Капитан прыгуна К2.0 - Евгения Чепенко

привязав его к той самой ящерице, затем следующий, относящийся к столь же крупной фигуре животного, внешне напоминающего собаку или волка, и не останавливалась до тех пор, пока материал не закончился. Это заняло время, но никто не возражал, даже Тим, присоединившийся к нам уже в процессе. Возможно, он и отвлек на секунду Сура или Аргу, чтобы получить краткие пояснения, – я не заметила.

История Вселенной, история мира – такова суть, запечатленных мыслей давно канувшего в лету народа. Твари, коих здешние хозяева поселили в тринадцати секторах звездного неба, сначала называли себя поименно, а после рассказывали каждый свою легенду и ссылались каждый на свое созвездие. С чашами все оказалось немного прозаичнее – одну сторону покрывали многочисленные благодарности царскому роду, заложившему камни этого города, вторая сторона чаш отводилась под свод вполне себе бытовых запретов: не плевать, не опорожнять желудок в воду, не сливать туда жертвенную кровь, не сбрасывать объедки…

На четвертом пункте Сур не выдержал и захохотал. Арга сурово шикнула на него:

— Не перебивай!

— Да, я не могу! Про не блевать – прям зачет! Спорим, эти ванны такие высокие еще и чтоб туда не сса…

— Ун-Гэ!

— Молчу я, молчу, — прыснул Сур. — Злюка.

— Капитан, мы на месте, — коротко отрапортовала Иска.

Глава третья

Глеб

Исследовательский модуль покинул недра прыгуна и устремился вниз к блестящей поверхности океана. Пилотировать его к месту сброса Арга вызвалась лично, велев недовольному мужу недовольно сидеть в рубке и в случае проблем с надвигающимся штормом очень недовольно поднять корабль в термосферу. Плюс она сама готовила тэнгери к вылету и наше снаряжение.

— Инструктаж? — уточнила Арга сурово.

Я улыбнулся.

— Не нужен.

Как была она самым дисциплинированным членом экипажа, так им и осталась. Еще и выверты пилота моего контролировать научилась – чудо, а не техник!

— Тогда готовьтесь к погружению.

Мы с Селене молча покинули свои кресла в кабине пилота и направились в грузовой отсек. В целом, тридцать метров – глубина, действительно, небольшая, можно было бы обойтись обычным скафандром, но Арга настояла на спецоборудовании, так что нам пришлось натягивать на себя водолазное снаряжение.

Через пару минут тэнгери остановился и завис в двух метрах над поверхностью воды. Чудо-техник зашла к нам.

— Начинаем?

Селене жестом изобразила полную боевую готовность.

— Связь? — Арга подняла запястье и развернула экран браслета.

— Работает, — успокоил я ее. — Выбрасывай маяк.

— Хорошо.

Мы спустились в шлюз и уже буквально через мгновение по очереди спрыгнули в океан. Илмера первой включила двигатель и поплыла вниз. Нетерпеливая. Даже полюбоваться солнечными лучами, проникающими сквозь толщу воды, не позволила. А я вот только сейчас понял, что ни разу в жизни на Земле ни один океан сам лично не видел. Ну, и ладно. Обязательно в отпуск после экспедиции поедем по самым живописным местам обоих планет. Я вздохнул и последовал за своей целеустремленной женщиной.

Как только показалась срезанная вершина пирамиды, Селене включила дополнительное освещение на шлеме. Я сделал то же самое.

— Смотри, — она подождала, пока я подплыву к ней ближе, и указала на глубокие ровные борозды, высеченные на камнях.

Сомневаюсь, что этот архитектурный элемент входил в замыслы строителей. Скорее нечто гигантское просто срезало вершину храма, буквально как нож масло. Я протянул руку, желая прикоснуться к бороздам, может, немного потереть. Всего лишь чуть-чуть, но был остановлен возмущенным: «Глеб!»

— Да, извини, — пробормотал я, отдернув пальцы от святыни. — Больше не буду.

— Арга, — такой деловитой Селене становилась только на работе, — нужно образцы взять и максимально подробные сканы сделать.

В каком-то смысле экспедиция каждого из нас раскрыла с новой стороны. Я, как оказалось, люблю созерцать все новое, неизвестное. Моя Кюн-Нейр так закусывала удила и шла к цели, что иной старейшина из Первого круга со всей его ненавистью к нам позавидовал бы. Тим вот психованный стал и постоянно срывается на Птичку. Урод!.. Я поспешно отогнал от себя неуместные эмоции.

— Я поняла, — голос Арги звучал уверенно и спокойно. — Составляю запрос Иске.

Селене взяла меня за руку и потянула к зияющей черной дыре в самом центре среза.

— Мы с тобой войдем здесь.

— Не внизу? — удивился я.

— Целостность нижних залов может быть не нарушена. Этим займутся археологи. Мы осмотрим верхние помещения, насколько позволит состояние объекта, и вернемся на корабль. Если повезет, то найдем тексты поинтереснее, чем те, что в городе.

Я рассказывал ей, какое чувство гордости меня пронзает каждый раз, когда она делает или говорит что-то подобное? Кажется, нет. Не помню. Надо сказать.

Темнота приветливо расступилась перед такими долгожданными гостями, демонстрируя удручающую картину забвения. Разрушений, как ни странно, тут видно не было, возможно, потому что помещение представляло собой узкий, длинный, уходящий вертикально вниз, туннель. Гладкие стены из идеально отесанных камней, сложенных без единой щели, придавали ему зловещий вид.

Я придержал Селене и поплыл вниз первым – мало ли какие сюрпризы приготовил инопланетный храм.

— И ни одного слова, — вздохнула разочарованная исследовательница. Свет ее фонаря метался от стены к стене в поисках рисунков.

На глубине двадцати метров нам встретился первый зал, небольшой, абсолютно пустой, с округлыми углами и недовольной стайкой светящихся рыб – мы им охоту сорвали на какую-то шипастую мелочь, вроде криля. Мелочь зал облюбовала, на стенах гнезд настроила. Во всяком случае, так я определил назначение хаотичных наростов на камнях, чем-то напоминающих кораллы. В промежутках между этими самыми наростами отлично читались знакомые столбцы иероглифов. Ими весь зал был украшен.

— Глеб, — позвала меня Селене. — Смотри! Я это уже читала.

Я подплыл к ней и проследил за ее взглядом.

— В городе?

— Не-эт, на Земле, — она прерывисто выдохнула и вдруг почти без запинки начала произносить вслух. — Рэйкс хэст: соу мпутлос. Рэйкс сухнум унхто. Тосйо кэутурум прейкст: «Сухнус мой кунхётод!» Кэутор том хэйгм уэукэд: «Хягасуо дейуом Уэруном». Упо хрэкс дэйуом Уэруном сесолэ ну дэйуом хиягато. «Клюдхи мой, птэр Уэрунэ!» Дэйуос Уэрунос дьыуэс кмта гуахт. «Куид уэйлхси?» «Сухнум уэлхми.» «Тод хэсту», – уэукэд лэукос дэйуос Уэрунос. Ну хрэкс потньях сухнум гэгонхэ.

Я слушал мелодичный голос с речью, одновременно похожей на все языки Земли и Тала и испытывал нечто среднее между благоговением