Другая дорога. - Владислав Колмаков

Следующие два месяца моя армия потратила на ограбление Бранденбурга. Многие города этого немецкого курфюршества лежали в руинах. Я выгреб оттуда огромные ценности и угнал множество пленных. Теперь то уже можно рассказать, зачем мне были нужны все эти пленные. Немцам я предлагал принимать православие и учить русский язык. После чего их расселяли на Урале, в Сибири , на Дальнем Востоке и на юге России. И знаете что? А около семидесяти тысяч немцев из Саксонии, Литвы и Бранденбурга стали таки подданными Российской империи, выполнив мои условия по смене веры и обучению русскому языку. И из них впоследствии получились очень неплохие граждане моей страны. Обрусевшие немцы были законопослушными, трудолюбивыми и никогда не бунтовали против власти российских императоров. Да, и не было пока еще в немцах того нацизма, который в них пророс в начале двадцатого века. Эти пока еще не были заражены нацистской чумой. Потому к русским людям они относились нормально. И с ними никогда не возникало проблем на национальной почве.

Но кроме немцев в нашем плену сейчас находилось около ста сорока тысяч литовцев, поляков и других прибалтов. Вот этим я стать своими подданными даже и предлагать не стал. Мне как правителю такой проблемный контингент был не нужен. Поэтому все эти люди пошли по уже налаженному каналу в Турцию. Где мы на всех наших пленных обменивали славянских рабов, томящихся в турецком рабстве. Турецкие корабли привозили в Крым рабов славянской национальности, которые потом становились моими подданными, а взамен загружали в свои трюмы поляков, литовцев и тех немцев, что не согласились становиться гражданами России, менять веру и учить русский язык.

Ну, да! Это мерзко и бесчеловечно. Может быть и так? Но здесь я мыслил уже не как Петя Столяров, а как Петр Первый, правитель огромной страны. О которой я должен заботиться. И я заботился. Менял врагов на нормальных граждан. Я не буду мучиться с прибалтами и поляками. Не стану с ними заигрывать, задабривать и облизывать, как это постоянно делали правители моей страны. Вот только толку с этой их мягкой и толерантной политики не было никакого. Скорее наоборот. Эти люди, которые были и остаются враждебными моей стране, чувствовали свою безнаказанность и постепенно борзели, презирая и ненавидя русских людей. И в итоге, от нас свинтили. А потом, получив независимость, еще и гадить России начали с энтузиазмом. Нет, такой хоккей нам не нужен. И я совсем не хочу обелить свое честное имя в глазах потомков. Прекрасно ведь знаю, что толерантные еврочеловеки потом обо мне столько гадостей понасочиняют. Я же, в отличие от Петруши, им особой воли в моей стране не даю. Я наоборот стараюсь идти своей дорогой. Да, кое-что полезное я позаимствовал у Европы. Но это не слепое поклонение перед всем европейским. Это, скорее, подход, в стиле древних римлян, о котором я уже говорил когда-то. Это когда заимствуешь у своих врагов что-то полезное, но без перегибов. И заставляешь его работать на пользу своей страны. Вот этому подходу я и стараюсь придерживаться на протяжении всего своего правления.

Когда мои войска подошли к Берлину и осадили его, то королевство Пруссия капитулировало и сдалось на мою милость. После этого уже началась Большая Дипломатия. Сейчас правителем Прусского королевства стал тринадцатилетний Фридрих Вильгельм Первый, сын покойного Фридриха Первого. Этот пухлый мальчик совсем не был похож на сурового прусского правителя. Которого в другой истории должны были назвать король-солдат. Впрочем, здесь у Фридриха Вильгельма такого прозвища, скорее всего, не будет. Так как Пруссию ждет совсем другая судьба.

Я позвал на переговоры о капитуляции и Карла Двенадцатого. Так как мы с ним договорились раньше, что земли Пруссии достанутся ему. И теперь королевство Пруссия становилась вассалом шведской короны. Но так просто отпускать малолетнего короля Пруссии я не хотел. Не нужна мне большая и сильная Пруссия, вокруг которой будет строиться мощная немецкая империя. Вы это, наверное, уже поняли. И я сделаю все, чтобы Германия и дальше оставалась в такой вот раздробленности и нищете как сейчас. Потому что когда немцы объединились, то у России начались большие проблемы. И как это не печально, но ведь именно Петруша поспособствовал этому процессу. Он, победив Швецию, значительно усилил Пруссию, которая получила в собственность часть шведских земель на побережье Балтийского моря.

Поэтому сейчас я потребовал у прусского короля Фридриха Вильгельма отдать мне корону и земли Бранденбургского курфюрста. А его теперешний сюзерен Карл Двенадцатый подтвердил мои требования. И Прусское королевство лишилось огромного куска территории. Теперь провинция Бранденбург прусскому королю больше не принадлежала. Но и включать эту немецкую землю в состав Российской империи я не спешил. На фига козе баян? Я поступил гораздо хитрее и коварнее. Я превратил Бранденбург в княжество, вассальное от российской короны. Что было благосклонно воспринято моими союзниками Карлом Двенадцатым и теперь уже королем польским Фридрихом Четвертым. Ведь такое в Европе было в порядке вещей. Когда кто-то захватывал чужие земли и делал из них вассальное государство. Поэтому союзники мою инициативу одобрили и поддержали.

А правителем моего вассального княжества Бранденбург я назначил русского генерала Адама Вейде. Этот обрусевший немец был моим соратником с самых первых дней моего правления. Своим высоким положением в обществе он был обязан мне. Поэтому в его верности я не сомневался. Адам Вейде не раз доказывал мне свою преданность, служа честно и с большим рвением. За что и был пожалован мною генеральским чином и титулом служилого дворянина. Но теперь его служба России продолжится уже в другом статусе. В статусе князя Бранденбургского.

Глава 26

Глава 26.

Саксония.

Пока мы разбирались с Пруссией и вассалитетом Бранденбурга к Берлину подошла шведская армия. Так как Пруссия капитулировала и стала вассалом Швеции. То осаждать Кенигсберг больше было не надо. Поэтому Карл Двенадцатый и направил свою армию в Бранденбург. Ведь у нас еще остались враги в этой войне, которые пока не хотели сдаваться. Мы с Карлом Двенадцатым посовещались и решили, что его армия двинется на запад на Ганновер, а я со своими войсками пойду на юг в Саксонию.