Отвага - Паскаль Кивижер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты в матросской блузе, ветер ерошит волосы, длинные, светлые, и пора бы тебе побриться.
Тибо улыбнулся. Эма выбрала его таким, каким он был, когда они только познакомились. Беспечным принцем. Сияние его улыбки затопило комнату, от нее задрожали стекла. Улыбалось счастье, в ладу с собой и со всем мирозданием. Оно не ведало тирании Жакара.
– Правда, этого зла я избежал. Можно сказать, брат меня пощадил. Но все не так плохо, как тебе кажется. Отсюда мировой порядок представляется совсем иным. Нарушить равновесие невозможно. И любая беда завтра станет счастьем.
– Счастьем? – рассердилась Эма.
Само это слово показалось ей ложью, выдумкой.
– Скажи поточней, откуда именно?
– Отсюда, где видят, не нуждаясь в глазах. С птичьего полета, все триста шестьдесят градусов. Нос и корму одновременно.
– Разве такое возможно? И что ты видишь?
– Вижу, что на самом деле все просто.
– Ах вот оно что.
Эма видела, что все совсем не просто, и уж тем более не легко… Но если Тибо видит все так хорошо и отчетливо, может, ему видна…
– Мириам? Не стоит об этом. У меня не найдется слов, и ты все равно не поймешь.
– Попробуй хотя бы.
– Эма… Есть вещи, которые открываются только мертвым. Они недоступны живым. И наоборот, есть вещи, недоступные мертвым.
– Почему?
– Потому что жизнь – это тайна, и тайна священна. Таков закон.
– Пытка, а не закон.
– Пока его не примешь.
– То есть лучше принять смерть?
– Только если пришло твое время.
– Неужели ты ушел в свое время, Тибо?
– Да, так оно и есть.
– А теперь ты кто?.. Призрак?
– Называй как хочешь.
– Ты же никогда не верил в призраков.
– Не верил и ошибался.
Эма пригляделась к Тибо. Он признавал свою неправоту… Это ему совсем несвойственно. Он изменился. Очистился до прозрачности. Ушел за пределы осязаемого мира. Видел незримое. Проницал непознаваемое, в хаосе замечал порядок. А она по-прежнему маялась в женском теле, под низким небом вмятины, в неспешной смене зим и лет, с неудержимым желанием прикоснуться к своему мужу для того, чтобы поверить в его присутствие.
– Возьми меня за руку.
– Не могу.
– Пожалуйста.
Тибо протянул ей руку. Эма вложила в нее свою. Она видела: он сжал ее. Но ничего не почувствовала – ни тепла, ни пожатия. Ничего. Так они и стояли молча. Потом Тибо обернулся к выходу.
– Корбьер.
Нижняя дверь хлопнула.
– Ты уйдешь?
Тибо уже растворялся в воздухе, но голос прозвучал необыкновенно ясно:
– Разве ты не поняла, Эма? Я всегда с тобой.
Привычные знакомые звуки донеслись до Эмы: затрещал огонь в очаге, звякнул совок для золы, вздохнула хлебная квашня, скрипнул ящик. Лукас позвал на лестнице:
– Эма!
Он поднялся наверх и пять раз постучал, словно по-прежнему служил телохранителем. Лукас никогда не входил без разрешения.
– Поздно проснулась? Как самочувствие? – спросил он, когда Эма открыла дверь. – Говоришь сама с собой?
– Нет.
– А мне показалось…
– Тебе показалось.
– Напоминаю, у меня абсолютный слух.
– Ну и что?
Лукас обвел взглядом комнату, и она показалась ему необычной, хотя он сам не мог бы сказать почему. Золотистый свет лежал на постели и на комоде. Легкое, едва заметное свечение витало вокруг Эмы, на смуглой щеке блестел влажный след. Лукас стер его жестким большим пальцем.
– Плакала?
– Нет.
Действительно, Эма лучилась счастьем, и глаза у нее стали изумрудно-зелеными. Лукас не видел таких глаз давным-давно.
– Кашу будешь? Еще осталась.
Эма поморщилась.
– Твое мнение о моей стряпне известно. А вот Дворняга попросил добавки.
