Гордость и предубеждение - Джейн Остин

Видя, что Элизабет не собирается ей отвечать, она добавила:

— Из этого печального случая с Лидией мы все же можем извлечь полезные уроки. Они заключаются в том, что утрата женщиной добродетели непоправима; что один неверный шаг может привести ее к гибели; что ее репутация тем более хрупка, чем более она безупречна; и что женщина никогда не может быть излишне осторожной в своем отношении к недостойным представителям другого пола.

Элизабет с удивлением подняла на нее глаза, но, чувствуя себя слишком подавленной, промолчала. И Мэри продолжала успокаивать себя такими же подходящими к случаю прописными истинами.

Под вечер две старшие мисс Беннет смогли провести полчаса вдвоем. Элизабет сразу воспользовалась этой возможностью, чтобы задать Джейн множество вопросов, на которые ее сестра отвечала с большой охотой. После обоюдных сожалений по поводу ужасных последствий поступка Лидии, которые Элизабет полагала почти неотвратимыми, а Джейн — весьма вероятными, первая продолжала:

— Но ты должна рассказать мне и все то, о чем я пока не имею ни малейшего представления. Как отнесся ко всему папа? Что рассказал полковник Форстер? Не было ли у Форстеров подозрений еще до того, как Лидия и Уикхем совершили побег? Ведь их повсюду должны были видеть вместе.

— Полковник Форстер подтвердил, что он часто подозревал их взаимную склонность, особенно со стороны Лидии. Но он не видел ничего, что могло бы вызвать тревогу. Его было очень жалко. Он показался мне необыкновенно добрым и внимательным человеком. И он решил побывать у нас, чтобы выразить свое огорчение, даже до того, как заподозрил, что они не поехали в Шотландию. А когда такое подозрение возникло, он выехал тотчас же.

— А Денни в самом деле уверен, что Уикхем на ней не женится? Он знал о готовившемся побеге? Полковник видел самого Денни?

— Да. Но при этом разговоре мистер Денни отрицал, что ему было известно о готовящемся побеге, и не сказал, что он об этом думает сам. Он больше не утверждал, что они не собираются обвенчаться, и это позволяет надеяться, что его перед тем неправильно поняли.

— А до приезда полковника вам даже не приходило в голову, что они не поженятся?

— Разве мы могли об этом подумать? Сама я испытывала некоторое беспокойство, будет ли Лидия счастлива с Уикхемом. Я ведь знала, что его поведение не всегда было безукоризненным. А папа и мама ничего этого не знали и понимали только, насколько их брак неблагоразумен. И вдруг Китти, которая, естественно, гордилась тем, что знает об этом больше нас всех, призналась, что в последнем письме Лидия уже предупредила ее о своем намерении. Оказывается, ей было известно, что они уже несколько недель любят друг друга.

— Но это началось после отъезда в Брайтон?

— Думаю, что да.

— А полковник Форстер, по-твоему, очень плохого мнения об Уикхеме? Понял ли он, что́ тот собой представляет?

— Признаюсь, он отзывался об Уикхеме уже не так лестно, как прежде. Он считает его невоздержанным и расточительным. А после печального происшествия стали говорить, что Уикхем наделал в Меритоне много долгов. Надеюсь, что это окажется неправдой.

— Джейн, милая, если бы мы меньше скрывали, если бы мы рассказали то, что нам о нем известно, ничего бы не случилось.

— Может быть, это было бы и лучше, — ответила Джейн. — Но разоблачать прежние ошибки человека, ничего не зная о его чувствах в настоящее время, кажется мне несправедливым. У нас были самые добрые намерения.

— А что рассказал полковник Форстер о содержании письма Лидии к его жене?

— Он захватил его с собой, чтобы показать нам.

Джейн вынула письмо из своей памятной книжки и протянула его Элизабет. Вот что в нем говорилось:

«Моя дорогая Харриет,

Ты будешь хохотать до упаду, когда узнаешь, куда я уехала, и я сама помираю со смеху, воображая, как ты будешь изумлена завтра утром, когда тебе скажут, что я пропала. Я еду в Гретна-Грин и если бы ты не догадалась, с кем именно, я считала бы тебя просто дурочкой, так как на свете существует только один человек, которого я люблю, и этот человек — ангел. Я никогда не была бы без него счастлива, так что не печалься о моем бегстве. Ты можешь не сообщать в Лонгборн о моем отъезде, если тебе это неприятно. Ведь тогда они еще больше удивятся, получив от меня письмо с подписью „Лидия Уикхем“. Вот будет потеха! Мне так смешно, что я еле вывожу строчки. Пожалуйста, принеси мои извинения Пратту за то, что я не выполнила обещания танцевать с ним сегодня вечером. Скажи ему, что он безусловно меня простит, когда обо всем узнает, и обещай ему, что я с большим удовольствием буду танцевать с ним на следующем балу, на котором мы встретимся. За своими платьями я пришлю, как только попаду в Лонгборн. Но я бы хотела, чтобы Сэлли зашила шов, который распоролся на моем вышитом муслиновом платье, прежде чем его запакуют.

