<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63> - Admin

немедленно ответили тем же, и на протяжении следующих трех часов на телеграфах кораблей

двух флотов ничего кроме хаотичной мешанины точек-тире разобрать было невозможно…

Командир старого броненосного крейсера «Владимир Мономах» о суровых проблемах с

телеграфированием не знал. Его «Дюкерте» позволял поддерживать связь лишь на расстоянии

прямой видимости, да и пользовались им от случая к случаю. Поэтому на «Мономахе»

больше полагались на глазастость своих сигнальщиков. И они пока не подводили. Последний,

адресованный крейсеру флажный сигнал, на его мостике получили с полчаса назад. Это был

приказ Великого князя - немедленно развернуть тихоходную транспортную колонну и

продолжать вместе с ней движение обратным курсом до особого распоряжения.

Каперанг Владимир Александрович Попов, под командой которого кроме транспортного

обоза находился и крейсер 2-го ранга «Штандарт», еще вчера бывший флагманом Александра

Михайловича, приказ этот пунктуально исполнил. То, что бывшая шикарная царская яхта

сегодня работала крейсером, было удивительно само по себе. А уж нахождение «Штандарта»

в кильватере «Мономаха» было удивительным вдвойне. По крайней мере, в утвержденном

плане операции этого не предусматривалось. Но, как бывает, вмешалась цепь случайностей.

Во-первых, слег в госпиталь с приступом почечной колики командир «Штандарта»

Кетлер. Во-вторых, под руку Макарову попался кавторанг Колчак, чей «Восходящий»

дожидался очереди в док, и к решительному делу в Желтом море уже не успевал. Хорошо его

зная, учтя блестящий успех в бою с конвоем в Цусимском проливе, грамотную минную

постановку у Чемульпо, и помятуя рассказанное о нем Рудневым, он, не долго размышляя,

предложил Александру Васильевичу временно занять мостик флагмана третьего крейсерского

отряда. В-третьих, иногда ломается даже хваленая германская техника. Мощная телеграфная

станция «Штандарта» утром накрылась, и наладить ее никак не удавалось. Это вынудило

Великого князя со штабом перейти на крейсер «Русь», «Штандарт» же был поставлен в хвост

«лайнерной» колонны. Когда поступил приказ Макарова разворачиваться и уходить полным

ходом из-под удара японских главных сил, Александр Михайлович выполнил его буквально.

В результате крейсера-лайнеры с «Русью» во главе, взявшие курс на юго-запад, с мостика

«Мономаха» были видны уже как далекие, скрывающиеся на горизонте силуэты.

Но еще до этого, понимая, что в прикрытии отставших пяти тихоходных транспортов

остается только один старый крейсер и трое «соколов», Колчак семафором запросил у

Великого князя разрешения остаться с ними. И… получил августейшее согласие!

Несмотря на то, что где-то слева по курсу, постепенно приближаясь, грохотала канонада

боя главных сил, на мостике «Мономаха» приказание командующего идти на встречу этому

грохоту приняли фаталистически. На горизонте маячили, то появляясь то вновь исчезая,

четыре наших «шеститысячника», периодически менявших курс и спорадически по кому-то

постреливавших. Вокруг них тоже иногда были видны фонтаны от падений вражеских

снарядов, но, собственно, противника с «Мономаха» пока еще не видели. Рассудив, что

поворота «все вдруг» его «купцы» не осилят, и, чего доброго, покалечат друг друга,

«Мономах», ведя их за собой, развернул колонну последовательно. «Штандарт» держалася

отдельно, примерно на траверсе третьего транспорта в колонне со стороны возможного

подхода неприятеля. По правому борту броненосного крейсера бежали «сокола»…

Вскоре вдали, за кормой «Штандарта», показались дымы двух кораблей. Опознать их

пока было не возможно. Затем новая группа дымов открылась прямо по курсу, вклиниваясь

между облаком дыма от ушедших к западу лайнеров и тихоходными транспортами. А так как

дымы и верхушки мачт опять идущих контркурсом крейсеров Грамматчикова, были с

«Мономаха» едва различимы на левой раковине, это означало, что ни подходящие сзади, ни

стремительно надвигающиеся спереди, и уже видимые на линии горизонта корабли, ничего

хорошего не предвещали. Передать что либо на «Аскольд» было, увы, невозможно.

