Гнездо дракона - Ани Сетон

— Я вижу, что камень наконец-то нашел себе подходящего обладателя.

Он наклонился и поцеловал ее в грудь прямо поверх кулона.

После изысканного ужина — за что он вновь похвалил ее — он подвел ее к открытому окну. Была ясная ночь, и среди звезд высоко над темной долиной висел тонкий серп молодой луны.

После ее первых же восклицаний: «Николас, я должна вам кое в чем признаться. Пока вас не было…», он убрал свою руку с ее талии, затем закрыл окно и задернул занавески.

— Ну, моя крошка, так в чем же дело? — спросил он достаточно спокойно, но его голубые глаза стали жестче.

Вдохновенная красота звездной ночи была выведена со сцены, а от изысканной комнаты отеля и горящих масляных ламп помощи, разумеется, ждать не приходилось. Тщательно подготовленная речь вылетела из головы Миранды, и она довольно бессвязно ее закончила.

— Вы хотите сказать, — недоверчиво произнес Николас, — что наняли эту неряшливую маленькую калеку в качестве своей личной горничной!

Миранда в волнении сцепила пальцы.

— Она больше не неряшлива! И она не калека! У нее была очень несчастная жизнь…

— Моя дорогая девочка, это очень своеобразная рекомендация. Если вы хотите нанимать всех нерях, чья жизнь была несчастна, вам придется поселить в Драгонвике целый город.

Николас уселся на покрытую плюшем софу и закинул ногу за ногу.

— Вы все преувеличиваете, — в отчаянии воскликнула она. — Пожалуйста… пожалуйста, постарайтесь понять… Я нуждаюсь в Пегги, она такая милая и старательная… Вы же сами сказали, что у меня должна быть личная горничная.

— Я уже нанял вам ее. Это хорошо обученная француженка. Она присоединится к вам в Драгонвике.

— Но я не хочу никого другого. Мне нужна только Пегги.

Детская беспомощность ее тона эхом отозвалась в ее собственных ушах. Ее охватило отчаяние. Он терпеть не мог слез. Они не вызывали в нем ничего, кроме злой иронии. Она сдержала себя неимоверным усилием воли.

— Пожалуйста, Николас, если ты любишь меня. Я прошу так немного.

Она подошла к нему, соблазнительно протягивая руки, в своем немом отчаянии пытаясь использовать самое безотказное оружие женщины — откровенный призыв своего тела.

Он засмеялся, но продолжал разглядывать ее с прежней холодной неумолимостью.

— О да, вы прекрасны, моя дорогая. Но тем не менее я не могу одобрить ваш выбор.

Она резко вздохнула, глядя на него с беспомощной яростью. У нее осталась последняя козырная карта. Она не хотела вводить ее в ход, так как даже не надеялась, что это может помочь.

Она вскинула голову я заговорила с резкостью, прежде ей не свойственной.

— Последние дни я плохо себя чувствовала. Меня тошнило. Полагаю, что я жду ребенка.

Перемена в его лице ошеломила ее. Он вскочил и, резко схватив ее за локти, чуть не затряс.

— Ты ждешь ребенка, Миранда? Ты уверена?! Она кивнула.

— Вы рады? — сердито спросила она. — И наконец довольны?

Восторг в его глазах служил ей лучшим ответом.

— Так я могу нанять Пегги? — настойчиво спросила она.

Он взял ее руку и поднес к губам.

— Вы можете перевернуть небеса и ад, Миранда, если подарите мне сына.

Много раз в последующие месяцы Миранда обдумывала это странное заявление и тон, каким оно было произнесено. Но в тот момент она была слишком утомлена борьбой за Пегги и слишком рада неожиданной победе, чтобы обратить на это особое внимание. Она всегда знала, что Николас, как и большинство мужчин, в особенности тех, кто владел собственностью, хотел иметь именно наследника. Это было вполне естественно. Но вот пыл, с которым этот наследник ожидался, естественным ей не показался.

С этой ночи в Маунтин-Хауз его отношение к ней в корне переменилось. Каждое его слово или действие были направлены исключительно на заботу о ее здоровье и спокойствии. Если раньше ему нравилось противоречить ее желаниям и подчинять ее волю своей, то теперь он всеми возможными способами развлекал ее. Он лелеял ее, как люди волей-неволей лелеют курочку, несущую им золотые яички.

Глава шестнадцатая

В следующие недели физическое состояние Миранды было слишком расстроено, чтобы оставлять место каким-либо иным чувствам. Она очень страшилась возвращения в Драгонвик, но когда пароход «Экспресс» направился к причалу и она увидела на фоне синего неба знакомый башенный силуэт, дом показался ей всего лишь местом, в котором есть удобная кровать в затемненной комнате и где можно прилечь и тем самым избавиться от нового приступа тошноты.

Николас подхватил ее на руки и понес в Драгонвик.

— Нет, пожалуйста, — слабо воскликнула она. — Я могу идти. Это унизительно.

Все эти протесты были вызваны присутствием слуг, выстроившихся в два ряда для встречи хозяев по обе стороны большого холла.

— Именно так муж должен вносить свою жену в ее новый дом, — весело воскликнул Николас. — Не капризничай, моя дорогая.

Тошнота прошла. К Миранде наконец-то пришло пусть и слабое, но успокоение. Она открыла глаза и посмотрела на охваченное тревогой лицо Николаса. Потом оглядела комнату. Она увидела перед собой три больших окна, а затем справа еще два, глядевшие на север.

Комната Джоанны, вспомнила она, и дрожь, не имеющая физического происхождения, пробежала по ее телу. Но я же не должна пугаться, приказала она себе и, приподняв слегка голову, заставила себя осмотреть комнату, после чего с благодарностью и облегчением увидела, что все здесь было полностью изменено. Зеленый атлас сменил красные плюшевые портьеры, а желтовато-коричневый ковер покрывал пол. Исчезло все неопрятное нагромождение мебели, которой окружала себя Джоанна. Теперь в комнате находилось лишь немного мебели из красного дерева и пара небольших кресел. Комната вновь обрела свои нормальные пропорции.

Изменилось все, за одним существенным исключением. Несмотря на невероятную усталость, Миранда все-таки блуждала взглядом по комнате, и ее глаза неожиданно наткнулись на один предмет. Она вся немедленно напряглась, хотя и не сразу поняла, в чем тут дело, потому что старый парчовый балдахин был заменен зеленым атласным, подходящим к драпировкам. Однако нельзя было спутать фамильный герб на высокой спинке кровати и четыре резных столба. Миранда резко отвернулась и закрыла глаза. *

— Тебе опять плохо? — встревоженно спросил Николас.

— Нет. Не в этом дело. Я не хочу спать на этой кровати.

Он ответил ей с неожиданным терпением. Это была родовая кровать Ван Ринов, на протяжении многих поколений все его предки рождались и умирали именно здесь. Именно здесь всегда спали лорд и леди Ван Рин. И именно здесь должен родиться его сын. Во всем остальном он с радостью уступит ей, но только не в этом.