Любовь Муры - Николай Байтов

Катюша доехала хорошо. Ребята тоже прилично доехали на Кавказ. Шлют письма. Катюша что-то 3 дня прихворала. Температура, сильная головная боль. Боюсь думать, что это лёгочное явление. Мама переживает. Вообще маме сейчас очень не легко, у меня есть с кого брать пример выдержанности, выносливости, стойкости [последние слова, начиная с «у меня есть», подчёркнуты карандашом]. Подбивает материальное и моральное состояние. Ну ничего. Я думаю, хочу, надеюсь, что это последний такой тяжёлый год, а там всё пойдёт к лучшему. Очень огорчена твоим нездоровьем. Одно самое лучшее средство — это покой, дорогая. Я знаю, что он сегодня невозможен, но всё-таки можно более-менее наладить душевное спокойствие и тогда все недуги исчезнут сами собой. Верить в самое лучшее и в ничтожность повседневных неприятностей [фраза подчёркнута карандашом]. Ксюшенька, милая, надеюсь, что ты скоро напишешь письмо, что твоя жизнь попрежнему радует тебя. Не волнуйся и береги своё здоровье.

В Киеве сейчас золотая, ласкающая, милая осень. Тепло. Деревья подёрнуты золотистыми каёмками. Небо манящее, нескончаемо синее. Прекрасны разливы Словутича, тающие дали, лёгкие чайки парусных лодок. Над Днепром зелёными горами высятся парки, тенистые аллеи, фонтаны, вековые деревья с шепчущими ветками, с инициалами влюблённых на серой коре.

Как природа радует, заставляет забывать о всём нехорошем [фраза подчёркнута карандашом].

Думаю, что всем нам будет хорошо и радостно в будущем, поэтому стараюсь не обращать внимания на неприятные минуты.

Пока, Ксюшенька. Горячий привет и поцелуй от всех наших.

Целую крепко-крепко.

Буду писать о всех своих учебных радостях и огорчениях.

Извини, что плохо пишу, пишу при потухающей лампе.

Твоя Ирина. (Будущий маэстро).

[Приписка Муры:]

Дорогая Ксюшенька! Опечалена твоим состоянием. Родная моя, крепись, отвлекайся от всего тяжёлого, силой воли сбрось с себя паутину, застилающую душу и мозг. Ты же умница и можешь добиться многого.

Я тебе нежно благодарна за приём бедной моей сестрички. Ей уже 3 дня как плохо. Хоть бы она поправилась.

Жизнь складывается так, что нет времени у меня ни для неё, ни для Идуси и бабушки. Работаю с большим напряжением. Поднимаюсь в 530 и являюсь домой к 8–9. Мечтаю о перемене работы, где бы не было такой ответственности. Устала я смертельно. Внешне выгляжу лучше, но очень постарела.

Вылечился ли от своей болезни муж Ганны? Его недуг страшен, мне кажется, что и я могу заболеть также. Такие мысли мучают меня. Что тогда будет с Идусей, с бабушкой, а теперь ещё прибавиласъ беспомощная сестра! С припиской её — туговато.

Боюсь тебя огорчать, но кажется мне, что Марье Порфирьевне невозможно будет выехать в Москву. Прежде чем ехать, узнай хорошенько обо всём в Москве. Приготовь заранее все документы. Как всё сложно! Бедная Марья Порфирьевна! На какую же жилплощадь ты привезёшь её? Об этом обязательно надо иметь документы.

Передай мой привет Олёнушке.

Береги себя. Можешь ли ты читать? И что читаешь? Я сейчас не имею (почти!) такой возможности. Мечтаю научиться шить обувь. В своём таком изделии я выходила всё лето. А теперь думаю выкроить время и поступить на обучение к настоящему мастеру-сапожнику.

Целую тебя крепко. Пиши, пожалуйста. Мура.

Целую и целую. Будь же здорова, моя дорогая.

Катюша тебя целует.

2/XI.

Дорогая Ксюшенька!

День так плотно упакован работой и домашними неотложными делами (вроде остекления окон, пилки дров и др.), что только сейчас я смогла присесть за письмо к тебе.

Ухожу на работу, когда ещё серо, а прихожу домой уже в полной темноте в часов 7–8 — перед праздниками — в часов 11–12.

Ксюшенька, дорогая моя, я уверена, что ты скоро поправишься окончательно, — твоя ясная головка убеждает меня в этом.

Пока нет физической дряхлости и мир не съужен границами кровати, стоит цепко хвататься за жизнь. Как бы мне хотелось влить в тебя жизненную устойчивость!

Скажу коротко о нашей жизни. Это — непрерывная и тяжкая борьба с такими трудностями, что раньше и в голову не могла бы придти возможность наличия их. Временами кажется, что не выдержим. Бороться очень помогает счастье от сознания, что нет вокруг нас этой гнусной немецкой дряни. Поэтому я иногда с чувством внутреннего ликования пробегаю по улицам и всё уже не кажется таким трудным. Да будет благословенен час нашего освобождения! А что было бы с Идой при фашизме? Страшно подумать. Я в восторге, что она учится в худож. школе.

