Основание. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

не статуя, не обломки руки, которые лежали перед нами, преграждая путь, а то, что лежало за ними: у ног статуи, охватывая её до колена, пульсировало серое свечение, полное разноцветных искр, а посреди него — пять огромных, светящихся пятью разными цветами шарообразных сгустка.

Похоже, мы дошли до истока ловушки, до того места, откуда в узкие проходы катился вал стихии этапа Повелителя. И для этой ловушки Древние использовали пять Сердец Стихии.

Змеи шевельнулись, вновь пытаясь вернуться ко мне, и вновь я осадил их, заставив остаться на месте:

— Защищайте нас от стихии.

Правда, одним этим приказом не ограничился. Седой и Зеленорукий втянули остальных искателей, уложили их друг рядом с другом, позволив мне немного стянуть и защиту из змеев, растянувшуюся за время нашего пути.

— Молодой глава, — прикрикнул на меня Седой, — немедленно лечись! Кольцо!

Я кивнул, отстраняясь от восприятия и статуи, достал кольцо из кармашка, надел его на палец, уже через миг нырнув внутрь него и шагнув к полке, где стояли фиалы с алхимией. Мне нужны те, что лечат тело и меридианы. С первыми проще, а вот вторых не только меньше, но и выбрать нужно с умом…

Я не успел этого сделать, до меня донёсся приказ Седого:

— К бою!

А ещё до меня в кольце добрался холод между лопатками от начавшего работать Прозрения.

Глава 10

Поминая дарса, я ухватил зелье Духовной Росы и выскочил из пространства кольца Путника, сжимая два фиала в пальцах.

Рванул зубами пробку на лечебном зелье, через миг плюнул её в сторону, и тут же опрокинул откупоренный фиал в рот, одновременно расширяя восприятие, чтобы найти тех, с кем нам предстоит сражаться.

Боль, к которой я притерпелся и уже даже не замечал, резанула меня с удвоенной силой, стоило только алхимии добраться до желудка. И чем сильней алхимия разносилась по телу, тем больше на меня накатывало боли.

Если до этого, в зоне запрета движения силы, боль ослепляла мои глаза, заполняя всё вокруг ослепительно-белым светом, то сейчас она словно дёргала восприятие, сбивая его, не давая мне взглянуть далеко и туда, куда я хотел.

Да и со слухом творилось что-то неладное — что-то прорычал Зеленорукий, но я не сумел разобрать ни слова.

В себя пришёл, стоя на коленях. Ну как пришёл — справился с болью, притерпелся, задавил её, вернув управление как телом, так и восприятием.

Расширил его раз, другой, наконец, сумев обнаружить тех, с кем нужно биться. Големы. Можно было и догадаться.

Огромные, больше похожие на медведей, чем на привычных мне пантер, серые големы, переваливаясь с боку на бок, бежали к нам, огибая куски руки статуи.

— Леград!

Я, наконец, разобрал слова, правда, кричал на этот раз не Зеленорукий, а Седой.

— Леград! — в этот раз это вообще были не слова, а мыслеречь. Видимо, Седой отчаялся докричаться до меня или, наконец, вспомнил, что мы сменили зону запретов и здесь мыслеречь доступна.

— Слышу, — выдохнул я в ответ, пользуясь тем, что можно не напрягаться и толкнуть мыслеречь обратно уже по проложенной Седым «тропе».

— Не лезь в схватку, займись остальными, подлечи их, — Седой на миг обернулся. — Только не сам, зелья, глава, зелья.

Я кивнул, правда Седой уже отвернулся, но если я использую восприятие, то и он, а значит, всё равно видел мой жест.

Големы за время этого короткого разговора преодолели половину разделявшего нас расстояния. Невольно обратил внимание, что с каждым шагом они бегут всё легче и плавней, словно освобождаясь от плена сна. Да и былая серость сходила с их тел, оказавшись всего лишь толстенным слоем каменной пыли. Сквозь серость проглядывала угольная чернота и вязь каких-то сложных узоров, внезапно напомнивших узоры на Зверях в городах Древних.

Я рванул пробку второго фиала, Духовной Росы, что должна немного помочь моим разодранным меридианам. К счастью, глотки этой алхимии не принесли с собой боли.

Я разжал пальцы, выпуская пустые фиалы и просто, и незамысловато роняя их себе под ноги. Холод между лопатками беспокоил меня. Либо я сейчас очень слаб, либо Прозрение считает, что набегающие големы очень сильны, либо дело вовсе не в големах. Толкнул мыслеречь к Седому:

— Я могу помочь в битве, — прежде чем он возразил, напомнил. — У меня есть Призрак.

Но Седой всё равно рыкнул:

— Нет! — через миг чуть более спокойно добавил. — Только в крайнем случае, молодой глава, только в крайнем случае. Я сам скажу, что пора его использовать. Не раньше.

Я не стал спорить:

— Хорошо, — добавил уже для змеев. — Кружитесь.

Позволил себе потратить на големов ещё один взгляд и вдох. Стоило ему истечь, как я повернулся к ним спиной и снова провалился в пространство кольца. Все запасы зелий у искателей в их кисетах, чтобы пронести их через зону запрета движения духовной силы, искать кисеты, затем ломать привязку, искать в чужом порядке эти зелья… Что может быть глупей?

Я обратился к своим запасам, которые отлично знал, и спустя ещё вдох уже сжимал в ладони пять первых пузырьков того же средства, что сейчас терзало болью моё тело. Лучшее лечебное зелье, которое можно купить за не слишком большие деньги. Бывает и лучше, сделанное по какому-то редкому рецепту из дорогих ингредиентов и руками лучшего алхимика Пояса. На аукционе я насмотрелся и на такие зелья, но мы с Седым тогда не купили ни одного такого. Орден, вернее, семья Сломанного Клинка, не настолько богата, чтобы тратить деньги впустую.

Наш выбор — за те же деньги купить десять чуть более простых зелий.

Пусть я и отвернулся от големов, но восприятием приглядывал за происходящим там и удерживал защитные кольца змеев. То, что я в это время разжимал зубы лежащих в беспамятстве людей и вливал в них лечилки, мне ничуть не мешало.

Седой так и не достал меч, вместо этого продолжал швырять во все стороны артефакты проверки. Разумно, не хватало ещё во время схватки шагнуть в сторону и на своей шкуре выяснить, что там оказывается ловушка.

Правда, ни один из артефактов проверки не обнаружил ни единой ловушки, а Седой всё же взялся за меч.

Я вливал седьмое зелье, когда до меня дошло и я вскинулся:

— Чтобы добраться до нас, големам нужно пройти сквозь моих змеев. Тут-то они