Утраченный покой - Любовь Михайловна Пушкарева

и принялась поглаживать, успокаивая и по чуть-чуть подкармливая.

– Это происходит автоматически, – продолжила зеленая, – Я пытаюсь контролировать vis, но стоит мне на мгновение рассредоточиться – и меня выдергивает в этого мерзкого зверя.

– Это все из-за той мрази и его обрядов, – встряла Венди. Ники с содроганием вспомнила о былом, и неосознанно вывалила на нас яркую картинку-воспоминание.

Бедная, бедная девочка, он использовал ее как проводник для vis и катализатор трансформации. Да как она разум сохранила? Какой кошмар… Какая-то мысль все хотела дооформиться и пробиться до сознания, но я закрылась. Закрылась наглухо, не желая думать об этом. Надо думать о другом – как помочь Ники.

Как помочь Ники?

Фрешит! И его оборотни-инородцы. Они чужды и уникальны, может, их опыт в чём-то поможет. Я озвучила девчатам свои мысли, Венди тут же с видом прилежной ученицы схватила блокнот и принялась его листать.

– Вот! Его домашний номер.

Какая предупредительная умница, в городе всего ничего, а уже координаты всех мало-мальски серьезных filii numinis собрала.

Решили позвонить сейчас. Это только бело-зеленые однозначно спят ночью, а с остальными никогда не знаешь, каковы у них часы отдыха.

Я набрала номер, включился автоответчик

– Доброй ночи, Фрешит, – нервничая произнесла я, – Это Пати Дженьювин… Росео. Я бы хотела с вами поговорить…

Тут трубку сняли.

– Здравствуйте, Пати, я не сплю. Очень удивлен вашим звонком, и… у вас сменился номер?

– Нет, я звоню от своих… вассалов.

– О… Я вас внимательно слушаю.

– Ники… из Майями… Вы ее помните?

– Конечно. Прелестная молодая леди, лечившая нашего главу с вашей помощью. Кажется, у нее задатки универсала?

Вот ведь черные, никогда не упустят чего-нибудь узнать, да они вообще своего никогда не упустят.

– Да, с задатками. Но до универсала ей – как отсюда пешком до Арканзаса.

Фрешит коротко хохотнул моей шутке.

– Так что Ники?

– У нее проблемы… некоторые, а я не знаю, как ей помочь. Вот подумала, может, вы… и ваши знакомые… оборотни-инородцы – сможете нас проконсультировать. Я прошу вас о помощи, – твердо закончила я.

– Это очень хорошо, Пати, – неожиданно тепло отозвался Фрешит, – Приезжайте, когда вам удобно, хоть сейчас, я постараюсь помочь вам обеим, чем смогу.

Мы с девчонками переглянулись, спать никто не хотел.

– Диктуйте адрес.

– Ах, это вы диктуйте, пришлю за вами машину, – он даже не пытался скрыть веселое лукавство в голосе.

Я взглядом спросила у Венди разрешения, та, умничка, состроила страшно сосредоточенную рожицу и выдала адрес на соседней улице. Его-то я и озвучила.

Через четверть часа, переговариваясь громким шепотом, мы стояли под парадным названного дома, Венди наотрез отказалась отпускать подругу одну к неизвестному болотнику, и теперь девочки стояли обнявшись как мерзнущие влюбленные. Как я поняла, тесный телесный контакт для них – привычная и даже необходимая вещь, особенно если они нервничали. А они нервничали, и я тоже. Немножко.

Подъехало такси, за рулем был индус. Поскольку мы все сели на заднее сиденье, у меня не было возможности как следует рассмотреть его vis-зрением, но пах он странно. Может, водитель и не был оборотнем, но и обычным человеком тоже точно не был.

Фрешит жил в одноэтажном квартале в уютном домике, спрятанном за рододендронами, а обязательная лужайка не знала, что такое газонокосилка, и на фоне чаморошных соседок производила удивительное впечатление чего-то настоящего и живого.

Мы только поднялись на крыльцо, как дверь приветливо распахнулась:

– Входите, милые дамы.

Я улыбнулась немножко напряженно. Фрешит, подняв бровь, уставился на меня, а потом треснул себя по лбу.

– Даю слово, что вы покинете мой дом, когда пожелаете, целыми и невредимыми.

– Рада вас видеть, Фрешит, – вместо приветствия произнесла я, заходя в дом. Болотник, казалось, еще больше стал похож на английского бульдога: коренастый и приземистый, на грани уродства, с круглыми глазами и неправильным бульдожьим прикусом, тем не менее, он все же производил скорее приятное впечатление, чем отталкивал. Может, всё дело было в умных и немного грустных глазах.

– Попугайчики-неразлучники, – обронил он, глядя на девчат.

– Ну, рассказывайте, – предложил радушный хозяин, когда мы устроились на удобном диване в гостиной.

– Сперва пообещайте, что не будете делиться ни с кем информацией, – переговоры повела я, по праву старшего.

Фрешит грустно улыбнулся.

– Сказывается опыт общения с нашим главой, да? Обещаю, что никому не расскажу добровольно о том, что услышу от вас.

Хорошая формулировка, надо запомнить.

Я вкратце выложила, в чём дело. Его, как и меня, насилие, творимое над Ники, не оставило равнодушным.

– Бедная девочка, бедная малышка, – он взял ее за руки. – Ну ничего, главное, теперь ты в хороших руках, да? – и он требовательно глянул на меня.

Я кивнула не совсем понимая, что он имел в виду.

– Я так понимаю, ты не хочешь наносить фокус какого-то одного зверя? Хочешь стать полноценным перевертышем?

»А-а-а… Ну вот, Фрешит знает о татуировках и фокусах зверя, а я нет!»

– Да хочу. Но если не выйдет, то уж лучше какой-то один зверь, только не гиена.

– Ну да, гиена – для девушки это крайне неприятно, – согласился Фрешит, и я вдруг каким-то щелчком вспомнила программу по Анимел-плэнет, посвященную им. У гиен матриархат, у самок ложный пенис, они крупнее самцов и накачаны тестостероном и агрессией, а детеныши убивают друг друга. Ужас.

Тут Ники расплакалась.

– Я перекинулась, когда была с Тони, перепугалась до смерти, тут же плюхнулась на пол. А он ничего не понял, говорит: «Какая же ты красивая: мохнатая и полосатая, ушастая собачка!», – рыдала она. – Если б он увидел ту мерзость, его б стошнило.

Зная Тони, я была с ней полностью согласна.

– Так что, – успокаиваясь, ответила Ники, – Перевертышем мне, конечно, хочется быть, но главное – я не хочу быть гиеной.

Фрешит задумчиво глядя в сторону, произнес:

– Знаешь, я бы все же советовал нанести временный фокус, хной например. Чтобы легче было контролировать vis.

– Как это? – поразилась Ники, я тоже навострила уши.

– Ну обычно фокус – это же и резервуар, а vis-центры у тебя и так есть, значит, столь глубокая телесная привязка нам не нужна. Тебе просто нужно лучше управляться с собственным vis, нужен костыль для разума, не для тела. Так что…

Мы обсуждали разные возможности еще около