Да, но буду продолжать о нашей работе. Большую часть всех трудностей выполняет Верочка, она взяла на себя самое тяжёлое. Не будь её около меня, я теперь не смогла бы быть руководителем такого учреждения, я одна не вытянула бы эту махину. Верочка и способней и умней меня. Она, что называется, золотой работник. Одно удовольствие наблюдать за ней, когда она что-либо выполняет. Но, всё же, устали мы обе изрядно и так хочется думать, что по окончании войны мы наконец-то сможем отдохнуть.

Идочка, конечно, ленится. Понемногу двигается вперёд в своей учёбе. За это короткое время пребывания в школе она приобрела уже кое-что и рисует гораздо лучше. Работа её часто тормозится из-за отсутствия красок, кисточек. Если тебе встретится когда-либо возможность купить для неё красок (главным образом белила и светлые, горячие тона) — сделай это, пожалуйста.

Приезд Кати утеплил мою жизнь. Правда, когда она заболевает, я пугаюсь, что взяла на себя большую ответственность за её состояние. Она долго не проживёт, это мне ясно. Дышит она одним лёгким. Трудно очень с бабушкой, характер кот. сделался ещё невыносимей. Моё большое терпение и то иногда иссякает. Неужели глубокой старости свойственно проявление такого эгоизма, бестактности и нежелания понимать, что всё не должно быть сосредоточено вокруг её особы?!

Но довольно о себе. Пиши мне, дорогая, о своей жизни. Чем занимаешься? Продолжаешь ли шить? Появились ли новые знакомые? Как живёт Ольга Васильевна?

Очень жаль, что так и не получила посланных тобой журналов. Будь же здорова, дорогая. Целую тебя. Мура.

[Приписка Иды:]

Здравствуй дорогая Ксюшенька!!!

Извини, что так мало пишу. Совсем нет времени. С 8Уг до 5 ч. в школе, а там и оглянуться не успеешь, уже вечер.

У меня всё хорошо. Немножко паршиво, что нет подходящей обуви и совсем плохо, что нет красок. Понимаешь, Ксюшенька, все увлекаются, пишут, мажутся, а я брожу одна, как лунатик. В Киеве очень трудно достать масляных или акварельных красок, так как всё давно разграблено а привозных нехватает для настоящих художников. А так всё хорошо (сравнительно). В Киеве стоят сейчас хорошие тёплые дни, вероятно последние.

Часто вспоминаю 41 год, Москву и тебя. Как хочется побывать снова в столице, снова увидеть тебя!

Я сейчас нахожусь всё время в яростном настроении. Так как я учусь в 9 классе, то мне немножко трудно, ребята в моём классе уже учатся по 5 лет, и конечно технически сильнее меня. Я нервируюсь, но всё таки не отстаю.

Целую, Ксюшенька, крепко, нет времени, тянут пилить дрова.

Твоя Ирина — «пачкотня».

[Без даты.]

Ксюшенька дорогая! Что же ты совсем замолчала? Твои письма мне нужны. Как ты себя чувствуешь, как твоё здоровье? Напиши об этом обязательно и поскорей.

Жизнь моя осложнилась болезнью. Страдаю ночью и днём от болей в желудке [подчёркнуто карандашом Ксении]. Ослабела от них. Думаю над тем, каким счастьем является здоровье, и в маленькие просветы отсутствия болей я от души радуюсь бытию.

Работа неудовлетворяет и невероятно трудна. Проблемами является доставка топлива, чтобы отопить 15 печек, и снабжение овощами, чтобы накормить 100 ртов. То и другое нужно доставлять за клм. 60–100, что при отсутствии денег и транспорта является подчас неразрешимой задачей. Стара я уже для такой работы и очень устала. Понимаю, что сейчас, когда весь мир вздыблен ужасами войны, — надо, не считаясь с затратами сил, отдавать их для пользы дела. Это — так. Но сколько вокруг нас здоровёхоньких бездельников, не работающих, а только устраивающих своё благополучие. Они и войны не ощущают. [Конец абзаца — начиная со слов «это — так» отчёркнут с двух сторон вертикальными штрихами — карандашом Ксении.]

Дождёмся ли мы окончания войны? Поздравляя тебя с Новым годом, прежде всего шлю тебе это пожелание — принимать участие на празднестве окончания войны. Ещё посылаю тебе, дорогая, пожелания быть здоровой и удовлетворённой. Прошу тебя немедленно написать о себе. Твоё молчание меня беспокоит.

Идочка по живописи делает успехи.

Ты уже, наверное, узнала о смерти Р. Роллана? Об этом я много думаю.