Слон Килиманджаро - Майк Резник

— Не хочешь ли выпить кофе? — Он указал на кофейник, что стоял на столе.

— Нет, благодарю вас, сэр.

— Тогда присядь, — улыбнулся генерал. — Мой дом — твой дом. Какой уж есть, — сухо добавил он.

— Эта комната защищена, сэр? — Майор направился к скамье, закрепленной на переборке.

— Защищена?

— Нас прослушивают?

— Нет.

— Хорошо. — Майор сел, наклонился вперед. — Я хочу вам кое-что сказать, потому что доверяю вам, а самому мне не справиться. — Он помялся. — Я разработал план.

— Захвата Плантагенета II?

— Убийства Амина Рашида.

— Будем считать, что я ничего не слышал, — нисколько не удивившись словам майора, ответил Шагалла. — А ты, со своей стороны, больше никогда об этом не говори.

— Но он сумасшедший!

— Он также наш король, которому мы присягнули на верность.

— Он не отдает отчета в своих действиях.

— Разве не сказал Аллах, имейте сострадание к сумасшедшим? — Шагалла пригубил кофе.

— Аллах, может, и сказал, но спасет ли это тех, кому придется умереть на Плантагенете?

— Хватит! — отрезал Шагалла. — Он — твой король, ты — его вассал. У него есть недостатки, это так, но совершенен только Аллах. Ты должен служить ему, а судить его предоставь Аллаху.

Джума вскинул голову:

— Неужели вы думаете, что Республика закроет глаза на его выходку? Нападение на мирную планету сделает его преступником. Неужели вы хотите защищать его, когда против нас выступят двадцать тысяч миров?

— Я больше ничего не хочу слышать, — твердо заявил Шагалла. — Ты должен замолчать, или я доложу кому следует.

— Так докладывайте! — бросил Джума. — Но кровь Плантагенета II будет на ваших руках, если вы меня не выслушаете! И из-за чего? Из-за пары бивней, которые, по мнению этого психа, превратят его в быка-производителя!

— Я предлагаю тебе помолиться Аллаху и испросить у него прощения.

— У Аллаха наверняка много своих проблем. Иначе Амин Рашид никогда не взошел бы на трон.

Генерал задумчиво смотрел на своего молодого офицера, словно что-то решал. Потом вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Аллах видит и знает больше, чем ты можешь себе представить.

— И что сие означает? — сразу подобрался Джума. Шагалла уже хотел что-то сказать, но передумал.

— Молись о том, чтобы Аллах указал путь и тебе, и твоему королю.

— Значит, что-то должно произойти! — воскликнул Джума. — О чем я ничего не знаю!

— В галактике и во Вселенной происходит много такого, о чем ты не имеешь ни малейшего представления, — подтвердил Шагалла.

— И это что-то произойдет в самом ближайшем будущем, — продолжал Джума. — Мы прибудем в Плантагенету II через три дня.

— У тебя свой отсчет времени, у Аллаха — свой, — ответил генерал.

— Могу я помочь? — спросил Джума.

— Разумеется. — Лицо генерала напоминало маску. — Молись за быструю и бескровную победу над неверными.

Их план не мог не сработать. Они засунули бомбу в созревший апельсин и положили его на дно большой вазы для фруктов.

Девять старших офицеров участвовали в заговоре, и все они согласились пожертвовать собственной жизнью ради того, чтобы гарантировать смерть монарха. Шагалла летел не на флагмане, однако участвовал в заговоре. Получив сообщение о смерти Амина Рашида, именно он должен был взять командование флотом на себя и повернуть его к Альфа Беднари IV.

Совещание назначили на шестнадцать ноль-ноль, по корабельному времени. Когда Рашид настоял на своем участии, они решили, что час пробил. Он прибыл и сел за круглый стол. Взрывной механизм уже работал, офицеры, не посвященные в заговор, покинули зал.

Но Аллах, как и отмечал Шагалла, питал слабость к сумасшедшим, поэтому бомба взорвалась аккурат в тот момент, когда Рашид нагнулся, чтобы поднять с пола упавшую дольку апельсина. Стол защитил короля, он отделался лишь синяками да надышался пороховыми газами. Семеро из девяти высших офицеров погибли при взрыве, оставшиеся двое — тем же вечером под пытками, не успев выдать имен сообщников.

А флот продолжил полет к Плантагенету II.

Когда до планеты осталось три часа лету, Рашид объявил, что битва с неверными произойдет на Земле: бомбардировка с орбиты могла привести к случайному уничтожению бивней. Пойти на такой риск Рашид не мог.

Шагалла, теперь старший по званию генерал, объяснил, что вооруженные силы Плантагенета уже засекли их и теперь ведут своими радарами. И если ему, Шагалле, не разрешат нанести превентивный удар по огневым точкам противника, он не гарантирует благополучной посадки хотя бы одного корабля.

Рашид вежливо выслушал, но остался при своем мнении, ибо этим самым утром Аллах шепнул ему на ухо, что вторжение пройдет успешно и в скором времени магические силы, таящиеся в бивнях Слона Килиманджаро, будут работать на него.

Шагалла потребовал разрешения вывести флот на орбиту между Плантагенетом V и VI, чтобы он мог разобраться с системой обороны противника.

Рашид ему отказал: Аллах нашептал, что неверные обратятся в бегство от одного вида его святых воинов.

Наконец Шагалла предложил еще раз вступить в переговоры, поскольку присутствие флота могло побудить планетарное правительство пересмотреть прежнее решение и отдать бивни.

Очень разумное предложение, согласился Рашид, но в иных обстоятельствах. Они уже перешли ту черту, до которой возможно примирение. Аллах требует, чтобы он атаковал неверных и вырвал бивни из их когтей.

Шагалла, не считающий ни Рашида, ни Аллаха талантливыми полководцами, просто кивнул и отдал честь.

Первые восемь кораблей, попытавшиеся приземлиться, разнесли в клочья еще на подходе к атмосфере. Девятый добрался до поверхности, уничтожил две фермы и трехкилометровый участок дороги и на том прекратил свое существование.

Наконец Шагалла вышел на связь с королем.

— Господин мой, вы должны разрешить мне подавить их огневые точки. Мы потеряли девять кораблей, а они полностью сохранили систему обороны!

— Уж не отдаешь ли ты мне приказы? — взвился Рашид. — Я — избранник Аллаха, вознесенный над людьми! Мы не будем атаковать из космоса! Я не могу рисковать уничтожением бивней!

— Но мы потеряли шесть тысяч человек!

— Подумаешь! — Рашид пожал плечами. — Они умерли во славу Аллаха.

— Они умерли за ваши бивни. — Шагалле с невероятным трудом удавалось сохранять хладнокровие. — А мы не приблизились к ним ни на шаг.

— Мы не можем потерпеть поражение, — гнул свое Рашид. — Так повелел Аллах!

— Господин, к сожалению, не могу с вами согласиться. Если вы не позволите мне защищать моих солдат, шансов у нас нет. Вы должны разрешить бомбардировку планеты, или нас ждет жесточайшее поражение.