Прощай. Передай привет полковнику Форстеру. Надеюсь, что вы выпьете за наше счастливое путешествие.

— О беспечная, беспечная Лидия! — воскликнула Элизабет, дочитав до конца. — И этим письмом она сообщает о таком событии в своей жизни?! Но из него по крайней мере следует, что сама она относилась к цели поездки серьезно. К чему бы он ни склонил ее позже, она не думала о бесчестье. Бедный отец! Как тяжело ему было все это пережить!

— Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь был так потрясен. В течение десяти минут он не мог произнести ни слова. А маме сразу стало плохо, и все в доме пошло вверх дном.

— Джейн, милая, — спросила Элизабет, — осталась ли в доме хоть одна служанка, которая не узнала бы в тот же день всех подробностей этой скандальной истории?

— Не могу сказать. Надеюсь, что да. Однако в ту минуту очень трудно было владеть собой. Мама была в истерике, и хотя я всячески старалась ей помочь, боюсь, я не сделала того, что могла бы сделать. Я была в таком ужасе, думая, чем все это может кончиться, что стала совершенно беспомощной.

— Ты сделала больше, чем могла. У тебя нездоровый вид. Если бы я была здесь, мне пришлось бы заботиться о тебе.

— Мэри и Китти были очень добры. И я уверена, что они разделили бы со мной все заботы, если бы я не считала, что это может им повредить. Китти такая хрупкая и так легко возбуждается, а Мэри настолько погружена в свои занятия, что было бы грешно лишать их отдыха. Во вторник, после папиного отъезда, в Лонгборн приезжала тетушка Филипс. Она была так добра, что пробыла со мной до четверга и очень нам всем помогла. Леди Лукас тоже была очень великодушна. Она приходила в среду выразить свое сочувствие и сказала, что она и ее дочери готовы оказать нам всяческую поддержку.

— Лучше бы она сидела у себя дома! — воскликнула Элизабет. — Быть может у нее были даже самые добрые намерения. Но при такой беде, как наша, чем меньше видишь соседей, тем лучше. Помощь здесь невозможна, а сочувствие — невыносимо. Пускай же они радуются нашим несчастьям подальше от нас.

Она спросила сестру о том, что отец собирался предпринять, чтобы найти Лидию в Лондоне.

— Мне кажется, — ответила Джейн, — он хотел отправиться в Эпсом — место, где они в последний раз переменили лошадей, чтобы попробовать что-нибудь выяснить у почтальонов. Главная его цель — узнать номер извозчика, который вез их из Клэпхема. Этот извозчик приехал с кем-то из Лондона. Папа считал, что такой случай, при котором дама и господин пересаживаются из одного экипажа в другой, не мог остаться незамеченным, и он собирался навести справки в Клэпхеме. Если бы ему посчастливилось узнать, у какого дома извозчик перед тем высадил своих седоков, он предполагал навестить этот дом. Там ему, быть может, удалось бы узнать номер и место стоянки извозчика. Не знаю, что он еще собирался сделать. Он так торопился уехать и был так сильно расстроен, что я с трудом смогла добиться у него только этого.

Глава VI

Все были уверены, что на следующее утро будет получено письмо от мистера Беннета, однако почта пришла и не принесла от него ни строчки. Члены его семьи хорошо знали, насколько он при обычных обстоятельствах небрежен в своей переписке, но рассчитывали, что сейчас он все же сделает над собой усилие. Приходилось думать, что он не может сообщить ничего хорошего, но даже об этом они рады были бы знать наверняка. Мистер Гардинер, который немного задержался в ожидании письма, уехал сразу же по прибытии почты.

С его отъездом они могли хотя бы надеяться, что их будут держать в курсе происходящих событий. Прощаясь, мистер Гардинер обещал как можно скорее уговорить мистера Беннета вернуться в Лонгборн. Тем самым он очень успокоил свою сестру, которая видела в этом для мужа единственное спасение от гибели на дуэли.

Миссис Гардинер, считая, что племянницам может оказаться полезным ее присутствие, решила провести с детьми в Хартфордшире еще несколько дней. Она помогала им в уходе за миссис Беннет, и им было очень приятно побыть с ней в часы досуга. Другая тетка также проводила у них немало времени, желая, по ее словам, их развеселить и ободрить. Но так как у нее всегда были припасены свежие новости о расточительности и непорядочности Уикхема, она редко оставляла их менее удрученными, чем они чувствовали себя перед ее приходом.