Пусть сердце скажет - Розанна Битнер

Кое-кто из шахтеров засмеялся, и надсмотрщик, стоявший рядом со стволом, посмотрел в их сторону:

— Закрой рот, Тревор, иначе тебе придется искать работу на другой шахте.

Итан подъехал прямо к стволу. Тревор, продолжая прохаживаться насчет индейцев и китайцев, потихоньку приближался к двум китайцам, стоявшим среди рабочих.

— Он, кажется, выпил, — сказал Итан надсмотрщику. — По-моему, сегодня ему не стоит давать динамит.

Надсмотрщик, которого звали Эд Хэмбл, нахмурился:

— Его давно пора прогнать взашей, только он знает себе цену. Поэтому ему все так легко сходит с рук.

— Если он взорвет половину шахты и Холлидэю придется отвечать за погибших людей, а потом еще восстанавливать ее, он больше не станет считать его таким уж незаменимым. Так что нам не стоит пускать его вниз сегодня, — подойдя к надсмотрщику, сказал Итан.

— Ты думаешь тебе удастся увести его отсюда? Итан усмехнулся;

— Если ты мне поможешь.

— Нет, спасибо. Он в два раза здоровее меня.

— Есть здесь кто-нибудь еще, кто умеет обращаться с динамитом?

— Стью Кованс. Он у нас второй подрывник. Итан снял свою кожаную шляпу и повесил ее на луку седла. Повернувшись, он направился к ожидающим своей смены шахтерам. На поясе у него висели кобура с револьвером и охотничий нож. Тревор был примерно одного роста с Итаном и такого же телосложения.

— Идем, Тревор, сегодня тебе не место в шахте. Услышав слова Итана, Тревор обернулся. Презрительное выражение его голубых глаз сейчас же сменилось неистовой злобой.

— Что ты сказал, индеец?

— Ты слышал, что я сказал. Ты выпил и сегодня не будешь работать.

Китайцы с ужасом смотрели на них. Большинство рабочих отступило еще дальше. В другой раз они заступились бы за своего товарища, но сейчас и сами видели, что Тревора Гейла нельзя допускать к работе с динамитом.

Тревор снял шлем и поставил на землю ведро с инструментами.

— Я пойду туда, куда мне захочется, и ты не смеешь мне приказывать. Я не стану слушаться какого-то паршивого индейца.

Итан сделал шаг вперед:

— Тебе придется послушаться меня! Забирай свое барахло и отправляйся домой.

Тревор чуть отступил, на его лице появилась ухмылка.

— Я никуда не пойду, индеец! — С этими словами он вдруг взял одного из китайцев за длинную косу и, притянув к себе, выхватил нож. — Или ты пустишь меня в шахту, или я сейчас отрежу этот китайский хвост. Ты знаешь, индеец, как китайцы дорожат своими косами, наверное, точно так же, как ты своими длинными патлами.

Тревор приставил нож к косе китайца, и тот в страхе закрыл лицо руками.

— Не надо! Не надо! — умолял он, — не отрезай мои волосы! Я умру от стыда!

Тревор, не отрываясь, смотрел на Итана.

— Если я отрежу ему хвост, другие китайцы начнут бузить, к ним присоединятся все шахтеры. Ты не боишься взять на себя эту ответственность?

— Отпусти его, — потребовал Итан, видя страдания китайца. Он прекрасно знал, что значит быть не таким, как все.

Наконец две клети с шахтерами, отработавшими свою смену, поднялись на поверхность. Эд Хэмбл дал знак рабочему в машинном отделении не отпирать двери клетей.

— Подождите пока чуток, — сказал он рабочим, решив, что будет небезопасно, если здесь прибавится еще шахтеров.

— Эй, что это значит? — спросил один из них. — Выпусти нас отсюда.

— Я заберу этого китайца с собой в клеть, и мы поедем вниз, индеец, — предупредил Итана Тревор.

С этими словами он потащил за собой к подъемнику дрожащего и вопящего от ужаса китайца. Итан понял, что должен сделать что-то немедленно, пока остальные шахтеры не вырвались из клетей и не присоединились к Тревору.

— Что с тобой, Тревор? Ты боишься меня? Поэтому ты решил спрятаться за китайца? — поддразнил ирландца Итан. — Ты, конечно, можешь отрезать у него хвост, только я ведь все равно не пущу тебя в шахту!

Тревор колебался, его лицо покраснело еще больше после того, как его обвинили в трусости. Люди в клетях шумели все громче и нетерпеливее.

— Отпусти китайца, Трев, — закричал кто-то, обращаясь к Тревору. — Индеец прав, ты выпил, тебе лучше не спускаться сегодня вниз.

Тревор буквально отшвырнул несчастного китайца и подскочил к Итану, размахивая ножом.

— Еще ни один метис не обзывал меня трусом! — процедил он. — И ни один не смел мне приказывать! Если я не буду сегодня работать, мне никто не заплатит!

— Тебе нужно было думать об атом раньше, прежде чем ты собрался выпить. Ты знаешь правила, Гейл.

— Я спущусь в шахту, и ты меня не остановишь! — С этими словами Гейл направился к очереди шахтеров.

Итан устремился за ним, и тогда Гейл бросился на него с ножом. Перехватив запястье ирландца, Итан отвел от себя его руку с ножом. Одновременно он обхватил правой рукой его шею и сильным броском швырнул на землю.

В толпе шахтеров раздались одобрительные возгласы: им явно нравился этот поединок. Гейл изо всех сил старался пырнуть ножом Итана, который, ухватив его запястье, методично бил его о землю. Свободной рукой Тревор ударил Итана по лицу, потом ему удалось вырваться и перевернуть Итана на спину. Тревор уперся коленом Итану в живот, а тот продолжал сжимать его запястье, дотянувшись уже до руки с ножом и вывернув ее назад.

Острие ножа вонзилось в левое предплечье Итана, однако он не отпускал руку Тревора до тех пор, пока ирландец не закричал от боли и не выронил нож.

Потом Итан своим большим кулаком двинул ирландца прямо в лицо так, что тот растянулся на земле.

Итан встал на колени, ухватил Тревора за рубашку и потянул вверх, одновременно сам поднимаясь на ноги. Он со всей силы ударил Тревора кулаком под дых, а потом снова в лицо.

Ирландец рухнул на землю и, казалось, потерял сознание. Итан повернулся, чтобы подобрать складной нож, но не успел: Тревор опять набросился на него, и они оба покатились по усыпанной гравием земле, сцепившись в отчаянной схватке.

Тревор пытался вытащить из кобуры револьвер Итана, но тот в считанные секунды уложил ирландца на лопатки и достал из ножен собственный нож длиной в семь футов, который, несомненно, являлся более грозным оружием, чем складной ножик Тревора. Итан прижал острие ножа к лицу Тревора, прямо под его глазом.

— Разве ты не знаешь, что с индейцем не стоит драться на ножах? — процедил он. — Поднимайся и иди домой, Гейл. Кончай живо эту волынку, или я выковырну глаз из твоей головы.

Толпа вокруг них затихла. Зрачки Тревора расширились, он, не отрываясь, смотрел на лезвие ножа, так что его глаза сошлись у переносицы.

— Индейская сука. Даже если я сейчас встану и уйду, это еще не значит, что мы выяснили отношения.