На грани счастья (СИ) - "Miss Spring"

— Александр Романович, меня попросило об этом начальство! — слегка раздражённо ответила Толкачева.

— Ладно, что с вами делать… Садитесь, поехали! — удручённо махнул рукой спасатель, а Калерия смерила бывшую подругу холодным взглядом.

Они прибыли на место через час и тут же занялись помощью и эвакуацией раненых. Лиза с Лерой синхронно, не сговариваясь, распределили обязанности и больных. Похоже, из-за конфликта между этими двумя девушками, они уже просто понимали друг друга с полуслова и так филигранно обходили нужду в диалоге, что улавливали даже молча чужие мысли.

Вскоре, работа была окончена и все раненые погружены и отправлены в госпиталь. Вся команда во главе с Иконниковым, расселись по машинам и поехали обратно. Их машина была последней, которая следовала, замыкая цепь.

Однако, когда они, наконец, спустились с горы, немного отстав от предыдущего транспорта, то в какой-то момент, автомобиль резко затормозил.

— Что случилось, Вань? — грозно спросил, обращаясь к водителю, Александр Романович. Но тот не успел ничего ответить. Прозвучал выстрел.

Лера с Лизой беспокойно оглянулись по сторонам. В эту же секунду, дверь машины открылась и они увидели тщательно экипированных боевиков, с оружием в руках.

— Приплыли… — не удержался Иконников.

Боевики же, громко и отчётливо отдавая приказания, потребовали покинуть машину и следовать за ними.

Когда все трое вышли, они связали им руки и повели за собой. А через какое-то время, завязали глаза и ни руководитель отряда, ни девушки ничего не видели.

Они оказались в темном, плохо проветриваемом помещении, где не было ничего, кроме четырёх стен и маленького, крохотного оконца сверху.

Руки им так и не развязали, лишь открыли глаза.

— Я так понимаю, мы в заложниках. — высказала общую мысль Калерия.

— Так и есть. — грустно констатировал мужчина.

— Но разве они могут захватывать врачей без границ?

— У нас же нет дипломатической неприкосновенности. — пожал плечами он. — Да и к тому же, черти эти, могут всё. Девчонки… Не хотел вас брать! Как чувствовал!

— Вы ни в чём не виноваты. — поспешила успокоить его Лера.

— Да, мы ведь и сами понимали, куда едем. — вмешалась Елизавета.

— Молодые, всё рвётесь куда-то, опасности не ощущаете… — продолжал сетовать Александр. — Дай вам волю, так вы бы, наверное, и в бой пошли наравне со всеми!

— Мы же сюда не убивать, а спасать людей приехали. — возразила ему Лаврова.

— Да, только теперь могут убить нас.

— Нас убьют? — наконец, дошло до сознания Толкачёвой, всё произошедшее с ними.

— Нет, подарками одарят и на банкет пригласят! — нервно отреагировала на, как ей показалось, глупые слова подруги Калерия.

— Так, прекращайте. Пока не убили, есть надежда. — пресёк их диалог Иконников.

— Ключевое слово «пока», как я понимаю? — поинтересовалась неуёмная Лера.

— Ключевое слово «надежда», Лаврова. Она всегда умирает последней. — ответил спасатель.

Игорь сидел в своём кабинете, как обычно перебирая бумаги и сосредоточенно работая.

Последние два с половиной года, после нежеланной женитьбы на Анне и рождения дочери, он почти всё время проводил либо в офисе, либо в кабинете, не появляясь в других комнатах дома. Бизнесмен там буквально жил. Лишь изредка заглядывал в детскую к дочке, которую, несмотря ни на что, любил. Спал тоже, зачастую, в кабинете, чтобы не приходить к нелюбимой женщине и не находиться с ней в одном пространстве.

В эту свою, уже практически, «потайную» комнату, он не пускал никого, даже Веру Харитоновну. Если разговаривал с кем из членов семьи, то в столовой или в гостиной. Кабинет же, стал его укрытием и личным пространством из которого он выбирался настолько редко, что, порой, с удивлением обнаруживал старые детали в интерьере особняка, которые на контрасте резко бросались в глаза и казались незнакомыми.

