Нечаянный поцелуй - Сара Беннет

Он по-прежнему мерил ее взглядом. Изуродованная половина его лица оставалась в тени.

– Кто он?

– Слуга лорда Генриха, – ответила Рона без колебания. – Он влюблен в меня, – добавила она со смехом и встряхнула головой, словно это ничего для нее не значило. – Он на все пойдет ради меня, если, конечно, я попрошу.

– По этой причине вы сегодня утром подслушивали за дверью, миледи? Я полагал, он шпион, а не вы.

– Я… я случайно подслушала, но я не стала бы повторять, что услышала. Зачем? Я осталась за дверью, потому что хотела знать, что у отца на уме, чтобы помочь ему взять леди Дженову в жены.

– Она в любом случае наша, – ответил священник бесстрастно. – Ваш отец ее приручит.

Рона невольно поморщилась и похолодела от ужаса. Леди Дженову, прекрасную леди Дженову, вынудят силой подчиниться воле Болдессара. Рона старалась не думать об этом, но ничего не могла с собой поделать. Еще она поняла, что все это время пыталось сказать ей сердце. Она не может пойти на это. Не может в этом участвовать. Рейнард прав: ее место рядом с ним, в Ганлингорне.

Возможно, Жан-Поль прочел это по ее лицу. Возможно, ее маска давно слетела, позволив ему увидеть, что она думает в действительности.

– Ваш отец все еще нуждается в вас, миледи. Не думайте, что, женившись на Дженове, он перестанет нуждаться в вашей помощи. У нас есть планы на сей счет.

Каким-то чудом ей удалось сохранить присутствие духа. Она даже вскинула подбородок, когда он приблизился к ней, подметая длинным подолом сутаны пол. От него пахло благовониями и чем-то прогорклым, словно он давно не мылся. Остановившись рядом с ней, он уставился на нее своим здоровым глазом, и она отважно выдержала его взгляд.

– Вы очень хорошенькая и очень смелая, cherie[4], – прошептал он. – Это плохо. Не покидайте больше крепость. Если снова попытаетесь, я буду вынужден вас запереть.

На его обезображенном лице появилось злобное выражение.

– Как скажете, – ответила Рона холодно.

Когда он ушел, она опустилась на кровать и уставилась в одну точку. Она чувствовала себя одинокой, более одинокой, чем когда бы то ни было. Неужели она больше не увидится с Рейнардом?

Все ее надежды рухнули. Она останется запасной стрелой в колчане Болдессара, которой он найдет применение, когда сочтет необходимым. Навсегда. Единственная перемена произошла в ней самой, в ее душе. Благодаря Рейнарду. Она изменилась благодаря ему. Он вселил в нее надежду на лучшую жизнь. Он будет ждать ее завтра в башне Адера, но она не придет.

И он никогда не узнает почему.

Может, она сумеет передать ему сообщение через грума, как делала это раньше? Но они узнают. Жан-Поль и отец будут за ней следить. Они больше ей не доверяют. Записка не стоит порки и не стоит того, чтобы за нее умереть.

По ее щеке скатилась слеза.

Она такая счастливая скакала домой. Мечтала о будущем. Но теперь все погибло. Она вернулась к тому, с чего начинала, кем была; кого можно использовать, с чьими чувствами можно не считаться.

– Рона, ты здесь?

Это был Алфрик. Он легонько постучал в дверь. Его голос прозвучал еле уловимым шепотом, чтобы никто не услышал. Неужели ему сказали не приближаться к ней? Было очевидно, что он не хотел, чтобы отец узнал, что он побывал у нее. Это был смелый поступок с его стороны – прийти. Рона знала, что Алфрик никогда не проявлял храбрости там, где дело касалось Болдессара.

– Да, я здесь, – тихо отозвалась она. Последовала пауза, потом Алфрик быстро проговорил:

– Рона, я боюсь. Я-я-я знаю, ты с-спасешь нас обоих, но все же я очень боюсь.

Спасет их обоих. Она, должно быть, сошла с ума, если вообразила, что это ей удастся. Она в одиночку восстала против объединенного зла ее отца и Жан-Поля.

– Я отдыхаю, Алфрик. Поговорим позже.

– О!

Некоторое время он стоял под дверью, но потом ушел и шаги его вскоре затихли. Рона вытянулась и закрыла глаза.

Глава 20

Во сне Генрих едва видел, куда идет. Сначала он подумал, что находится в Ганлингорне, но тени были слишком глубокими и коридоры чересчур извилистыми. Вскоре он потерялся.

Стояла ночь, но на стенах не было факелов, хотя пахло застарелой гарью. Он шел вперед, спотыкаясь и вытянув перед собой руки, стараясь разглядеть дорогу. Но света не было. Вообще никакого. Поэтому он не знал, в нужном ли направлении движется.

Дженова. Он должен поговорить с Дженовой. Но сначала нужно ее найти. Она снова его отвергла. Он собирался проявить настойчивость и взять ее измором, но это было невыносимо. В конце концов, у него есть гордость, а она кромсает ее на куски своей доброй, печальной улыбкой!

Он хотел сказать ей сегодня в ее покоях, что никогда не чувствовал себя таким счастливым, как в Ганлингорне. Что впервые в жизни обрел семью. Брошенный, никому не нужный мальчик, кочевавший от одного его родственника к другому.

Дженова стала его жизнью. Если он оставит ее, если оставит Рафа, вновь ощутит себя тем одиноким, отвергнутым ребенком.

Он намеревался рассказать ей это, но упустил момент. Встретившись с ней в реальной жизни, он струсил и не произнес сокровенных слов. Он испугался, что она начнет задавать неудобные вопросы. И потом отвернется с нескрываемым отвращением на лице.

Генрих не вынес бы этого.

В конце концов, он простой смертный, а не святой.

Красавчик Анри.

Генрих замер. Его вытянутая рука наткнулась на камень, плохо отесанный, крошащийся камень. За собой в темноте он слышал дыхание. Он был не один.

Еще он чувствовал запах. Смесь отчаяния и ужаса, боли и безысходности. Все это было ему знакомо. Он знал этот запах.

Он вернулся в Шато-де-Нюи.

Всхлипнул и проснулся.

Жан-Поль ждал, скрываясь в лесу за заливными лугами. И только дыхание выдавало его присутствие. На фоне неба проступала темная громада замка Ганлингорн, мерцая то там, то здесь факельными огнями несущих службу караульных. Их было больше, чем обычно, словно они готовились к возможной вражеской атаке.

Он про себя улыбнулся.

Они думали, что опасность придет извне. В действительности же она зрела внутри самого Ганлингорна.

В его направлении двигалась пешая фигура в развевающемся плаще. Резкие движения выдавали внутреннее волнение. И страх. Это чувство Жан-Поль распознавал безошибочно. В юности он видел немало людей, бежавших из страха. Его задача состояла в том, чтобы ловить их и возвращать назад; его и Генриха.

– Вы опоздали, – сказал он, вырастая перед фигурой в плаще.

Фигура вздрогнула и со сдавленным криком прижала руки к груди.

– О, вы меня напугали! Я вас не видела…

– Есть новости?

Последовал глубокий вздох с оттенком презрительного недовольства его дурными манерами.