– И что он тебе рассказал, что ты до сих пор смеешься?
– Про свою бабушку.
Лукас уже спускался вниз по лестнице и, вспомнив, снова захохотал.
– Попроси его, – крикнул он снизу. – Не пожалеешь!
Он смеялся, подчищая кастрюлю и облизывая деревянную ложку. Что бы кто ни говорил, у его каши есть одно несомненное достоинство – она сытная. И если сегодня вечером придется пересекать равнину, он непременно еще подзаправится.
37
Эма с Лукасом вышли, как только стемнело. Ветер ревел, как бушующее море, две тени бежали впереди них по серебристому снегу. Только две, хотя они шли втроем.
– До чего хороша наша лиственница, – сказала Эма, преодолев половину пути.
Вот она, кривая, худосочная, с жалкими редкими ветками. Эма всегда вздыхала, глядя на нее.
– Хороша своим мужеством, – повторила королева убежденно.
Лукас искоса наблюдал за ней. Из-под шалей пробивалось свечение, словно Эма прятала на груди звезду. И шла она быстрее, чем обычно, и держалась гораздо прямее.
А вот в кладовой настроение стало еще мрачней, и дышать совсем невозможно. Кроме подготовки к прибытию Августа Максимилиана Ламотского, что приближалось семимильными шагами, не происходило ничего интересного. Копились только раздражение и разочарование. Во всех провинциях мятежники требовали решительных действий, взрыва.
– Хотите, чтобы взорвался, взорвется, я вам обещаю, – уверила их Эма.
– Мы не о пороховом заводе, – запротестовала Венди. – Есть другие объекты, их взорвать гораздо проще. Пропускной пункт во Френеле, порт, магазины с дорогими товарами в Исе…
Озабоченная Венди страшно нервничала: маковый отвар больше не действовал, и на этот раз ей пришлось привязать Альбера к кровати, прежде чем отправиться на собрание. В памяти адмирала хранились только хорошие воспоминания, так что каяться перед ним ей бы не пришлось, и все равно она чувствовала себя виноватой.
Как назло, Александр тоже постоянно противоречил Эме и топорщился.
– Сколько можно нянчиться с идиотами и садистами?! Они гадят, мы подтираем! Сыт по горло!
– Наберись терпения. Бойня – наш главный враг, – упиралась Эма. – Огнестрельное оружие – козырь в рукаве у Жакара, и кому, как не нам, его отнять? Приезд принца Августа предоставит нам великолепные возможности, а сам он, между прочим, отвратительный тип!
Эма не забыла остановку в Ламоте и нескончаемый ужин во дворце. Август только и делал, что расспрашивал, кто она и откуда, сахарным голоском. Эма была уверена, что предполагаемой встречей с Саезом она обязана принцу.
– А вы что, знакомы с ним? – удивился Брюно.
– Да, у меня есть аристократические знакомства, впрочем, точно так же, как у тебя. Кстати, ты не хочешь поужинать у графа де Морвана?
– Нет, – вежливо улыбнулся Брюно.
– А ты бы поужинал, узнал бы новости о приезде принца.
– Ох! Ух! Ну, ладно.
– Спасибо. Сомнений нет, что Жакар будет хвастать своими мушкетами перед Августом. И если нам удастся уничтожить Бойню во время его визита, мы растопчем Жакара. Нужен план здания, время не ждет.
– Манфред сказал, что архитектурная мастерская работает круглосуточно и все важные планы строго охраняются, – сообщил Александр.
– Продолжайте его уговаривать. У него на связке есть ключ от мастерской.
– А что нам даст этот план? Ну, увидим мы неприступную крепость – и дальше что? Стены, бруствер, бойницы, галерею с часовыми…
Эма не услышала Александра.
– По-прежнему никого из друзей внутри? – обратилась она к Венди.
– К несчастью, никого.
Бойня находилась в Центральной провинции, и Венди чего только не перепробовала. Ее легендарный оптимизм подвергся тяжелому испытанию.
– Рабочие боятся закончить свои дни сами знаете где. Никто не хочет себе беды. Да и говорить с ними рискованно: донесет кто-нибудь на нас, и кончено дело. Жакар щедро им платит, так что оружейный завод