Прошло всего два с половиной года с момента их расставания с Лерой в аэропорту, а Истомин не переставал о ней думать и полюбил вдвойне сильнее. Её носило по всему миру, и каждый раз, узнавая, куда она направляется с очередной миссией спасти всех и вся, он сходил с ума от переживаний.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Петя часто докладывал, что у мамы всё хорошо, когда приезжала, что рассказывала и показывал портреты. С них на мужчину смотрели родные серые глаза, которые были неизменно усталыми и печальными, а в его душе от этого, разливалась тоска, подстрекаемая бескрайней любовью, сердце сжималось от осознания того, что она не рядом, а бесконечно далека. И дело было совсем не в километрах, разделявших их.

Её фотографии стояли на столе в кабинете, одна находилась в портмоне и всегда была под рукой. Игорь с безнадежностью смотрел на любимую нежную улыбку и словно пытался говорить с девушкой через эти запечатлённые моменты памяти.

Этот вечер был одним из многих рядовых. Он снова скрылся в кабинете, лишь немного поиграв с дочерью — его полной копией, которая напоминала собой куколку.

Внезапно, отвлекая его от документов, раздался настойчивый стук в дверь. Такой, какого Игорь не слышал уже давно. Он, поднявшись, подошёл ближе, и, будто скрывающийся преступник, спросил:

— Кто?

— Игорь, немедленно открой, это я! — потребовала командирским голосом мать.

— Мам, я занят сейчас. Давай позже. Я сам к тебе подойду. — решил пресечь попытки вторжения в своё сугубо личное пространство, мужчина.

— Нет, ты откроешь мне дверь! — совсем уж не тактично поставила его перед фактом Екатерина Дмитриевна.

Оставалось, лишь вздохнув, повиноваться. В конце концов, было похоже на то, что у неё действительно что-то срочное. Иначе, Истомина не стала бы таким варварским образом ломиться в кабинет.

— Мама, если это не пожар и не чрезвычайная ситуация, я никогда больше не буду вестись на подобные угрозы. — спокойно оповестил бизнесмен, таки впустив самую родную женщину жизни к себе.

— Игорь, это касается Леры! — поспешно выпалила самая родная женщина, мгновенно заполучив ответный интерес.

— Что? В смысле Леры?

— В том смысле, что только что по новостям передали: она пропала без вести. Она и её подруга, Лиза, кажется, да? Они обе поехали помогать с ранеными и пропали! — всплеснула руками Екатерина Дмитриевна.

Игорь почувствовал, как по спине пробежали мурашки, а внутри всё похолодело. Сердце, кажется, перестало стучать вовсе.

— Мам, ты уверена, что это точно Лера? — едва дыша, решил перепроверить достоверность информации Истомин.

— Если у меня ещё нет маразма, то Калерия Александровна Лаврова- это наша Лера! — театрально доказывая свою состоятельность в передаче столь важных фактов, подчеркнула она. — К тому же, там показали её фотографию!

Мужчина молчал, не зная, что сказать. Самые страшные опасения сбывались.

— Мам, спасибо, сейчас оставь меня пожалуйста. — подавленным голосом попросил он. Мать всё поняла и тут же самоустранилась из кабинета.

Игорь сидел за столом, обняв голову руками и лишь одна мысль пульсировала в висках «Хоть бы она была жива». Он резким движением схватил телефон и начал обзванивать тех знакомых, кто мог бы хоть как-то помочь, разузнать информацию.

Сведения были неутешительными. Истомину чётко описали ситуацию, объяснив, что пропали трое: руководитель группы по вывозу раненых и двое врачей — Лиза и Лера. Такое случалось достаточно часто. Скорее всего, они были взяты в заложники боевиками. Поисковые группы были направлены, но это не дало результатов.

Калерия с Елизаветой проснулись от какого-то громкого крика во дворе, просочившегося через то самое, маленькое оконце. Было что-то около девяти утра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Как думаешь нас сегодня покормят? — уныло спросила Толкачёва.

— Не знаю. У них на этот счёт, своё, какое-то особое расписание… — тоже не слишком весело ответила Лера.

Их кормили не часто, без какой-то единой системы, как будто, когда только вспоминали об этом. Еду опускали вниз на верёвке, в ведре, через то самое небольшое окошко.