Признание - Чарльз Тодд

— Большое вам спасибо. Я уж как-нибудь обойдусь без стычек с прихожанами. Но новость действительно печальная. После всех наших усилий… Мы ведь так спешили, старались вовремя доставить его в больницу… Он что-нибудь еще вспомнил?

— Очевидно, нет.

— Что ж, теперь ваша задача очень усложняется. Как ни неприятно мне такое говорить, скорее всего, его убил кто-то из жителей деревни. — Моррисон покачал головой. — Но из-за чего? Майор не появлялся здесь много лет. Зачем убивать его?

— Может быть, он видел Бена Уиллета перед тем, как того убили… С гостем из Фарнэма.

Моррисон удивленно поднял брови:

— Вы уверены? Кто-то из Фарнэма приезжал к Бену в Лондон? Для местных поездка в столицу — довольно долгое путешествие. Ни у кого из нас нет такой роскоши, как ваша машина.

— Зато есть фургоны, которые привозят мясо, овощи и фрукты. Должно быть, кто-то ездит и за молоком на ферму. Словом, добраться можно.

— Да, наверное… Что ж, вам нетрудно будет все выяснить. И все же… Ратлидж, я знаю своих прихожан. Которого из них мне не удалось раскусить?

— Вы сами уверяли меня, что Джессап опасен.

— Да, совершенно верно, так и есть. Он способен избить до полусмерти того, кто перейдет ему дорогу. Кулаки у него всегда наготове.

— И тем не менее кто-то из вашей паствы застрелил Рассела.

— Да-да… Мне не хочется думать, что люди, которых я знаю, которых убеждаю посещать богослужения или крестить своих детей, — убийцы. Может быть, его выследил кто-нибудь из Лондона? И потом, как же пропавшая кобыла?

— Такая возможность есть, но это маловероятно. — Ратлидж мысленно отдал Моррисону должное. Несмотря на сопротивление фарнэмцев, он пытается спасти души своих прихожан.

Допив лимонад, он спросил:

— Кстати, вам известно, что случилось со старой церковью, которая была здесь до вашей?

Моррисон прервал свои горестные раздумья о жителях Фарнэма и ответил:

— Мне говорили, что в нее попала молния и она сгорела. Здесь ведь равнина, и колокольня — наивысшая точка. Ничего удивительного.

— Джессап говорил мне то же самое.

— Отчасти поэтому колокольню новой церкви, церкви Святого Эдуарда, сделали усеченной. Старая церковь простояла не одну сотню лет; видимо, стропила были сухими и загорелись, как спички. Я спрашивал у старожилов, в какой день недели сгорела церковь. Если в воскресенье, наверняка были жертвы. Но, видимо, жертв не было; все произошло вечером.

Ратлидж не стал просвещать Моррисона. Взяв газету, он сказал:

— Поеду в «Берег». Возможно, торопясь как можно скорее доставить Рассела в больницу, мы что-то упустили.

— Не представляю что. Хотите, я поеду с вами? Как говорится, одна голова хорошо…

— Да нет, лучше я поеду один. А оттуда — прямиком в Лондон.

— Вы скажете, когда будут похороны? Я проведу заупокойную службу, если Синтия… то есть мисс Фаррадей… пожелает.

Ратлидж, успевший все продумать, ответил быстро:

— Тело отдадут не сразу.

— Да, понимаю. И все-таки прошу вас передать ей мое предложение.

Ратлидж обещал передать, поблагодарил священника за лимонад и вышел.

«Едешь в „Берег“? Там ты будешь легкой мишенью, и никто тебе не поможет», — заметил Хэмиш.

Ратлидж ответил вслух:

— Если убийца из Фарнэма, он поедет за мной в Лондон. И там я не замечу его приближения.

«Ну да… только будь осторожен».

Ратлидж остановился у ворот «Берега», подошел к дому по дорожке и направился к террасе. И хотя он простоял там почти три четверти часа, он никого не увидел. Никто в него не стрелял.

Тем не менее он чувствовал, что за ним следят. Из высокой травы? Из камышей у реки? Или соглядатаи спрятались в мелких заводях и на островках, рядом с которыми можно укрыть плоскодонку?

Он не догадался захватить с собой бинокль. И сейчас ругал себя за непредусмотрительность.

Может, остаться ночевать в пустом доме? Подумав, Ратлидж решил, что не стоит.