Стоя на верхнем мостике «Мономаха», его командир готовился к худшему: двое против

пяти. Он находил несколько ироничным тот факт, что в бой Макаров вообще поначалу не

планировал его брать. Устаревшему крейсеру, типичному представителю эпохи броненосных

фрегатов, не нашлось места в боевых порядках современного русского Тихоокеанского флота.

Он был лишним и в колонне броненосных крейсеров Руднева, где его 15 узлов сковывали бы

всю пятерку быстроходных кораблей, и в колонне старых броненосцев. Там его скорость была

на уровне, а многочисленные пушки среднего калибра могли бы скомпенсировать недостатки

башен «полтав», но... Когда он в третий раз пришел к Макарову с предложением проставить

«Мономаха» в линию к «старикам» , тот устало посмотрел ему в глаза и задал один вопрос:

- Любезный мой Владимир Александрович, сколько по Вашему мнению попаданий

двенадцатидюймовых снарядов может пережить «Мономах»?

После неловкой паузы, во время которой адмирал и каперанг молча бодались взглядами,

первым сдался Попов:

- Одно-два, если сильно повезет, то три. Но зато средний калибр он может держать как

бы не лучше «Сисоя» или «Полтавы». Затопления от каждого попадания мне не грозят,

полный пояс от носа до кормы, до шести дюймов, - мгновенно перешел в контратаку Попов.

- Этому поясу еще бы скос бронепалубы, и машины способные разогнать узлов под

двадцать... Хотя стойкость вашей сталежелезной брони на уровне трех дюймов Круппа, но

японские шестидюймовые снаряды держать и правда будет... Но вот главный калибр - нет.

Посему, увольте. Не могу я брать грех на душу и ставить Вас в линию к броненосцам.

Это было бы бессмысленным убийством пяти сотен человек. У Вас столько в экипаже? Ради

чего мне их подставлять под расстрел, ради десяти минут отвлечения огня на старый крейсер?

Или ради полудюжины почти безвредных для японских броненосцев шестидюймовых

снарядов, что ваши комендоры успеют всадить в них пока те не разозлятся на вас всерьез?

- Нет, Степан Осипович, ради того, чтобы четверть века проходивший по всем океанам

крейсер не пошел на металлолом ни разу и не выстрелив по врагу. Мы шли с Балтики вокруг

света, на кое-как отремонтированном корабле не для того, чтобы коптить рейд Порт-Артура,

пока остальные корабли будут за нас воевать. Неужели наш служака «Мономах» такая совсем

уж дрянная обуза, что его совершенно некуда применить в генеральном сражении?

- Господи, ну до чего же упрямы Вы, Владимир Александрович… Хорошо, Бог с Вами,

если Вам настолько приспичило идти со всеми - пожалуйте. Будете командовать конвоем.

Если кто из японцев к вам прорвется - Вы обязаны его остановить любой ценой. Другого с

вашим парадным ходом в четырнадцать узлов, а пятнадцать для ваших компаунд-машин поле

перехода с Балтики - мечта несбыточная, я не нахожу. Защита купцам и правда не помешает…

Тогда Попов решил, что ему "бросили кость чтоб отвязался". Сейчас, рассматривая в

бинокль форштевни трех лучших бронепалубных крейсеров японского флота, неумолимо

накатывающихся его куцый отряд, он на секунду даже пожалел о своей настойчивости. Но

секундная слабость прошла, сменившись злостью на самого себя, привычно вызванной

воспоминаниями о самой своей "спокойной" должности за время службы - заведующим

Кронштадтской школой писарей. Туда его задвинули за "слишком быстро выплаваный ценз",

и за слишком острый язык. Вырваться из чиновничьей рутины удалось только потому, что

среди капитанов первого ранга было не слишком много желающих вести в бой давно

устаревшее корыто. Может и правда лучше умереть сейчас в бою, на мостике знакомого еще в

бытность старшим офицером «Мономаха», чем медленно догнивать в бумажном болоте?

Кроме него в охране конвоя находилась еще бывшая царская яхта «Штандарт», теперь

крейсер. Безбронный. Если не считать импровизированной боевой рубки. В Артуре его еще

довооружили, так что сейчас корабль располагал аж восемью 120-мм скорострелками Канэ и

двенадцатью трехдюймовками. Грядущий бой был первым для его команды. Но не для нового

командира, которым стал пришедший недавно в Артур на дестроере «Восходящий» кавторанг

Колчак, прославившийся утоплением одной из «Сим». Но даже с самыми боевыми