По ту сторону огня - Ева Вишнева

– Не хочешь поделиться итогами вчерашнего разговора?

Я подхватилась с постели, резко развернулась. Сидевший на другой стороне шатра Диего смотрел хмуро, исподлобья; на его лице была написана мрачная обреченность. Хотя, может, мне только так показалось.

– Главный давно уже знает про твой дар. Я не смогла его переубедить.

Не отводя от меня взгляда, Диего поднялся. Я сжалась в комок, зажмурилась, ожидая удара. Но почувствовала лишь ласковое прикосновение к голове.

– Главный умен. Интересно, почему он решил расспрашивать тебя, а не меня? – Голос мужчины звучал спокойно, мягко.

– Не знаю. Но он обещал помочь. Главный отвезет нас к телу мертвого бога, когда ты будешь готов.

– Ты вот так прямо попросила его об этом?.. Впрочем, неважно. Я рад, что этот вопрос решен.

– Послушай! – Меня пронзила внезапная догадка. – Если Главный знал про дар, то почему ничего не сделал, когда ты убил других пустынников?

– Потому что он видел все собственными глазами, – Диего глубоко вздохнул. – Видел, как за одним чудовищем подтянулись остальные. Видел, как они окружили отряд. Убив нас, они бы выследили остальных; никто не вернулся бы в шатровый лагерь. Когда я дал огню волю, многие из отряда уже были ранены.

– Лжец! Почему же ты корчил из себя непонятно кого, почему заставил ненавидеть себя, считать чудовищем?! Зачем было выставлять все в таком свете?

– Потому что я и есть чудовище, Энрике! Потому что некоторых раненых все же можно было спасти, но их добил мой огонь. Потому что я не хотел, чтобы ты плакала обо мне. Потому что… Боги, как ты меня раздражаешь своим характером, своей покорностью! – Диего почти кричал. – Ты прямо как моя мать, которая сдалась, даже не попытавшись бороться. Каково мне было слышать, что тебя травили, а ты принимала это как должное? Каково было сейчас, после того как ты чуть… Я ведь хотел всего лишь вызвать в тебе злость. Ту, что позволяет отстаивать себя, выгрызать у этого мира свой кусочек счастья. Но неужели здесь нет ничего, за что ты хотела бы сражаться? Что было бы для тебя настолько ценно?

– Замолчи! Замолчи, замолчи, замолчи!

Его слова ударяли по самому больному, заставляли сердце кровоточить. Потому что они были правдой, той правдой, в которой я боялась себе признаться. Когда я стала такой? Безвольной, бесконечно несчастной, не способной удержать в руках то, что дорого? Когда окончательно поверила, что я «кукушонок»? Когда пропал без вести Рейнар? Когда Ричард выбирал Лилию вместо меня, а Алан неизменно отдалялся, завидев Аврору?

Я закрыла уши ладонями, но слова Диего продолжали звучать глубоко внутри, вызывая тошноту. Мысли толпились, вытесняя друг друга. Грудь будто сдавило, воздух кончился; я задыхалась, словно выкинутая на берег рыба.

Вспомнилось вдруг, с каким теплом Диего рассказывал о времени, проведенном с матерью на крыше. Оно было у него, это время, эти звезды, ласковые материнские руки.

Это все было и у меня. Дом и семья. Родители, которые заботились, чтобы я была сыта и здорова. Нянюшка, рассказывавшая лучшие истории на свете. Брат, подаривший мне имя, поддерживавший все мои игры. Одна сестра, цветы и музыка которой делали старый холодный замок гораздо уютнее. И другая, маленькая сестренка, научившая меня общаться без слов. Плакучая ива, вечера в дядиной гостиной, все разговоры с Ричардом и Аланом, все полученные мною и отправленные письма…

Это все была любовь. Незаметная, тихая, та, что легко обесценивается и воспринимается как должное, та, которая заглушается грустными событиями, обидами, недомолвками. Но которая никуда не исчезает, помогает пройти через боль и препятствия.

Медленно, очень медленно я отвела руки от лица. Поняла вдруг, что все в порядке. Я могу дышать. Глубоко, полной грудью, как, кажется, никогда раньше не умела. В голове было легко и звонко. Подняв на Диего глаза, я сказала:

– Давай поскорее завершим все дела здесь и попробуем вернуться домой.

Когда Диего ушел на охоту, я принялась собирать вещи. На кухнях меня не ждали, все еще считали больной. Сборы увлекали. Я представляла, что вот-вот отправлюсь в кругосветное путешествие или совершу восхождение на гору – например, на Большую Западную, с пиком Морн. Кто был в тех краях (кто-то из знакомых Авроры), говорил, что по вечерам пик становится багровым, словно он проткнул солнце и из раны хлынула кровь. Интересно, таким же багровым, как барханы и дюны проклятых земель?

За спиной раздался кашель, я обернулась и увидела Мель. Сколько она здесь простояла? Я так погрузилась в мысли, что и не заметила.

– Куда ты собираешься? – спросила она напряженно.

– Просто делаю уборку.

Мель покачала головой, но возражать не стала. Пробормотала только:

– Вот, я принесла тебе немного…

Еда была как раз кстати. Нет, не в дорогу: о припасах нужно будет позаботиться перед самым выездом, чтобы ничего не испортилось раньше времени. А вот я проголодалась.

Мясо оказалось сочным. Пока ели, Мель жаловалась на Га, рассказывала о Маа, которая никого из недавно умерших не встретила. Зато в гости наведалась тень человека, которого все позабыли: его знавала предшественница нынешней Маа. Кем при жизни был этот человек, женщина не уточнила.

– Я помогу тебе убирать, – сказала Мель, когда с едой было покончено.

– На сегодня все, – я быстро перевела тему. – Слушай, давно хотела спросить кое-что. Сколько лет Главному?

Женщина взглянула удивленно, а я чуть язык не прикусила: конечно, откуда ей знать, ведь пустынники годы не считают.

– То есть помнишь ли ты его юношей?

– Не знаю, – пробормотала Мель после короткого раздумья. – Он всегда одинаковый. Такой же, как и сейчас.

– Ну, Мель, этого быть не может. Главный вряд ли намного старше тебя.

– Я помню Ырка, он был юношей. Мой брат тоже, но он так и не стал взрослым. А Главный остался таким же.

Это бесполезно, мысленно воскликнула я. Впрочем, это же Мель, не удивлюсь, если память ее как сшитое из лоскутов покрывало. Должно было получиться изображение, но оно не вышло, обрывки скреплены не по порядку, некоторые и вовсе отсутствуют.

Это не ее вина, просто проклятые земли заставляют жить одним днем. Впрочем, все истории Мель, запутанные, непонятно когда случившиеся, казались однозначно правдивыми, притягивали.

Я решила оставить эту тему. Тем более что другой вопрос волновал куда больше:

– Как умерли те, кто побывал у тела мертвого бога?

– Зачем тебе знать?! – Голос женщины дрогнул. – Ты… ты снова хочешь к нему отправиться? Не смей! – Прочитав ответ по моим глазам, Мель бросилась к отобранным, сложенным стопкой вещам. Стала раскидывать