Лирика 30-х годов - Борис Пастернак

Солнцестан

Желта и уныла пустыня. Гудит негодующий ветер,Белесых песков подвигая сухие сыпучие груды.Кругом поглядишь — только небо, да жесткий   кустарник, да этиУпрямо один за другим идущие к югу верблюды.Ты едешь и день, и неделю, а все нет конца    Кара-Кумам.От душного, пыльного зноя становятся грузными веки,И месяц, как ломтик арбуза, стоит в саксауле   угрюмом,И, к морю добраться не в силах, в песок зарываются   реки.Но будь терпеливым, и скоро, ладонью глаза   прикрывая,Увидишь далеко-далеко в просторно струящемся зное,У серых отрогов Тянь-Шаня, высокого горного края,Зеленый и свежий оазис, цветенье земли золотое.Сюда провели по каналу в пески сыр-дарьинскую   воду, —И хлопок цветет белоснежный, и рис овевает   прохлада.Строитель с киркой вознесенной стоит, улыбаясь   народу,Гигантом из серого камня среди многошумного… сада.

Солнцестан без воды — это желтый платок:Ни дорог, ни полей, ни аула,Только ребра холмов, да горячий песок,Да сухие пучки саксаула.Но вода в Солнцестане — и поле и сад.Под ее неумолчное пеньеЗелен рис на полях, и упруг виноград,И хлопчатника пышно цветенье.Здесь колхозная делится строго вода.Целый год садоводы-узбеки,Говорливых арыков плетя невода,Разбирают на ниточки реки.И недаром работают влага и жар,Не напрасно копает лопата.Выходи поглядеть на осенний базар,Как земля Солнцестана богата!Вот скрипучий арбуз, — он, как тигр, полосат.Вот янтарные груши и дыни,Бархатистый урюк, наливной виноград —Золотистый и дымчато-синий.А за ближним арыком, где дремлет кишлак,Подставляя под солнышко спину,К шелковичной листве прилепился червякИ спускает слюну-паутину.Надо с кокона тихо ее размотать,Не порвать, не запутать без толку, —И начнет со станка эта нитка бежатьЗолотистою пряжею шелка.Посмотри на хлопчатник, простой, как бурьян,Лебединого пуха он краше.Шлет на север тюками его Солнцестан,На текстильные фабрики наши.И несчетно богат бесконечный простор,Сила в нем пробудилась живая.Плодоносны долины, а грудь этих гор —Всех металлов цветных кладовая.Вот каков Солнцестан, золотой Солнцестан!Он лежит, как халат златотканый,Там, где снежных хребтов голубой караванПрорезает степные туманы.

Ночлег

Теплой солью с луговин подуло…Гаснет солнце. Нет конца пути.Напои коня, луна аула,И в траву за юртою пусти!Твоего халата полыханьеЯ не мог объехать у огня.Не таись и не беги заране,Рукавом закрывшись, от меня.

Плов в котле вздувается устало,Пламя лижет медные бока.Сколько звезд! Сквозит, как покрывало,В темной сини млечная река.Две лепешки, поданных на блюде,Щедрой горстью брошенный творог —Добрым знаком мне при встрече будет,Чтоб забыть я этого не мог.

Шерсть у псов — взлохмаченный репейник.В полумраке, мягком, как баран,На груди сверкнула нитка денег,Просквозил в летучем ситце стан.Я сухой чебрец перетираю,Я гляжусь в глаза твои, Ана,Словно я прильнул губами к краюПиалы, где не находишь дна…

Утро в небе расплетет узоры,Горсть золы ты бросишь на огонь,А меня в синеющие горыПонесет упругой рысью конь,И, рукою бровь прикрыв, с порогаТы увидишь на рассвете дня,Как пылит полынная дорога,Словно бубен горестно звеня.

Тихвинщина

Я вырос на севере, в тихвинской чаще,Где лес непроглядный был мохом обут.Туман комариный и дождь моросящийМеня, словно песня, за сердце берут.

Там, в сумерках века, в тревожные годыЦвело босоногое детство мое;Беспечно гляделось в озерные воды,Где стайкою бродит меж трав окунье.

