Трудно быть богиней - Анастасия Александровна Латышевич

Она ещё раз игриво оглядела мою фигуру и мне стало совсем не по себе.

Держащие меня верёвки расслабили хватку, а когда Харла обошла стол и села в своё кресло, они вовсе пропали. Я могла двигаться.

— Иди. Тебе есть, чем заняться, — строго сказала она, потеряв ко мне интерес.

Разговор был завершён.

В свою комнату я не вошла, а влетела шальной стрелой. Мгновенно выставив защиту, стала лихорадочно ходить из угла в угол. Дикая ярость накрывала меня с головой: «как она может так бессовестно поступать с молодыми девушками? Со мной? Как она могла докатиться до такой жизни? Каких-то тысячу с лишним лет назад была такой милой, хорошей девушкой, служила в храме Золотого Дракона, олицетворяла собой саму чистоту и целомудрие. А теперь что? Продажная гадина! Что же порой делает, не только с людьми, но, оказывается, и с магами, жизнь, как же она может «изуродовать» существо!»

Четверть часа я металась по комнате, подобно львице в клетке и одно, решила точно — убью этого добродетеля, но обучать себя подобной дисциплине не позволю, каким бы влиятельным он ни был. Но тут очередная безумная идея пришла мне в голову, и я резко затормозила: «влиятельный, значит богат, у него есть деньги, которые смогут мне помочь, он придёт сам, значит Харла дала ему амулет. Как она там сказала: «…может принести пользу в некоторых ситуациях…». О да, мы эту пользу из него просто выжмем!»

Сменив гнев на милость, побежала готовиться к романтической встрече.

Прождала я ухажёра довольно долго. Уже наступил даже не вечер, а ночь. Никто с цветами не приходил и в дверь не стучал. У девочек, вон, парни раньше появлялись с презентами, а с Ликой, так, вообще, гуляли. В конце концов, я устала ждать и начала засыпать, сославшись на слабую память покровителя.

Но стоило мне расслабиться, как посреди комнаты открылся портал и из него вышел тот, кого я караулила весь вечер, без цветов и конфет. Первой мыслью было: «Боже! Только не этот».

В центре моих покоев, улыбаясь во все тридцать два зуба, или сколько их там у среднестатистического полуэльфа должно быть, стоял магистр магии Льюил, с которым я танцевала последний танец. В памяти сразу всплыли липкие, наглые ручонки. Сейчас он стоял, как всегда, в роскошной дорогой рубашке с золотой вышивкой, обтягивающих его мускулистые ноги чёрных штанах, с кучей перстней на руках и цепей на шее. Мужчина небрежно положил амулет перехода в задний карман брюк и начал медленно приближаться ко мне, нахально рассматривая мою персону и похотливо улыбаясь.

— Доброй ночи, моя прелесть! — произнёс он елейным голосом, который, вероятно, вызывает головокружение у других дам.

Мне же этот звук был противен, как и прибывший чересчур слащавый субъект. Его красота без изъянов казалась патокой, такой же липкой, сладкой, которую невозможно есть без вспомогательных средств. А слово «прелесть» я разлюбила сразу же, как оно слетело с его губ. «Если меня ещё так кто-нибудь назовёт — дам в нос».

Я постепенно начала отползать от той части кровати, к которой он подходил, держа гостя в поле зрения.

— Здравствуйте, господин Льюил! Что-то вы припозднились! Дела, полагаю? — осторожно сказала я, стараясь не паниковать.

— Не совсем, я просто решил обойтись без прелюдий и перейти сразу к делу.

Тут он стремительно, прямо в одежде и обуви, в которой неизвестно где ходил, запрыгнул на мою кровать, а я так же шустро выпрыгнула из неё.

— Что же ты? — с наигранной обидой спросил он. — Разве Харла тебя не предупредила?

«Меня предупреждали о приходе умелого любовника, который является богатым и влиятельным магом, а не мохнатым, наглым жмотом, что даже классического «веника» не принёс и сейчас по-хозяйски валяется на моей койке прямо в обуви!» — вертелось на языке, но я сдержалась. У меня имелся последовательный план, а подобная фраза могла его сорвать.

— Ну, иди же ко мне, скорее! — чувственным полушепотом произнёс он.

Очень хотелось стукнуть его чем-то тяжёлым и желательно так, чтоб больше не встал, но пришло время включаться в игру.

Я мило улыбнулась, как учила меня нынешняя жрица, но уже не храма Золотого Дракона, а любви, сделала лёгкий шажок и скромно потупила глазки, поглядывая на мага кокетливым взглядом из-под полуопущенных ресниц.

— Простите меня Льюил, но я немного смущаюсь и боюсь, вдруг кто-то войдёт сюда. Я только учусь и не умею пока ставить надёжной защиты. Вы бы не могли поставить на дверь такой замок, чтобы никто не смел нам мешать, ведь о ваших способностях и силе ходят чуть ли не легенды, — я невинно опустила глазки долу и прикусила нижнюю губу.

Льюил довольно улыбнулся, всё-таки лесть иногда полезна, встал и подошёл к двери. Одним движением пальца снял моё простенькое заклинание, которое я специально установила заранее и наколдовал своё. Теперь эту дверь сможет открыть только он.

Довольно быстро справившись с замком, Льюил повернулся ко мне. Его карие глаза жадно пробежались по моей фигуре. Он нахально ухмыльнулся, в одно мгновение преодолел разделяющее нас расстояние, заграбастал меня своими большими сильными ручищами, крепко прижал к себе и, не давая мне очухаться, немедленно впился в губы.

Меня целовали в первый раз за всю мою двадцати однолетнюю жизнь, но это было отвратительно, как и танец неделю назад. «Если все поцелуи будут такие, то замуж я ни за кого не пойду! Нафиг оно мне надо!» Льюил припёрся с трехдневной щетиной на лице, от которой млеют большинство юных девочек и женщин. Очевидно, он посчитал, что я тоже буду среди их числа, но ошибся.

Когда-то, лет в четырнадцать — пятнадцать, мне нравились мужчины на обложке журналов с подобным образом, однако к двадцати годам, переросла. Теперь же щетину, ненавижу ещё больше. Хотя, вероятно, пришлого кадра заботят только собственные ощущения, а до того, что испытывает партнёрша ему дела нет. Льюил, сто процентов, относится к тому типу мужчин, которые привыкли только брать, и ничего не давать взамен. Он не старался аккуратно и бережливо целовать, отчего впечатления создавались такие, словно по губам с силой