Долгая дорога к дому - Алексей Ефимов

Элари осторожно взял протянутый пояс и чуть не выронил его — он оказался очень тяжелым.

— Надень. Просто сунь конец в пряжку. Да не бойся, он не кусается! Вот так. Теперь видишь вырез в пряжке? Там выключатель. Сунь туда палец и сдвинь.

Элари подчинился и вскрикнул — его сильно ударило током и в тот же миг воздух зарябил вокруг него, словно его сунули в духовку. Он попытался снять пояс, но Анмай остановил его.

— Стой! Да стой же! Вот так, — он поднял левую руку и на её запястье сверкнул толстый серебряный браслет, похожий на гхату Ньярлата, но более простой формы. — А теперь — старт!

Он коснулся чего-то на браслете — и в тот же миг мягкая, но неодолимая сила швырнула юношу вверх.

19.

Элари вскрикнул от страха, в один миг взлетев под свод зала, и не сразу заметил, что Анмай висит рядом, смеясь от всей души.

— Прости, но я ещё никогда не видел такой растерянной мордашки, как у тебя! У твоего пояса то же управление, что и у моего. Короче, куда я — туда и ты. Удобно, правда? А теперь… — он вновь прикоснулся к браслету.

Над их головами раздался рокот. Плиты, закрывавшие проем в крыше, начали расходиться и Элари увидел, что это огромные стальные массивы, метров десяти в толщину. Анмай мгновенно нырнул в ещё не вполне раскрывшееся отверстие и юношу потащило за ним. Он зажмурился, потом, устыдившись своей трусости, открыл глаза.

Они мчались вверх в темной шахте, словно пули в стволе, и вдруг крепость оказалась глубоко под ними. Вокруг раскинулось беспредельное рассветное небо и ледяной воздух показался Элари восхитительным после затхлого подземелья… но тут Анмай по крутой дуге полетел вниз, к камням окружающей Унхорг пустыни.

Увидев стремительно приближавшуюся землю, Элари вновь невольно закрыл глаза. Лишь когда Анмай с ликующим воплем взмыл вверх, он решился открыть их. Голова закружилась… но это начинало ему нравиться. Глубоко внизу проплывали синие снежные просторы с редкими пятнами скал. Они мчались над ними со скоростью сотни миль в час, как прикинул юноша. Это до невозможности напоминало полет во сне и он невольно испугался, что сейчас проснется. Ветер бил его в лицо, рвал волосы — но не так сильно, как он ждал на такой скорости. Он словно летел в сердцевине тихо гудящего смерча или в оси невидимого пропеллера — ощущения были очень похожи.

Скоро равнина осталась позади. Внизу поплыли россыпи камня и снизу к ним потянулись зубчатые массивы гор. Наконец, Анмай завис над увенчанной разбитыми глыбами вершиной. Унхорг едва темнел смутным пятном в сумрачной глубине долины. Очень высоко над ними свет солнца уже окрасил резные перья облаков.

— А сейчас будет взрыв! — файа приходилось кричать, чтобы перекрыть гул взвихренного воздуха — когда они зависли, он ослаб, но не прекратился. — Я не могу оставить им про-Эвергет, тем более, без защиты. Сейчас вся крепость взлетит на воздух!

— А файа? — крикнул Элари.

— Файа тоже! Мощность взрыва будет мегатонн двадцать, так что страдать им не придется!

— Но это же невозможно! Там… жена Ньярлата. Она…

— Она помогала ему пытать людей! С удовольствием! Неужели тебе её жалко? Кстати, укроемся на всякий случай, — они спустились вниз и зависли за массивной вершиной утеса.

Файа поднял левую руку к глазам и коснулся браслета. В тот же миг всё вокруг залил белый, ослепительный свет. Элари закричал и зажмурился, закрывая руками глаза. В тот же миг Анмай рванулся вверх, в это страшное сияние, но оно уже слабело и гасло.

Ошеломленный юноша увидел на месте Унхорга колоссальный купол белого пламени, обжигавший его лицо мертвенным жаром. Купол стремительно рос, от него отделилась полупрозрачная светящаяся полусфера, внутри которой раздувалось и тускнело пламя. В небе над ней вспыхнул ослепительный белый круг, тоже стремительно расширяясь. Купол рос прямо над землей, набухая всё больше и, оторвавшись от неё, превратился в раскаленный добела шар. Мгновением раньше от него параллельно земле разлетелся второй огненный диск. Всё вновь залил и разбелил ослепительный свет. Тем не менее, Элари увидел воздушную волну — взрыв спрессовал воздух, он уплотнился, посинел и упругой прозрачной стеной шел к ним. Тень была четкой, её скорость казалась небольшой, но юноша напрягся и не зря — его перевернуло в воздухе, на несколько секунд он потерял ориентацию, а его глаза от резкого перепада давления чуть было не выскочили из орбит. Он успел открыть рот и его уши не задело, но грудь сначала сжало, а потом весь воздух вышел из неё и Элари ощутил короткий приступ удушья.

