Враг мой – муж мой - Анастасия Разумовская

плохо. Надо что-то острое под копыта… надо что-то, чтобы коням не пройти… чтобы запутались… сети…».

Она взбежала по лестнице вверх, в голубятню. Надо будет поручить кому-нибудь написать всем щитам послания. Но сейчас – Эйд. Прежде всего – он.

– Эйдэрд! – закричала королева, подбегая к магическим зеркалам.

Но они не отозвались. Один из них полыхнул, будто попытавшись включиться, и тотчас погас … рассыпался.

Медвежьи камни истощены!

Кто это сделал? Только предатель.

Кто мог знать про тайное средство связи? Про его местонахождение? Камердинер? Получается, только он. Леолия уже понимала, что никто из щитов не должен владеть королевским секретом. Всем было ясно, что зеркала есть, но никто не знал – где они.

Леолия, тяжело дыша, прислонилась к стене. А потом увидела трупы ворон со свёрнутыми головами. Птицы были мертвы. Все.

Она вздрогнула, когда раздался детский плач. Подпрыгнула и оглянулась. Кричала была чайка. Видимо хитрая, жадная птица смогла вовремя улететь.

Ларан.

Королева схватила перо и лист бумаги (они всегда лежали тут же на всякий случай) и спешно написала:

«Кровавые войска в Шуге. Замок атакован. Связи нет. Сообщи Э.», и отпустила чайку в полёт.

Она не знала, как птицы находят нужного человека: не успела разобраться. Тело сотрясала дрожь, колени подгибались. Ларан передаст Эйду. Эйд обязательно придёт на помощь. Калфусу не выстоять против Медведя!

Ларан… Стоп. А кто открыл всадникам портал? Ведь сделать это могли лишь двое…

«Не верь никому».

Никому…

***

Калфус ехал по залитым кровью улицам Шуга, освещённым заревом пожарища и улыбался. Наконец-то этот момент настал! Столица Элэйсдэйра лежит у его ног. Не отдали ему принцессу в жёны? Плевать. Да, пришлось немного отступить от первоначального плана, в котором он становился зятем старика, а затем и королём. Но это ничего не изменило. Девчонка всё равно станет его наложницей и пленницей. Благодаря осведомителям, Калфус знал, что Медведь неравнодушен к девке, а, значит, её можно будет использовать для принуждения самого опасного врага к лояльности. О-о, медвежий король опустит перед всадником голову.

Впрочем, Калфусу казалось, что переданные ему сплетни вряд ли соответствуют действительности. Такие люди, как Медведь, не испытывают любви. Они просто берут понравившееся, и плевать, сломают или нет. Принц точно это знал: он сам был таким.

Но в любом случае, с Медведем он разберётся позже. Он уже перехитрил того, кого всадники считали воплощением Царя Ночи. Сначала заманил его в ловушку, а затем переиграл. Калфус – величайший из королей кровавых всадников! Вот уже многие столетия ни один из его предков не одерживал вверх над медведями. А он – смог.

Калфус ухмыльнулся. Его конь выехал на набережную. Замок поднял мосты и ощетинился. Забавно. Девочка, ты всерьёз думаешь, что это тебе поможет? Ну-ну. Поиграй в доблестную защитницу.

Засвистела стрела и сама по себе сломалась совсем рядом с виском наследного принца. Ну, фактически он, конечно, не был наследником. Но это было лишь вопрос времени.

Калфус даже не обернулся в сторону меткого стрелка, зато обернулись ближайшие всадники. В цокоте копыт звук спущенной тетивы слышен не был, зато предсмертный вскрик убитого тонкий слух принца уловил.

Наивные. Магия крови трижды могущественнее их хвалёных медвежьих артефактов. А Калфус принёс в жертву богу смерти всю семью Золотого щита. Причём тем самым способом, какой богу наиболее угоден. И бог даст ему неисчерпаемый магический резерв. Нет ничего, чтобы смогло остановить всадников!

***

Леолия смотрела со стен внешней стены на пылающий город и плакала.

«Ты не понимаешь, что такое – война. Тысячи погибших, сотни тысяч сирот и вдов. Калеки, заполнившие города и просящие милостыню. Голод и эпидемии. Тебе плевать?! Твоя честь, твоя жизнь, твое счастье для тебя – дороже?» – вспомнила она тихие слова отца. И вспомнила себя, когда, пылая яростью и детской обидой, готова была погрузить Элэйсдэйр в гражданскую войну, лишь бы не выходить замуж за Медведя.

Глупая, самовлюблённая девчонка!

Эстарм был плохим королём, а она – и того хуже.

Там, за стеной огня, погибают те, кто не успел найти спасения в стенах крепости. Крепости! О, Тэйсгол! Какого юдарда ты вместо замка построил дворец?! Всерьёз верил, что медвежьи камни защитят от всех бед?!

– Нам не выстоять, – сказал тихо подошедший Иннис, словно вторя её мыслям. – Стены слишком условны, да к тому же разрушены. А дворец… дворец не создан для обороны.

– И что вы предлагаете? – холодно поинтересовалась Леолия у Серебряного щита.

– Попробовать заключить союз с Калфусом.

– Каким образом?

– Простите меня, ваше величество, за бестактный вопрос… Консумирован ли ваш брак? Может быть…

Леолия не обернулась.

– Герцог, – ледяным тоном произнесла она, – из уважения и благодарности к вам за верную службу, будем считать, что вы не говорили, а я не слышала.

Иннис молча поклонился.

– Мы будем стоять до смерти, ваше величество, – пробасил Инрэг. – Его светлость прав – нам не выстоять. Но зато мы можем с честью погибнуть.

Леолия обернулась к обоим мужчинам. Ветер трепал её тёмные волосы, которые она не успела убрать в причёску.

– Инрэг, у меня есть к вам тайный разговор, – сказала громко. – Есть то, что поможет вам. Иннис, стену оборонять до последнего воина. Капитан, следуйте в комнату Совета. Через несколько минут я приду.

Мужчины склонились перед королевой. Девушка вздёрнула подбородок и стала спускаться. Внутренний двор, сад заполнили горожане. Перепуганные дети и женщины плакали. Мужчины сжимали кулаки и челюсти.

– Все на стену. Кроме детей и стариков, – жёстко приказала Леолия. – Не мне вам говорить, что смерть не так страшна, как плен кровавых всадников. Раздать оружие всем, кто способен его держать.

Она гордо и властно шла сквозь человеческое море, и сотни глаз взирали на неё со смесью отчаяния и надежды.

– Ведьма, она ведьма, – шептались люди, – а избавитель ещё не пришёл. Калфус не сможет справиться с ней… Её магия сильнее. Сам Царь Ночи стоит за .её плечами… Чёрные волосы – его печать…

Леолия обернулась и изобразила на лице коварную усмешку Эйдэрда.

– Хочу новую обивку в комнату, Сеок, – капризно и громко заявила она носатому камердинеру. – Когда это всё закончится, велите снять кожу с всадников и их лошадей. У них светлая, мне нравится этот цвет. А из красных волос сплетите ковры.

И люди в благоговейном ужасе затихли. Где-то громко заплакал младенец, но мать, видимо, смогла тотчас его успокоить.

Леолии