Агасфер. Вирусный транзит - Вячеслав Александрович Каликинский

вы только что потеряли полторы тысячи «баксов», — посочувствовали арабу американцы. — Этот Робби-Резвун проиграл все жалованье, скопленное в этом мусульманском вертепе, и должен всем нашим парням, считая и менеджера кондоминиума. Он уже продал за бесценок служебный «джип», раструбив потом, что его украли. Теперь ему осталось продать по дешевке оборудование склада в Басре, которым он заведует. Не рассчитывайте получить ваши денежки в скором времени!

— Не говори ерунды, Пол! — вступил в дискуссию еще один инженер. — Кому сейчас в Ираке нужны трубы и задвижки? Правда, у него на складе осталось много диагностического оборудования.

— А кое-что из хранилища в Басре надо бы вывезти подальше отсюда, — серьезно заметил третий. — Я имею в виду кейсы с радиоактивным изотопом цезия. Склад в Басре охраняет всего десяток иракских солдат, и все они дадут деру, как только увидят пикапы с черными флагами, на которых любят разъезжать воины Аллаха.

Саудит, рассеянно слушавший новых приятелей, при слове «цезий» насторожился, как сеттер на болоте. Его хозяин из далекой сирийской провинции давно требовал от Аббаса большей активности в поисках материалов для «грязной» бомбы.

— О каком это цезии вы толкуете, друзья? — добродушно зарокотал он, делая знак бармену, чтобы тот снова наполнил бокалы. — И зачем вам, нефтяникам, хранить на своих складах такое страшное радиоактивное вещество? Насколько я знаю, эта мерзость используется только где-то в медицине да еще в космосе.

Над гуманитарием из ЮНЕСКО безобидно посмеялись и рассказали ему, что радиоактивные изотопы имеют гораздо более широкое применение, чем он полагает. При транспортировке нефти по трубам, к примеру, все швы и стыки регулярно проверяют приборами с «начинкой» из цезия: только этот радионуклид способен увидеть в толще металла даже микроскопическую трещинку, способную при повышении давления разорвать трубу.

— И на подотчете этого Резвуна есть такая страшная пакость? — покачал головой Аббас. — Впрочем, это вопрос для вашей службы безопасности. Давайте лучше выпьем еще, друзья!

Разговор перешел на другие темы, и о радионуклидах все позабыли — только не лже-Аббас. В последующие дни он упрочил дружбу с Резвуном Робби, одолжил ему еще пару тысяч долларов и даже предложил пользоваться автомобилем, который был взят в аренду. Робби весьма обрадовался: свой служебный джип он, как известно, продал. А тут, как на грех, через неделю нефтяникам предстояла очередная командировка на месторождение в Басру.

— А зачем тебе ехать в Басру? Отдай парням ключи от своего склада и оставайся здесь, в Багдаде, — осторожно прощупывал почву араб. — Неужели они без тебя не найдут то, что потребуется? Или ты не доверяешь своим друзьям?

Тот вздохнул и пояснил новому другу, что склад в Басре — это не погреб с картошкой, который запирается на висячий замок. Хранилище оборудовано мощной системой охраны, а его отсеки, где хранится очень дорогое оборудование, можно открыть только с помощью сканирования отпечатка пальца главного логистика компании, то есть его, Робби.

— Возможно, мы скоро увидимся, — похлопал его по плечу саудит. — Я тоже собирался в Багдад по делам, и почти договорился с начальником Каирской полиции об аренде военного вертолета. Правда, это обойдется недешево — но что делать! Бизнес есть бизнес…

Через пару дней Аббас и вправду улетел в Багдад — правда, вертолет ему был предоставлен совершенно бесплатно, как спецагенту ЮНЕСКО. Перед отлетом он не посчитал лишним связаться со штабом аль-Анбари, объяснил цель своей поездки на подконтрольную ИГИЛу территорию. Обрадованный перспективой скорого получения радиоактивных изотопов, аль-Анбари поклялся обеспечить своему агенту «зеленый» коридор до Багдада и обратно.

По прилету в иракскую столицу Аббас прямиком направился в главное полицейское управление, предъявил там полномочия ЮНЕСКО, записку премьер-министра о полной поддержке и изложил свою просьбу. Внимательно выслушав его, начальник полиции раздвинул густые усы в улыбке:

— Вот уж никогда бы не подумал, хафиз Аббас, что ЮНЕСКО в своей работе пользуется подобными методами. Это, скорее уж, наши методы. Даже и не знаю, смогу ли помочь вам, хафиз!

— В таком случае, мне, видимо, стоит получить разъяснения уважаемого господина премьер-министра, — заявил Аббас. — К счастью, мы с ним давно и хорошо знакомы, и он обещал мне оставаться на связи в любое время!

Начальник полиции внутренне поморщился: как раз накануне он получил от премьер-министра очередную головомойку с последним предупреждением. Если этот шайтан-саудит с бумагами ЮНЕСКО сообщит премьеру об отказе в помощи, то предупреждений больше может и вправду не быть.

— Вы меня не так поняли, хафиз: я вовсе не отказываюсь помочь вам в таком пустяке! К тому же, я глубоко чту организацию, которую вы представляете. Но мы с вами добрые мусульмане, уважаемый Аббас. И я беспокоился лишь о том, что обман и шантаж, к которым вы хотите прибегнуть, может навлечь на вас гнев Аллаха.

— Не беспокойтесь о Всевышнем, равно как и обо мне, уважаемый господин начальник полиции, — с серьезным лицом ответил Аббас. — Еще много сотен лет назад великий богослов Аль-Табари, да будет доволен им Аллах, начертал в одном из своих кадисов: «Ложь — это грех, но не тогда, когда она служит на благо мусульманину». Что через два века подтвердил величайший и авторитетнейший богослов Аль-Газали, да будет ему покойно у трона Аллаха! Он сказал: «Знай, что ложь не является постыдной сама по себе. Она разрешается в том случае, если это единственный путь достижения хорошего результата».

Посрамленный начальник полиции, стараясь не показывать недовольства, уже не раз успел пожалеть, что связался с этим саудитом, знающим Коран наизусть. Он учтиво склонил голову и заверил, что все будет сделано так, как хафиз того пожелает.

* * *

Через несколько дней команда «Weatherford» под охраной иракского мотострелкового взвода вернулась в Багдад из Каира. Здесь инженерам предстоял короткий отдых, смена охраны и дальнейший путь в Басру. Американцев любезно проводили в бар в закрытой для мусульман зоне. Утолив жажду свежим холодным пивом и подремав в глубоких покойных креслах, американцы вышли под яростное солнце и направились к своим машинам.

Здесь их ждал сюрприз: у джипа Робби стояла полицейская машина со сверкающей «люстрой», а пеший страж правопорядка еле удерживал овчарку, рвущуюся в салон.

— Чья это машина? — сурово поинтересовался полицейский.

— Моя! А в чем дело? — откликнулся Робби. — Я нарушил какие-то правила, офицер?

— Не знаю. Но собака, натренированная на поиск наркотиков, рвется в салон этой машины. Откройте, пожалуйста, дверь!

— Какие наркотики? — начали возмущаться американцы. — Мы работаем в вашей стране и на ее благо. Обслуживаем нефтепровод в Басре и как раз направляемся туда. Между прочим, рискуем при этом своими жизнями, офицер! Это явное недоразумение, и мы немедленно свяжемся с консулом нашей страны!

— Но не раньше, чем вы откроете для осмотра эту машину, — полицейский офицер перестал улыбаться и