Верность джиннии - Шахразада

Мехмет не отвечал. Марджана во все глаза смотрела на него. Мрачное, как ночь, лицо не требовало дальнейших объяснений.

Сердце девушки больно сжалось, в груди почему-то совсем не осталось воздуха, и дышать стало невозможно. Только сейчас она поняла, какую огромную ошибку совершила. Она не имела права требовать, чтобы он стал «стражем». Не имела права обрекать его на то неясное будущее, в котором он никогда не избавится от своих кошмаров.

Тошнотворное чувство неизбежности происходящего наполнило Марджану. Несмотря на пустоту в душе, она сознавала, что должна держаться, чтобы Мехмет ничего не заподозрил. Притвориться, что это не ее сердце истекает кровью.

К сожалению, ее выдал голос, звучавший хрипло и неровно:

— Ты показал себя более чем достойным человеком, Мехмет. Но ты не годишься в «стражи».

Мехмет медленно встал:

— Почему ты так говоришь?

— Прежде всего потому, что тебя преследуют кошмары. И если мы поженимся, я буду умирать в каждом твоем сне. А это слишком — я не могу позволить, чтобы ты принес такую огромную жертву.

Не отрывая взгляда от лица девушки, Мехмет шагнул ближе.

— Это не будет жертвой.

— Если у тебя не лежит сердце к нашему делу, если ты не испытываешь истинной преданности ордену… Значит, это будет не жизнь, а настоящее мучение — ты будешь выходить на поле боя, заранее зная, что война не закончится никогда.

Прошло довольно много времени, прежде чем он заговорил:

— Я хочу тебя так же сильно, как всегда, а может и больше.

Марджана попыталась изобразить улыбку.

— Понимаю. Я чувствую то же самое. Но это просто чары острова.

Мехмет покачал головой:

— Неправда, и ты это знаешь. Мы все еще в сотне миль от Эгрипоса. И наша ночь в крепости Кемала ясно показала, что на самом деле значат наши чувства. Это не магия, сколько бы ты ни уговаривала меня. Это подлинное желание.

— Да, ты хочешь меня. Мое тело. Только тело. В этом я не сомневаюсь. Но я не та женщина, которая годится тебе в жены. А если бы и годилась, ты забываешь, что мне не нужен муж. Не желаю, чтобы мужчина командовал мною, управлял моей жизнью, указывал, что делать, а чего не делать.

Мехмет чуть свел брови.

— А дети? А дружба?

— Мне все это ни к чему. — Марджана упрямо отвернулась.

— Лгунья, — тихо сказал он.

Ее глаза закрылись. Она действительно лгала. Потому что не представляла себе будущего без Мехмета. Пустота. Долгие одинокие годы впереди…

Она попыталась отвернуться, но помешал Мехмет. Длинные пальцы стальным браслетом сомкнулись на ее запястье.

— Не нужно, Мехмет, — охнула она. — Пожалуйста, поверь мне. Мы согласились на несколько недель наслаждения. Не более того. Остальное меня не интересует.

— Это совсем неплохая основа для совместной жизни, — бросил он, крепче сжимая пальцы.

Марджана грубо выдернула руку.

— Я не выйду за тебя, Мехмет.

— Значит, предлагаешь, чтобы мы расстались сейчас?

— Да! Именно этого я и хочу. Как только мы доберемся до Эгрипоса, тебе следует вернуться в столицу. Теперь, когда Карима в безопасности, у тебя нет причин оставаться.

Его глаза засияли нестерпимо синим блеском.

— А мы? — глухо спросил он, сжимая ладонями ее лицо. — Ты хочешь сказать, что готова порвать со мной, забыть, как хорошо нам было вместе? Я никогда этому не поверю.

— Наши забавы тут ни при чем.

— Забавы?! Ни при чем? Напомнить, от чего ты отказываешься?

На этот раз, вместо того чтобы просто спустить платье с ее плеч, он ловко расстегнул крючки на спине.

— Мехмет… — попыталась протестовать она, но он завладел ее губами, целуя их с жесткой уверенностью хозяина и повелителя.

К досаде Марджаны, ее капитуляция оказалась такой же скорой, как и всегда. Она никогда ни в чем не откажет ему, не откажет ни в одном желании. А сейчас он хотел ее.

Еще секунда — и он обнажил ее грудь. Их языки сплелись, яростно, самозабвенно. Ее сердце бешено колотилось, когда его руки сжали ноющие груди и подняли вверх, к жадным губам. Чуть нагнув голову, он стал жадно сосать розовый камешек. Марджана беспомощно охнула. Желание, острое и настойчивое, пронзило ее. Чувствуя сквозь одежду опаляющий жар чресл Мехмета, она поняла, что уже не остановит его.

Она хотела в последний раз быть с Мехметом. Хотела отчаянно. Познать его страсть еще раз, чтобы сохранить в памяти на все оставшиеся годы.

Должно быть, он почувствовал, что она сдается, потому что неожиданно прервал поцелуй и, отстранившись, сбросил одежду. Чтобы лишить ее платья, ему понадобилось еще меньше времени.

Марджана тоже не могла ждать. Полыхающий жар превратился в болезненную, почти исступленную потребность. Она издала тихий мяукающий звук, когда его рука легла между ее бедер и сжала лоно; пальцы скользили по влажной поверхности, проникая внутрь. Жесткое колено развело ее ноги. Марджана помогла ему, не в силах дождаться, пока он окажется в ней.

Он взял ее без предварительных ласк, одним долгим движением. Марджана едва слышно потрясенно вскрикнула и инстинктивно выгнулась, но его руки превратились в кандалы, прижимая к телу, расплющивая груди о железные мышцы торса.

Она дрожала, как в ознобе, наслаждение туманило разум. Запутавшись руками в волосах, Мехмет снова припал к ее губам, властно проникая языком в рот. Его вкус сводил с ума, пьянил, кружил голову. Из груди Мехмета вырвался громкий стон. Страсть взорвалась огненным фонтаном. Он воспламенял ее, и ее огонь только питал его собственный.

Марджана, что-то хрипло бормоча, извивалась под ним, обезумевшая от желания и тянущей, томительной боли, которую мог исцелить только он. Ногти провели кровавые борозды по его плечам, ноги обвились вокруг его талии. Она хотела его. Слепо. Настойчиво.

Она услышала собственный стон, сдавленную мольбу, просьбы взять ее, проникнуть еще глубже, еще… еще… но глубокий поцелуй заглушили все слова. И Мехмет с готовностью исполнил ее просьбу, вонзившись в нее.

Теперь уже трясло обоих. Их слияние было безумным, мощным, безжалостным, почти неистовым. Марджана изогнулась так, что едва не слетела с койки, увлекая Мехмета за собой, когда пламя взрывных ощущений охватило ее. Он остановился, только когда первый вал разрушительных волн накрыл их обоих.

Ее жалобный крик стал воплем экстаза; из его груди вырвалось глухое рычание. Пусть в последний раз, но они стали единым целым.

Спазмы слепяще-пронзительного наслаждения медленно замирали. Все еще не придя в себя после его натиска, Марджана зарылась лицом в плечо Мехмета. Они по-прежнему были соединены, и она с наслаждением ощущала его тяжесть. Она хотела, чтобы их последнее соитие было именно таким: исступленным, безумным, пылким. Чтобы они оба были беспомощны перед лицом истинной страсти…