Опомнившись, он вновь посмотрел вниз. Там, где была крепость, всё плавилось, текло, теряло форму. Огонь, раскаленные вихри, ад — не оставалось даже дыма, всё исчезало без следа. Огненный шар совсем оторвался от земли, начал постепенно тускнеть и уходить вверх — теперь он был похож на невероятно громадное красное солнце, и в него, как в воронку, казалось, втянется вся земля. Вдруг на него словно накинули сеть из правильных ромбов — над раскаленной поверхностью повисли безобидные на вид белые кудрявые облака.

Наконец, огонь угас, вывернувшись в черный гриб. Он клубился и рос на глазах, а у его ножки смешались дым, пыль, мгла и пожарища. Сквозь их густую пелену, в сумасшедшей круговерти, уже ничего нельзя было разглядеть.

— Я видел немало таких взрывов! — крикнул Анмай. — Но ещё никогда так не радовался!

— Почему? — удивился Элари. — Там же погибли…

— Да! Но ты бы тоже ликовал, если бы на твоих глазах испарилась тюрьма, где тебя постоянно пытали!

— По-моему, нам о многом надо поговорить! — крикнул Элари.

— По-моему тоже!

20.

Они опустились на выжженный взрывом склон. Снег растаял, вода испарилась и остекленевшая от жара скала была ещё теплой. Проверив её с помощью счетчика радиации, Анмай сказал, что здесь безопасно — слишком далеко, чтобы радиация взрыва смогла облучить камень, а северный ветер нес радиоактивный пепел прочь.

— А как же Лангпари? — спросил юноша. — Если…

— Не бойся. Пепел снесет в море между оазисом и Байгарой. Если кто и пострадает, то это обозы сурами.

Когда они спрыгнули на склон, Элари с радостью ощутил тепло скалы, но лишь теперь взглянул на свои ноги — босые ноги.

— Мои башмаки! И мой кинжал! Они…

— Сгорели, — Анмай поёжился. — Холодно. А у меня нет другой одежды.

— Хочешь, дам куртку? — предложил Элари.

— Одному из нас всё равно мерзнуть, уж лучше мне. А кстати… — он вновь коснулся браслета и воздух вокруг них замерцал. Повеяло теплом. — Силовой пояс — удобнейшая вещь…

— А что ещё у тебя есть? — спросил Элари.

Анмай обшарил карманы.

— Не очень много. Счетчик радиации и рация здесь, — он показал на браслет. — Силовой пояс и ещё это, — он извлек завернутый в фольгу плоский брикет упругой коричневой массы. — Еда. Оружие… забыл. Просто забыл об нем подумать, когда… ну да ладно. Одежда уже ношеная… так она мне запомнилась. А что у тебя?

— Только это, — Элари показал пистолет, подумал, достал коробку со странными патронами и протянул файа. Тот едва взглянул на них.

— Магнитные пули. Ньярлат всё время носил с собой эту дрянь. Тут в стекле, в вакууме — видишь? — крупица антиматерии. При ударе пуля разбивается и происходит аннигиляция. Тротиловый эквивалент — где-то около тонны. Если бы они упали вместе с ним — мы бы вместе взлетели на воздух. Опасное оружие — большая часть энергии выделяется в виде гамма-излучения и поэтому стрелять всегда нужно из укрытия и только на максимальную дальность — метров на двести… в любом случае, не ближе сорока. Иначе ты умрешь — или потом или сразу, но неизбежно.

— Возьми его себе, — предложил Элари. — Похоже, ты куда лучше разбираешься в таких вещах.

— Это твой трофей, — удивился Анмай. — Тебе и владеть. Ты не представляешь, как много ты мне уже дал. Это тело, друга и свободу. Больше я ни о чем и не мечтал. Спасибо, — он порывисто обнял Элари. Тот лишь пискнул в его объятиях — файа был гораздо сильнее его и явно не сдерживал свои чувства. — У тебя сердце бьется, как испуганный зверек, — вдруг тихо сказал Анмай и отпустил полузадушенного юношу. — Садись.

Они сели на ещё теплый камень друг против друга. Первые лучи восходящего солнца уже окрасили одевшуюся снежной белизной шапку чудовищного гриба и он стал похож на покрытое снегом невероятное дерево. Это была картина из сна и Элари больше всего боялся проснуться и понять, что этот до жути реальный сон закончился.

— Во время слияния ты весь был у меня вот здесь, — файа протянул красивую смуглую ладонь. — Теперь, освободившись, я многое забыл — правду говоря, сейчас во мне не больше тысячной доли того Анмая, каким я был в машине. Разум, память — всё это пропало. Но я всё же помню… я видел тебя изнутри. В нашем языке для таких, как ты, есть слово "марьют" — живая драгоценность. Именно таких Ньярлат убивал, чтобы заставить меня служить ему. Он был глуп — он убивал сотни, чтобы заставить меня убивать миллионы. Я не мог. Просто не мог.