Очерки истории гражданской войны и иностранной военной интервенции на Украине (1918—1920) - Николай Иванович Супруненко

Уничтожение частной собственности на землю и превращение её во всенародную создали объективные условия для социалистических преобразовании в сельском хозяйстве. Коммунистическая партия стала пропагандировать среди крестьян общественные формы хозяйства. Крестьянская беднота подхватила великую идею создания коллективного хозяйства и стала претворять её в жизнь. Но она натолкнулась на бешеное сопротивление кулачества, левых эсеров, анархо-махновцев, украинских буржуазных националистов. Все эти вражеские элементы развернули бешеную кампанию лжи и клеветы, искусно играя на темноте и предрассудках крестьянства. Эти враги трудящихся пытались убедить крестьян, что путём создания коммун и артелей Коммунистическая партия и Советская власть якобы стремятся вернуть старую панскую кабалу, но только в иной форме. А так как политика сосредоточения в руках государства значительного количества бывшей помещичьей земли вызвала недовольство в крестьянских массах, то вражеская пропаганда находила в деревне благоприятную почву.

Но враги социалистического строя не ограничивались лишь одной агитацией. Проникая в советский аппарат, они часто использовали своё служебное положение для того, чтобы своими провокационными действиями вызвать у крестьян недовольство против коллективных хозяйств и Советской власти. Как указывалось в отчёте Харьковского губкома КП(б)У, один из левых эсеров под видом инструктора земельно жилищного отдела выступал с такими установками: «Надо определённо сказать крестьянам.., что без общественной обработки земли мы с ними разговаривать не будем, если они к весне не организуются в артели, то будет проведена полная национализация земли, т. е. обработка при помощи наёмных рабочих»[497]. Подобного рода провокационные заявления вызывали возмущение крестьян. Украинские буржуазные националисты также часто использовали трибуну крестьянских собраний для того, чтобы дискредитировать идею общественных хозяйств и подорвать доверие трудящихся крестьян к Коммунистической партии и Советской власти. Как указывал в своём докладе Змиевский уездный исполком (Харьковская губерния), «безответственные личности выступали на собрании, заявляли, что коммуна не что иное, как лишение местных крестьян земли, что придут московские коммунисты, которые займут лучшие земли, а нам ничего не останется»[498].

Много вредила делу организации коллективных хозяйств поспешность при их создании, допускавшаяся некоторыми губземотделами. Так, Харьковский губземотдел в своём отчёте указывал. «Кардинальной задачей земельного отдела является устройство коммун… Для устройства возможно большего числа коммун командируются специальные инструкторы и агитаторы…»[499]. Такую же линию проводил и Киевский губземотдел. Он ставил перед собой задачу «организовать в губернии максимальное количество того или иного рода коллективов»[500]. При такой поспешности в создании общественного хозяйства были случаи, когда советские работники и агитаторы, которым было поручено такой величайшей важности дело, извращали ленинский принцип добровольности при организация коллективных хозяйств. В циркуляре Изюмского уездного исполкома Харьковской губернии указывалось: «Нередки случаи, когда агитаторы вместо разъяснения выгод сельскохозяйственной коммуны прибегают к угрозе: „Загоним туда штыками“»[501]. Уездный исполком категорически требовал прекратить подобного рода практику и усилить подлинно разъяснительную работу в массах. В своём постановлении от 10 мая 1919 г. Черниговский губземотдел указал Стародубскому уездному исполкому на недопустимость «почти насильственной организации коммун и игнорирования интересов среднего трудового крестьянства»[502]. На неправильные действия инструкторов жаловался представитель Донецкого губземотдела Нагорный на 2‑м совещании представителей губземотделов Украины. В своём выступлении он говорил: «Посылаемые на места инструкторы часто вносят хаос в местную жизнь. Двух инструкторов пришлось арестовать, так как неумением вести дело они вооружили против коммун»[503].

О неумелых, а подчас и неправильных действиях местных коммунистов и провокационной агитации левых эсеров говорится и в докладной записке в ЦК КП(б)У Е. Евницкого, выезжавшего в Лебединский уезд Харьковской губернии по заданию Центральной избирательной комиссии по выборам делегатов на Ⅲ Всеукраинский съезд Советов: «Крестьяне со слов, может быть, не в меру горячих коммунистов, а также под влиянием агитации левых эсеров и под науськиванием всех контрреволюционеров воображают, что коммуна будет проводиться насильственно. Когда же им объяснишь, то они говорят: „Это другое дело, а мы думали (?). Вот такую добровольную коммуну пусть заводят, мы присмотримся и сами пойдём“»[504].

Вражеские элементы, раздувая до невероятных размеров ошибки отдельных работников, а ещё больше выдумывая разные небылицы и клевеща на Коммунистическую партию и Советскую власть, сумели во многих районах Украины вызвать у крестьян недоверчивое и даже предубеждённое отношение к общественному хозяйству и коммунистам. Всё это усиливало колебания крестьянства и обостряло политическую обстановку в деревне.

Крестьянство стремилось объяснить себе происшедшие изменения в политике Советской власти на Украине. Но низкий общекультурный уровень и недостаточная политическая сознательность привели к тому, что в ряде мест среди крестьян получило распространение ошибочное мнение, что большевик и коммунист — представители разных политических партий, что на Украину возвратилась не прежняя партия большевиков, а иная — партия коммунистов. Произошло это, по-видимому, не только оттого, что партия с марта 1918 г. стала именоваться коммунистической, о чём многие украинские крестьяне не знали, но и потому, что в земельной политике Советской власти на Украине произошли некоторые изменения. Если в конце 1917 —начале 1918 г. большевики, добившись установления Советской власти на Украине, решительно проводили политику уравнительного раздела нетрудовых земель, то теперь коммунисты выдвинули на первый план создание совхозов и коммун, а уравнительный раздел земли отодвинули на второй план. Поэтому украинские крестьяне относились к большевикам с большой любовью и уважением, а к коммуне и коммунистам — настороженно.

Это особенно наглядно выяснилось во время беседы Н. Скрыпника с делегатами Волынской губернии на Всеукраинском съезде волостных исполкомов в начале июня 1919 г. На его вопрос, как крестьяне относятся к Советской власти, раздались дружные ответы: «Все принимают Советскую власть. Мы всецело встречаем с большой любовью»[505]. Далее зашёл разговор о большевиках и коммунистах. С большой откровенностью представители волостных исполкомов рассказывали о настроениях крестьян. Гаврилюк из Красиловской волости: «И сейчас у нас настроение за Советскую власть. Если сказать „коммунист“ — ни то ни сё, а слово „большевик“ — все за ним»[506]. Грищук из Корчевской волости: «У нас признают большевизм все и Советскую власть, а коммун не признают»[507]. Бурак из Скородецкой волости: «Население относится очень хорошо как к Советской власти, так и к большевизму, но к коммунизму очень халатно»[508]. В таком же духе высказались представители ряда других волостей.

Коммунистическая партия Украины и Советское правительство развернули огромную работу по разоблачению вражеской клеветы и исправлению ошибок и перегибов, которые были допущены в некоторых районах. Большую роль в этом сыграла телеграмма В. И. Ленина от 8 апреля 1919 г., адресованная всем губземотделам и опубликованная в украинских газетах. В телеграмме особенно резко подчёркивалось: «Недопустимы меры