Чужие сны и другие истории - Джон Ирвинг

— Мне жаль, — произнес он стандартную фразу.

— Я все углы обыскала на этой чертовой вечеринке. Пыталась найти тебя. Я была уверена, что ты смылся с Хелен Краниц.

— Надо же.

— И наконец, когда я унизилась до того, чтобы найти ее… она была с Эдом Пойнсом.

— Надо же.

— А когда я увидела, что ты взял машину, я сильно забеспокоилась, потому что ты сел за руль, набравшись.

— Я был трезв.

— Дереку Маршаллу пришлось везти меня домой, а он не был трезв.

— Мне жаль.

— Ему жаль! — взвилась жена. — Где ты сейчас? Мне нужно было свозить Кэри к зубному врачу. Я позвонила в полицию.

— Надо же.

— Да, позвонила. Подумала, вдруг ты валяешься в какой-нибудь придорожной канаве.

— С машиной все в порядке.

— С машиной! — простонала жена. — Откуда ты звонишь, черт тебя дери?

— Джолиет, штат Иллинойс.

— Я более чем сыта твоим жутким юмором…

— Мы протрахались в Чикаго, иначе я был бы уже в Айове.

— Кто это «мы»?

— Только я.

— Ты сказал «мы».

— Мне жаль.

— А мне желательно знать, появишься ли ты сегодня дома.

— Не получится, даже если бы я очень этого хотел.

— Что ж, опять придется искать замену в Дереке Маршалле. И все благодаря тебе. Он возил Кэри к зубному врачу.

— Надо же.

— Разумеется, он настоящий джентльмен, но я была вынуждена попросить его об этом. Между прочим, он о тебе тоже беспокоился.

— Чертовски мило…

— Слушай, ты не имеешь права так со мной говорить. Я еще раз спрашиваю: когда ты вернешься?

Мысль о возвращении не приходила водителю в голову, и он мешкал с ответом.

— Я хочу знать, где ты сейчас на самом деле? — спросила жена.

— Джолиет, штат Иллинойс.

Она бросила трубку.

Чем дальше расстояние, тем больше взаимопонимания требуется. Водитель честно ответил на вопросы. И не его вина, что его не захотели слушать.

Он вспомнил, что собирался поплавать, и побрел в бассейн. Но бассейн сразу напомнил ему аквариумы в вестибюле, и ему стало тошно. «Нечего мне здесь делать», — подумал он.

В ресторане «Виноградная лоза» водитель полистал совершенно дурацкое меню, из которого смог выбрать только крабовый салат. Ему принесли заказ. Водитель стал есть. Он подозревал, что эти крабы родом из озера Мичиган, со всеми вытекающими оттуда зловещими последствиями.

В баре «Таити» он взял порцию коньяка.

Местная телестанция показывала репортаж о дорожных происшествиях, случившихся за день. Диктор перечислял число погибших и раненых. На экране мелькали развороченные машины — следы проигранных битв человека с дорогой. Посетители молча вставали и покидали бар, расходясь по номерам, где их ожидала ночь тревожного сна. Возможно, это и являлось целью передачи.

Перед тем как лечь самому, водитель вышел пожелать спокойной ночи своему «вольво». Он ощущал состояние шин, чувствовал загрязнение масла и рассматривал следы раздавленных насекомых, которые оспинами покрывали ветровое стекло.

«Должно быть, этот жалился», — подумал водитель, глядя на останки жука.

Дерек Маршалл! Он тоже жалится.

Затем он вспомнил «эту чертову вечеринку», как назвала ее жена. Он сказал, что ему надо в туалет. Машины стояли по всей лужайке, и он сумел отъехать, не привлекая внимания. Малышку Кэри пристроили на ночь к друзьям. Няньки у них не было, и никто не видел, как водитель заскочил домой взять зубную щетку.

На двери ванной комнаты висело платье жены, его любимое. Водитель зарылся носом в шелк, и его сразу охватили сомнения. Но тут из его нагрудного кармана выскользнул манометр и зацепился за бегунок молнии. Водитель отпрянул.

— Прощай, — твердо сказал он платью.

У него вдруг мелькнула лихорадочная мысль: забрать с собой всю ее одежду. Но наступила полночь — время, когда кареты превращаются в тыквы, — и он поспешил к своему «вольво».

