали встречаться с Фединой матерью.

Наташа с Олегом поднялись рядом, отряхивая снег.

— Пошли вон на ту! — Федя показал на почти отвесную высоченную горку, на которой было крайне мало народу, и лишь несколько самоубийц с истошным визгом периодически с нее съезжали.

— Федь, ну это уж совсем «камикадзе», — Наташа покачала головой. — Иди, если хочешь, нам туда уже никак. Ангелине туда не забраться даже.

— Короче, я буду пока там.

Федя поднялся на горку, устремился вниз, зажмурив глаза. Скорость получилась отменная, адреналин сразу зашкалил до нужной отметки.

— Класс!

Федя скатился с этой горки несколько раз. В очередной «заезд» народу наверху образовалось вдруг слишком много, Литвинова случайно подтолкнули, и, не успев сесть на ледянку, в совершенно неестественной позе, он помчался вниз. За ним с визгами катилась целая толпа. На спуске Федя несильно ударился головой о бортик, шапка слетела и умчалась в неизвестном направлении. Внизу на юношу налетело несколько человек, и его голова оказалась в ближайшем сугробе. Образовалась свалка. Кто-то лежал на Феде сверху. Юноша, пытаясь освободиться, выплюнул снег. Глаза полностью залеплены, достать руки нет никакой возможности… Почему-то взволнованно забилось сердце. Федя с большим трудом высвободил правую руку. Но еще до того, как протер глаза, он понял, кто сейчас рядом.

— Федя?! Ничего себе, это ты, что ли? — Рашевская звонко рассмеялась. Поскольку они находились внизу кучи, встать она сейчас тоже не могла. — У тебя вся голова в снегу!

Ириша попыталась помочь Феде стряхнуть снег с лица, кто-то немного толкнул ее сзади, ее щека коснулась его щеки… То, что юноша почувствовал в эту секунду, слишком мало назвать просто счастьем. Это было мгновение невероятной, непостижимой близости. Время словно остановилось… Но куча людей, лежащая сверху, быстро рассосалась. Ириша встала, отряхнулась.

— Извини, меня тоже столкнули, — взглянув на Литвинова, с трудом поднявшегося на ноги, девушка расхохоталась: на светлые кудри налипли комки снега, и теперь волосы торчали в разные стороны, как у Бабы Яги. — А шапка у тебя где?

— Не знаю, — Федя тоже засмеялся, — по дороге слетела.

— Давай помогу, наклони голову.

Федя опустил голову, вместе с Рашевской они с трудом освободили от снега спутанные кудри.

— Эй, пацан, твоя шапка? — крикнул какой-то парень.

— Э-э-э… да!

— Держи! — парень кинул Феде пропажу.

— Спасибо!

Федя надел шапку, посмотрел на Ирину. Каким подарком небес было именно сегодня ее увидеть, именно в эту волшебную ночь! Неважно, что на минуту, на мгновение… Она здесь, рядом, разве можно представить большее счастье? Как она все-таки красива… Нежные щеки покрыл морозный румянец, несколько каштановых прядей выбились из-под белоснежной шапочки…

— Ну, я пойду. С Новым годом, Федя!

— С Новым годом! — «любимая» добавил юноша про себя и долго еще смотрел ей вслед.

Кто-то тронул Федю за плечо, он обернулся.

— Как много я о тебе узнала всего за один день, — немолодые глаза Ангелины Андреевны светились теплой мудростью. — Теперь я увидела девушку, которую ты любишь.

Федя сильно покраснел:

— Почему вы так решили?

— Дурачок, я не первый день живу. Это же сразу видно. Да, красивая девушка, ничего не скажешь, — Ангелина немного помолчала. — Что, все безнадежно?

Федя вспыхнул, не зная, что сказать в ответ. Тетка видела его насквозь.

— Сердце таких красавиц трудно завоевать. Наверняка много поклонников. Наверняка одна из самых популярных девочек в школе, ведь так?

Не придумав ничего лучше, Федя кивнул.

— Да, попал ты, парень. Пойдем, Олег уже домой собирается ехать. Похоже, они там с соседями салют заказали.

Федя с Ангелиной двинулись по направлению к машине.

Олег действительно заказал салют. Федя смотрел на огненные взрывы в небе и был по-настоящему счастлив. Новогодняя ночь удалась.

За столом просидели до пяти утра и, объевшиеся, сонные, счастливые, разошлись по комнатам спать.

Федя уснул очень быстро. Отзвуки новогодней ночи плавали в голове, унося за собой в вихрь сновидений. Олег сидит за столом. Феде нужно что-то у него спросить, но он никак не может вспомнить, что именно. Юноша стоит в дверях, смотрит на Олега. Внезапно тот становится полупрозрачным, похожим на голограмму, превращается в дым и улетает. Федя бежит за его тенью, мчится по длинному коридору, но тень постоянно ускользает от него и вот совсем исчезает. Федя заходит в какую-то комнату. Здесь все кажется знакомым до боли. Но откуда он все это знает — не помнит. Волнение взрывается в каждой клеточке: в кресле сидит Рашевская. Она молча подходит к подростку, обнимает, целует в губы… О Боже!.. Опьяняюще нежный запах духов сводит с ума… Его рука касается ее волос… Он словно проваливается в бездну, и вдруг… мгновенно все меняется. Федя открывает глаза. Ирины нет. Он в пещере, в огромной пещере. С потолка свешиваются сталактиты, на них — слабые красноватые отсветы.