Любило над прялкою нянино пеньеИ, дедовых сказок храня туесок,Встречало на стеклах мороза цветенье,Когда пламенел между сосен восток.

Ушкуйная край мой вскормила свобода,Вовек не знавали мы дыма татар,Янтарней ухи и душистее медаВ крови у нас бродит былинный навар.

Я верил всегда, что в народе суровом,Прошедшем глухие века нищеты,Жар-птицей живет непокорное словоИ мудрости смелой есть в лицах черты.

Отныне по праву исконных хозяевНарод этот край для свободы добылИ, плечи расправив, как Васька Буслаев,Играет избытком разбуженных сил.

Соснового роспила розовый запахЕму, словно хмеля крутая игра,И сердце, как белка в раскидистых лапах,Играет и пляшет под стук топора.

А в пенной стремнине смолистые бревна,Ныряя и вновь выплывая на свет,Несутся, как песня, свободно и ровно,Встречая приладожский свежий рассвет.

Широко бренчит колокольцами стадо,По взгорьям плывет, наливается рожь,и «белый налив» деревенского садаРазрезом на розовый месяц похож.… … … … …Давно не бывал я в родной глухомани,Но мне ли ее в эти дни не узнать!Огни новостроек роятся в тумане,Буксиры винтами взбивают Оять.

Средь сосен могучих электропилоюСтрекочет мой сверстник, герой-лесоруб,В кружащемся снеге привычной тропоюТоропятся парни с подружками в клуб.

Веков подневольных стирая морщины,Колхозный поставив на стол каравай,Ты весь наливаешься мощью былинной,В лесах и озерах, мой тихвинский край!

Целина

Вся тайной силой налитая,Жарой прогретая до дна,Она лежит еще немая,Неподнятая целина.

Как будто море здесь застыло,Еще не взрытое волной,И лишь холмы плывут уныло,Куда ни глянешь, в сизый зной.

Что было там, за ширью синей?Каких кочевий горький дым,Мешаясь с запахом полыни,Плыл по кустарникам сухим?

Какие маки огневелиВ горячей солнечной пыли,Какие стрелы злобно пели,Какие орды здесь прошли?

Лишь одинокие курганыШумят иссохшим ковылем,Да каменные истуканыМаячат в сумраке степном.

Земля, пустынная от века,Порой вздыхает в смутном сне,И скучно ей без человекаСгорать в безрадостном огне.

Кому отдать все эти силы,Переполняющие грудь,Бесплодных трав простор унылыйПред кем покорно развернуть?

Придет ли час освобожденья?И он пришел. Уже вдалиСтальных коней растет гуденьеВрезающихся в грудь земли.

И степь, свободно и просторноВздыхая, входит в новый век,Где рассыпает жизни зернаОсвободитель. Человек.

У окна

Грохочущий поезд летит на Восток,   Проносятся рощи, полянки,Стрекочет под ним, пробегая, мосток,   Мелькают, шурша, полустанки.

Торопится поезд. Родная страна   Его принимает в ладони.И двое, прижавшись, стоят у окна   В пронизанном ветром вагоне.

Он в сдвинутой кепке — шофер? лесоруб?   Грудь майкой обтянута белой.Повис на отлете растрепанный чуб   Со лба с полосой загорелой.

У ней — удивленно расширенный взгляд,   Затянут платок по привычке;И, связаны выцветшей лентой, торчат   Две туго сплетенных косички.

Так молоды оба! Чего не отдашь   За сердца порыв беспримерный!Вся жизнь перед ними, и весь их багаж —   Один чемоданчик фанерный.

Куда они едут? Какие миры   Раскроют им сопки Сибири,Кипенье зажатой в бетон Ангары,   Тайга и целинные шири?

И кажется мне — это юность моя,   Что крепла в трудах и походах,Летит вместе с ними в иные края,   К весеннему небу в разводах.

Недаром мелькали, как шпалы, года,   Назад убегая навеки,Недаром мне снились всю жизнь поезда,   Леса и могучие реки, —

Я юность вернуть на мгновение мог,   Дыша предзакатной полынью…А поезд все дальше летел на Восток,   В просторы, манящие синью.

Николай Браун