Его жена была пыльно-томатного цвета… нет. Она была блондинкой, семь лет замужем, один ребенок и без радио. Радио отвлекало их обоих. Нет, его жена носила платья десятого размера, с весны до осени успевала истоптать три пары сандалий, размер чашечек ее бюстгальтера был тридцать шесть В, и на галлоне бензина она пробегала двадцать три целых и четыре десятых мили… нет! Она была смуглой, невысокого роста, с сильными пальцами, пронзительные глаза синего цвета… оттенок совпадал с конвертами авиапочты. Когда она занималась сексом, у нее была привычка запрокидывать голову, как у борца, готовящегося сделать «мост», или у пациента, которому сейчас начнут делать дыхание рот-в-рот. У нее было стройное, но отнюдь не чувственное тело, и она любила все, что цепляется к ней, обнимает ее и виснет на ней… одежду, детей, больших собак и мужчин. Она была высокая, с длинными бедрами, размашистой походкой, большим ртом и размером бюстгальтера тридцать восемь D…

Потом носовые пазухи водителя взбунтовались против пытки кондиционированным воздухом; он громко и яростно чихнул и проснулся. Мысли о жене и всех других женщинах он сложил в обширную пустующую часть своего мозга, чем-то напоминающую вместительный багажник «вольво». За время пути он ни разу не открывал багажника. Водитель принял интенсивный душ и подумал, что сегодня он обязательно увидит Миссисипи.

Люди и в самом деле очень мало знают о себе; такое ощущение, будто им нравится без конца себя ранить.

Водитель планировал уехать без завтрака. Вы, наверное, подумали, что он привык к превратностям судьбы, но вид «вольво», подвергшегося насилию, шокировал даже этого ветерана дорог. Автомобиль пострадал от вандалов. Он стоял напротив номера водителя, чем-то похожий на жену, которую муж спьяну выгнал из дому, и она терпеливо ждала, чтобы при свете дня врезать ему его же чувством вины.

— Боже, что они с тобой сделали!

Вандалы открутили с колес все крышки, обнажив гайки, которыми колеса крепились к осям. Они украли зеркало бокового обзора, находившееся со стороны водительского сиденья. Кто-то пытался открутить зеркало целиком, но отвертка оказалась либо слишком велика, либо слишком мала для болтов. Замяв шлицы, эти мерзавцы поняли, что крепеж им не снять. Тогда они просто выломали зеркало, вырвав его из шарнирного гнезда. Раскуроченное гнездо было похоже на изуродованное плечо человека, которому вырвали руку.

Они неоднократно пытались подцепить и расшатать боковые окна «вольво» и проникнуть в салон, но «вольво» выстоял. В окне со стороны водительского сиденья им удалось сорвать резиновый уплотнитель, однако замок их железкам не поддался. Они пытались разбить окно. И здесь неудача: стекло лишь покрылось паутиной трещин. Убедившись, что в салон не проникнуть, они принялись за бензобак; возможно, чтобы отлить бензина, а может — чтобы набросать туда песка и запихнуть спичку. Крышка бензобака имела специальный замок; они его раскурочили, но открыть не смогли. Тогда они попытались залезть под капот. Опять неудача. Капот не поддался их наглым притязаниям. Разозлившись, они отыгрались на беспомощной решетке радиатора. Несколько прутьев были вдавлены, а один — выломан и всунут наподобие штыка.

Кто здесь побывал? Шайка местных тинейджеров-автовандалов? Или кто-то из постояльцев мотеля, воспринявший автомобиль с вермонтскими номерами как личное оскорбление? Кем бы ни были эти мерзавцы, но, когда они поняли, что «вольво» им не по зубам, кто-то отверткой (а может, штопором или туристским ножом) нацарапал на капоте слою из четырех букв. Борозды были глубокими, проникающими сквозь слой краски до самого металла. «СОСУ» — вот что они нацарапали на капоте.

— «Сосу»? — вслух переспросил оторопевший водитель.

Он прикрыл рукой поруганный капот.

— Мерзавцы! — крикнул он. — Свиньи, грязные выползки!

В двухэтажном корпусе мотеля, к которому он обращался, ночевало двести путешественников. Второй этаж имел общий балкон.

— Трусы! — орал водитель. — Что, педики, вам даже автомобиль не дал? Кто это сделал?

На втором этаже открылось несколько дверей. На балкон выходили заспанные, испуганные мужчины и таращились на водителя.

— Кто это? Что случилось? — спрашивали их разбуженные жены.

— Так кто сосет? — орал водитель. — Кто, спрашиваю?

— Эй, парень, еще шесть часов утра, — сказал кто-то с первого этажа, затем быстро закрыл дверь своего номера.

— Фред, что там случилось? — послышался женский голос сверху.

— Да один тип спятил. Идем спать.

«Когда я тебя увидел, Джолиет, ты показался мне чистилищем, — подумал водитель. — Нет, ты еще хуже!»

Водитель потрогал развороченное гнездо, в котором еще вчера стояло зеркало бокового обзора. Сейчас там чернел слой смазки.

— Ничего, это поправимо, — сказал он «вольво». — Не волнуйся, будешь как новенький.

«СОСУ»! Неровные, глубоко процарапанные буквы нагло ухмылялись ему. Водителю они казались клеймом, поставленным прямо на нем. Он сжался от стыда и почему-то представил Дерека Маршалла, который подходит к его жене и говорит: «Привет! Тебя подбросить домой?»