Нежизнеспособный - Yuri Lepichuri

дороги, пару проткнул копьём, ещё троих мы избежали, обойдя за каменной полуразрушенной стеной. Так, возвращаясь к свету вдалеке, я сначала спутал его с фонарями здешних существ, но, так как мой напарник не замедлил хода, насторожился ещё сильнее. В какой-то момент я понял, что это фонарь над входом в некое здание, или скорее даже чей-то дом. Ещё минут двадцать, и я стоял прямо перед дверью. То оказалась будка сторожа врат, вежливо с предложения Стража, постучав, за деревянной, на вид тяжёлой дверью послышался шорох. Нам открыла уже знакомая Лилия, без объяснений она толкнула меня прочь кинула под ноги мне веник и корыто с полотенцем, а сама и указала на ещё одну дверь справа. Пока я осмыслял её не метафоричное послание меня в баню Лилия со Стражем уже унесли тело Хитори, и я, сонный и измотанный дорогой, просто согласился с происходящим.

Всю ночь девушка хлопотала вокруг раненного. А утром первым, что я увидел была она, прикорнувшая ко мне на кровать.

– Утра, как там Хитори?

– Жить будет, переждём тут немного и пойдём дальше.

– Слава богу.

– Ах, да, я тебе приготовила завтрак, поешь, как встанешь на ноги. Прости, что я тебе грубила.

– Всё в порядке.

Молодая девушка шумно, не касаясь перил, сбежала по лестнице. Она буквально выбила дверь подъезда собой, так что дверные петли жалобно проскрипели. Ещё сырые волосы её лежали на плечах, руки словно под током дрожали, даже будучи крепко стиснуты в кулаки, шаги слышались глухими ударами босых пяток об асфальт, быстрые и стремительные, но неровные, она оступалась, попадая ступнями на камни, но держала равновесие, терпя боль, не останавливалась больше полу часа пути. Её брови напряжённо нависали сведёнными к носу над печальными на мокром месте глазами. По виду сложно было бы сказать была она зла или опечалена, однако сердце проникалась некой тяжестью и ужасом. Ужасом от того, что заставило её так быстро покинуть тёплую квартиру буквально в домашнем халате с ещё влажной после душа кожей.

Холодный утренний летний ветер пробирал до костей, просыпалась заря, подавали голос чайки, уже красовавшиеся вокруг мусорных баков во дворах. Город с безлюдными улицами был похож на параллельный мир, брошенный, вымерший и пустой. Сейчас Эрант добралась уже до центрального парка, куда ноги привели её в поисках, хоть каких бы то ни было, людей. Не нашлось даже патрульных ей на пути, и сам воздух, застывший в стекло, словно намеренно не давался дышать и уже резал глотку и обжигал оставленные собой тысячу тонких ссадин.

Девушка осторожно оглянулась и понемногу начала приходить в себя. Забравшись с головой в халат тяжело обессиленно упала на скамейку рядом, она успокаивала себя, обнимая за плечи и держа ухо в остро. В этом утреннем полусвете, пока солнце ещё не появилось из-за горизонта, ей мерещились жуткие тени по разные стороны от себя и меж берёз парка, и около клумб ромашек и настурции, и у лестниц подъездов, и за стеклянными дверьми магазинов…

Она вспомнила, что должна сообщить в полицию, но если он узнает, что случится с ней? Сейчас ещё есть надежда, вернувшись остаться живой? Нет ей помогут полиция защитит её? Если ей не поверят, что она лишь наговаривает, на ней же нет и следа от удара, ей никто не поверит, что она в опасности и она не знает, кто та девушка, которую убил её любимый.

Любимый – за это слово её разум ухватился как за маячок. У неё есть человек, к которому можно податься, нужно позвонить.

– Твою же ж нахрен! – она не взяла телефон с собой. Совершенно про него забыла. Там на холодильнике полупустой кухни рядом с кипятильником. Куда положила не гладя, что бы не мешался.

– Боже! Я же знаю адрес, хоть ты то пустишь? Если нет? Не оставит же моё солнце девушку на улице? Хотя бы телефон одолжит позвонить тогда… это же центральный парк… дворами или по стороне дороги пойти? Да вряд ли же он за мной бежал, верно? – в голове, но экспрессивно спросила она, уставившись на ближайшее дерево.

Обратиться к бывшему парню за помощью было единственным верным выбором для неё сейчас. Так думала Эрант. Всё в голове свилось в странный ком, из которого ей приходилось вытаскивать случайные идеи, мысли, слова, звуки… Людей на улице всё не появлялось, сегодня к несчастью, а может и удаче, все шумные компании водили гул на своих районах, что на окраинах города. Ближайшие подруги, которых она могла просить о помощи жили в там же, а денег или средств связи с собой не было.

– Да зачем я вообще сказала, что выслушаю его. Но я же люблю его, как теперь быть, я не хочу стать следующей, кто гарантирует, что я не попаду под горячую руку? Но я не хочу, чтобы он попал в тюрьму, да и как теперь быть?

Она шла по слабо освещённым рассветным солнцем улицам, скованная и с посиневшими от мороза губами. Девушка, хрупкая, словно кукла из фарфора бледная, в её и без того худеньком теле, будто застыла вся жидкость так, что она казалась усохшей до истощённого вида. Было ли это от нервов или за резвую погоню со своими кошмарами она потеряла в весе, но смотреть на неё было страшно.

Соловьи уже начинали свои трели, но делали это где-то далеко. Темнее прежнего ей казался асфальт под ногами. Раньше она любила снимать летом обувь в жаркий день и ходить босиком по раскалённому тротуару. Но сейчас её ноги кровоточили и ужасно болели, не унимаясь, даже от ночного холода поверхности дороги. Сейчас шлёпанцы были бы ей очень кстати. Эрант перебегала на перекрёстки на красный, забывая об осторожности, хотя машины и даже автобусы ей не попадались и, добравшись до знакомого двора, поникла головой.

– Виктор – протянула она с выдохом – прости, что я пришла именно к тебе. Я обещала здесь не появляться. Я много плохого тебе уже сделала. Но ты же … – ей было стыдно договаривать это в голове, репетируя своё раскаяние.

«Сначала встречу, а там как пойдёт» – решила так.

Перед тем, как позвонить в квартиру, девушка зашла на детскую площадку. Ступая по сырой траве и омывая таким образом больные ступни она подошла к качелям и тяжело оглядев их не решилась притронуться, не то что бы её прошлые чувства её пугали или дело было в том, что некогда