Терновый венец - Марго Арнелл

Скинув босоножки на шпильке, Морриган с наслаждением погрузила босые ступни в мокрую от росы траву. Водный народец смущенно попрятался в воду, остались лишь загорающие красавцы-келпи. Нахмурившись, она прошла мимо них. Подойдя к озеру, коснулась ладонью воды и призвала мерроу с непроизносимым именем, почти полностью состоящим из гласных. Та не появлялась.

Морриган повторила призыв. «Я не желаю вам зла, хочу просто поговорить». Спустя минуту тишины добавила в адрес всего народа мерроу: «Невиновен».

Магическое слово сработало лучше любого заклинания: во всяком случае, посланница сразу же высунулась из воды. Но не одна, а с подкреплением в виде нескольких сестер. И одного ужасающего братца.

Любовь, конечно, зла, но нельзя винить мерроу, что они заглядывались на мужчин человеческой породы – равно как и те на них. Рядом с красавицей с тонкими чертами и глубокими синими глазами любой мужчина мог показаться неказистым. Однако мерроу «сильного пола» были откровенно уродливы. Проклятие, насмешка судьбы или несправедливая ошибка природы? Кто знает…

Посланницу Морриган смогла отличить от сестер лишь потому, что уже видела ее во время заседания Высокого Собрания. Она принадлежала народу мерроу, но учила язык людей, а в совете сидела рядом со своей королевой.

Если Морриган ошиблась в своих предположениях, как бы ей не повторить судьбу Зои и Гленны Фоули и не захлебнуться водой, взявшейся из ниоткуда (точнее, от прикосновения мерроу) в легких. И все же она предпочла рискнуть. Ради правды. И быть может, самую малость – ради справедливости.

Мерроу дрейфовали в воде, балансируя с помощью хвостов и легких движений рук, и выжидающе смотрели на Морриган огромными синими глазами. Пытаться удостовериться в том, что они и впрямь невиновны, бессмысленно. Так или иначе, мерроу будут защищать свой народ.

Морриган зашла с другого края:

– Я хочу знать, что вы думаете. Кто мог убить близняшек Фоули, а точнее, у кого могла появиться такая возможность? Чары, которыми их убили, очень похожи на ваши…

Мерроу загалдели – если можно так сказать, учитывая, что их речь сильно напоминала дельфинью, с клокотанием, щелканьем и свистом. Им с трудом давалась человеческая речь, потому даже слова специально обученной посланницы с непроизносимым именем разобрать было непросто. Все из-за странного способа произносить слова, будто лопая невидимые пузыри губами, и не менее странного булькающего говора.

Голова разболелась от попытки понять, что говорит мерроу. Однако несколько минут спустя Морриган осознала две важные вещи. Первая: мерроу чертовски напуганы. А вторая – им нечем оправдаться. Обсуждая произошедшее, грешили они лишь на людей.

Морриган покачала головой, не соглашаясь:

– Наша магия действуют иначе. Да, рассветные колдуны способны призвать стихию, например, облив человека с ног до головы водой. Или потушить пожар, или превратить воду в лед. Но затолкать в чужую глотку воду, оставив его полностью сухим, мы не можем. Дану не позволит.

Снова поднялся свистообразный гвалт, и она примирительно вскинула руки.

– Я же не говорю, что виноваты вы. Но все выглядит так, будто в преступлениях замешаны именно ваши чары…

Морриган осеклась. Мерроу почувствовали перемену в ее настроении, затихли, выжидающе глядя на нее.

– Чары. Чары, демон тебя побери!

Взрыв эмоций пришелся не по нраву робким мерроу, но Морриган была слишком поглощена собственными мыслями. Она торопливо простилась с рыбохвостыми, пообещав, что со всем разберется.

Ведь сейчас, похоже, она близка к этому как никогда.

Морриган злилась на себя, что не догадалась раньше. Только когда количество примененных для убийства чар перевалило за порог адекватности, подумала, что дело нечисто. Кто же знал… Но она знать – или хотя бы заподозрить – была обязана. Так ее воспитывали – быть всегда впереди остальных.

Причиной каждого убийства становились разные чары, причем весьма удобно принадлежащие членам Высокого Собрания. А значит, очень легко списать происходящее на отчаянные старания Домов и народов древней крови вырвать из лап друг друга власть над Пропастью. Задумавший все это кукольник ошибся лишь в одном – пытаясь подставить мерроу, не подумал об их характере и мировосприятии, разительно отличающемся от человеческого.

Мерроу не приемлют насилия, и им незнакомо понятие «месть». Если кто-то пожелал бы причинить им вред, они бы напали на него, лишь защищаясь. Но вступить в схватку первыми? Проследовать до дома обидчика и убить его?

Совсем не характерно для мерроу.

Тот, кто задумал все это, возможно, плохо знал их вид – мало ли существ древней крови бродит по Ирландии? Быть может, он торопился. Может, у него закончилась фантазия… или чары. Но невыясненным оставался и вопрос, где убийца их раздобыл.

Чары, способные убить человека, не игрушки. Стоят наверняка баснословно дорого, а продаются исключительно на черном рынке. Человек, купивший сразу несколько смертельно опасных чар, поневоле привлечет внимание… даже если местом действия будет Пропасть.

Особенно если это Пропасть в разгар гонки за корону, за которой пристально следит регентский совет.

Но есть и еще кое-что. Вряд ли мерроу и, в меньшей степени, кладбищенские ведьмы добровольно стали донорами чар. Что-то тут нечисто. Совсем нечисто.

Что хотел убийца? Тут и гадать не надо – убрать с шахматной доски как можно больше пешек, а самому украдкой, ничем не рискуя, выйти в дамки. То есть за короткое время убрать со своего пути как можно больше претендентов на трон, оставаясь в тени, чтобы сильные Дома не пришли к нему с возмездием.

Вернувшись, Морриган обнаружила, что Доминик вместе с Дэмьеном покинул особняк. А такое случалось нечасто. Не сказать, что лорд О'Флаэрти был главным подозреваемым, но его нечеловеческое спокойствие в любой ситуации настораживало.

Она должна знать наверняка, что лорд, чьим адгерентом она стала, не был хладнокровным убийцей.

Морриган замерла перед закрытой дверью, ведущей в его кабинет. Минуло несколько минут, а она все еще не была уверена в правильном плетении. Пробовать не рисковала – попытка у нее лишь одна. Теряя терпение, зажгла свечу, через отражение в зеркале заглядывая в сумрак Вуали.

Жаль, демоненка рядом не оказалось. Морриган не представляла, каким образом он уже дважды самостоятельно находил к ней путь (по крайней мере, это те случаи, о которых она знала). Чтобы выпустить демоненка в мир теней, ей пришлось стать проводником, а ее колдовской силе – своеобразным мостиком между двумя мирами. Вдруг ритуал создал между ними некую связь, что и позволяло демоненку открывать ведущие к Морриган теневые тропы?

Она зябко поежилась, вспомнив, скольким демонам подобным же образом даровала свободу. Однако неуютная мысль породила другую. Морриган вернулась к себе за оставшимися в заточении