Право имею - Вячеслав Базов

просвете между деревьями показалась человеческая фигура, которая направилась к ним, пригнувшись от веток. Ник и Ева выстрелили одновременно, не обговаривая это. Глеб ничего не сказал — он продолжал смотреть на труп, труп не падал. Звуки перестрелки уходили в глубь дома.

Если бы не маски, Ева и Ник раньше учуяли бы запах, словно кто-то откопал разлагающееся мясо в лесу. Перед ними упал труп в обрывках ткани и черного целлофана, он почти сгнил, местами проглядывались кости. Зашуршало с другой стороны, Черти снова пустили очередь туда.

— Ну, бля. Черти. Не умеете вы не убивать, — раздалось с трех сторон одновременно и на этот раз к ним поползло — такое же полусгнившее мясо, да и тот, что был между ними и входом, тоже неуверенно пошел ближе, прямиком на заграждение. На этот раз стрелял и Глеб. Под бронежилетом вспрело тело, трясло. С таким им еще не приходилось воевать.

— Отступаем! — снова приказал Глеб. — В машину! Бросить заграждение!

Ева различила в двух трупах не взрослых мужиков, а еще «свежих» девушек, молодых, но безглазых. Какая-то плотина внутри нее остановила панику, Ева первой смогла вернуться в машину и завести двигатель, пока Глеб и Ник еще отстреливались. Глеб, видимо, добил своего мертвяка, дернул за плечо Ника и, проскочив мимо двух полуразвалившихся, которые даже не задели его, вскочил в машину, за руль.

Ник стоял. Он даже не стрелял больше, он смотрел на вход в особняк. Вокруг него шевелилась тьма, по бронежилету скребли руки.

— Второй! — окликнул Глеб. Ник дернулся, как проснулся, обернулся и побежал. Но не к ним. Ко входу в особняк. В дверном проеме, в коридоре, в котором сейчас не было ни живых, ни мертвых, он видел сгорбившийся силуэт своей вечной спутницы, что уходил внутрь. Туда, где еще были слышны выстрелы.

Ник влетел в дверной проем, тут же пригнулся и прислонился к стене. Хотя они убили тут немало, ни одного трупа у входа не лежало. Может, конечно, их оттащили куда-то в темноту, но не было таких следов, будто волокли кого-то. Кровь у дверей была — на полу, кляксами. Тут мертвые тоже уходили сами. В обычной обстановке у Ника бы это в голове не укладывалось, сейчас, в разгар обстрела, он принял это как должное, обещая себе подумать и засомневаться над этим позже.

Выстрелы, которые до этого раздавались со второго этажа, замолкли. Кто-то там кричал от боли или страха, а может от того и другого. Кричал одинокий голос. Пахло железом, порохом, кровью. Половина лампочек была перебита и особняк был словно из времени до изобретения электричества — такой же полутемный.

«Второй, сука! — раздалось по внутренней связи. Глеб нечасто ругался, обычно прямо перед тем, как убивал того, кого обматерил. — В машину! Уходим!»

— Уходите без меня, — спокойно ответил Ник. Сам, пригнувшись, направился через холл к лестнице.

— Нет! Вернись в машину! Ты всю команду хочешь угробить?!

— Уезжайте. Если что, только я сдохну, — легкомысленно ответил Ник и выдернул наушник. Он мешал ему расслышать, что происходило на втором этаже. По-прежнему были слышны крики, уже более тихие, уставшие. Прорезался звук всхлипа — не мужского. Женского или детского, едва различимого. Шагов и уж тем более выстрелов слышно не было. Смерти — не видно. Но Ник понимал, что вся эта толпа, что должна была лежать тут, сейчас была на втором этаже и, скорее всего, там они тоже не лежали.

Пискнули часы, получив какое-то важное сообщение, которое Ник сейчас читать не стал. Он, пригнувшись, двинулся по лестнице вверх. Людей в тех точках, которые он сам занял бы для ведения огня, Ник не заметил.

От лестницы вел широкий коридор, почти что еще один зал. По сторонам располагалось несколько дверей, но свет, как и звуки, шел из последней. Ник осмотрел все, даже потолок, осторожно двинулся дальше. Он старался не шуметь, насколько это могла позволить ему тяжелая обувь и броня. Часы снова завибрировали, предупреждая о новом сообщении. Но и шагов внизу Ник не слышал, значит, из машины они не выходили. Уедут, никуда не денутся, если жить хотят.

Хотел ли жить Ник? Конечно, хотел. Но он понимал — Смерть шла не за ним, и в то же время не за жертвой. Она словно была любимой женщиной, которую он увидел в обществе другого парня. И как безумный рванулся за ней в самое пекло.

Ник заглянул в комнату и даже вздрогнул. Хотя комната была большая, обстановки ее не было видно, потому что вдоль стен стоял мертвый взвод — люди с пустыми глазами, со сквозными и закрытыми ранами разного урона. Тут было только двое живых: стонавший в центре комнаты, держась за простреленные ноги, мужчина лет пятидесяти, но уже весь седой и сидевшая рядом девушка. Растрепанная, напуганная, она замерла и, казалось, вот-вот от разрыва сердца упадет тут же. Ник махнул ей, девушка дернулась в ужасе, но тут же уставилась на него с другим чувством, с надеждой. Ник одними губами сказал: «Иди сюда», понимая, что пиксели на маске, складывающиеся в рисунок его губ, передадут это не очень разборчиво, но все-таки передадут. Девушка поняла, но прежде, чем она кивнула, вся толпа мертвецов единым порывом обернулась в сторону Ника. Он выругался вслух, с низкого старта рванул к лестнице. Он должен был скатиться с нее, как с горки, попутно набив кучу синяков, но его схватили раньше. Ощущалось это так, словно за спиной Ника вдруг выросло хищное растение, и его побеги синхронно зацепили его — сначала остановили ноги, потом оплели бедра, поясницу, за ремень потащили внутрь. Ник выстрелил несколько раз в это шевелившееся мясо, врезал кому-то в челюсть, сломал кому-то переносицу и ударом сапога разломал пару рук, но масса не отреагировала, его не отпустили. Ник готов был, что его тут же и разорвут, как это показывали в фильмах про зомби. Но его только тащили, к тому же аккуратно, как пойманного зверька, которому нельзя было повредить шкуру. Втащили в комнату и бросили тоже в центр, но в голову Ника теперь смотрели дула по меньшей мере пяти автоматов с разных сторон. Он оказался напротив девушки, над раненным, стоял на коленях. Глазами нашел свой пистолет — в руках одного из мертвецов.

— Вот мы и поменялись местами. Я ж вас просил, не стреляйте. А вы? Открыли стрельбу.

Ник обернулся. Человека у входа можно было тоже принять за мертвеца, да Ник, наверное, и принял. Вместо глаз бельма, хотя если присмотреться — линзы,