Хэмиш сказал: «В твоего майора стреляли, когда стемнело».

«Если меня убьют, какая разница, увижу ли я лицо убийцы при свете дня?»

«Да, в том-то и дело».

«Когда я приеду сюда в следующий раз, то захвачу с собой констебля Грина».

Впереди его ждала поездка в Лондон. Ратлидж нехотя вернулся к машине. Он бы не удивился, увидев, что у него изрезаны шины. Но шины оказались целыми, мотор завелся, и в целом ничего не случилось.

Правда, его это почему-то не успокоило.

К тому времени, как Ратлидж добрался до Лондона, было уже поздно ехать в Скотленд-Ярд. Но он заехал к себе на квартиру посмотреть, как там Рассел. Майор спал, а сестра Грей, клевавшая носом на стуле у его постели, заверила Ратлиджа, что перемен в состоянии больного нет.

Франс с нетерпением ждала его.

— Не знала, приедешь ли ты сегодня ночевать. Что ты сделал с коробками? Забрал их утром с собой?

— Коробки — вещественные доказательства. Я для надежности отнес их на чердак.

— Рада, что их не видно. Я проголодалась. Может, свозишь меня куда-нибудь поесть? Ты не забыл, что по-прежнему должен мне обед?

В ресторане они встретили знакомых, но сели за столик на двоих, чему Ратлидж обрадовался. Четверо знакомых, которых они увидели в ресторане, часто общались с Мередит Ченнинг. Он не мог сидеть и слушать их предположения, куда она могла уехать и почему ее так долго нет. Он сто раз приказывал себе выкинуть Мередит из головы. Но сделать это оказалось намного труднее, чем ему представлялось. Рана была еще слишком свежа.

Сзади без предупреждения послышался голос Хэмиша: «Все равно никуда ты не денешься. Спокойнее любить кого-то, кого не можешь получить. Вряд ли тебе захочется рассказывать ей обо мне».

Франс спросила:

— О чем ты думаешь? Плачу пенни! — Вытянув руку, она положила медную монетку перед его тарелкой.

Взяв себя в руки, он посмотрел на профиль Эдуарда VII и натужно улыбнулся. Чтобы выиграть время, он ответил уклончиво:

— О чем же мне еще думать? О работе…

Франс поморщилась:

— Хотя бы на один вечер забудь о работе! Слушай, оркестр начинает играть. Поговори со мной, иначе я буду к тебе приставать до тех пор, пока ты не пригласишь меня танцевать.

Рассмеявшись, потому что сестра на это и рассчитывала, он постарался выгнать из головы все, кроме вечно присутствующего в ней Хэмиша, и сделал вид, будто сейчас довоенное время и продолжается золотое лето 1914 года.

На следующее утро, рано явившись на работу, он нашел у себя на столе конверт, отправленный на имя сержанта Гибсона. Обратного адреса на конверте не было.

Ратлидж вынул из конверта единственный лист бумаги.

«Я видел объявление в газете. Приходите к церкви Святого Мартина на полях, в 2.00» .

Подписи не было.

Охота началась. И у Ратлиджа появилось чувство, что добыча — он. Но кто охотник?

В половине второго он вышел из здания Скотленд-Ярда и направился на Трафальгарскую площадь. Постоял там с четверть часа, обозревая идущих туда и оттуда людей, пытаясь вычислить в толпе человека, который тоже высматривает его.

Без пяти два он подошел к западной двери церкви Святого Мартина на полях. Белый фасад ослепительно сиял в лучах полуденного солнца.

Ратлидж простоял у церкви до начала третьего, но никто так и не объявился.

Сдавшись, он развернулся и направился назад, в Скотленд-Ярд. Он ждал на углу, когда можно будет перейти дорогу, когда голос у него за спиной тихо приказал:

— Не оборачивайтесь. Вы не сержант Гибсон. Кто вы такой?

— Инспектор Ратлидж. Это я распорядился дать объявление в «Таймс». Сержант Гибсон был просто связующим звеном. Как вас зовут?

— Нет, я же велел, не оборачивайтесь. В обмен на то, что мне известно, я тоже кое-чего прошу. Чтобы меня не судили за дезертирство. Вы можете это устроить?

Хотя машин стало меньше, Ратлидж не сдвинулся с места.

— Не в моей власти устраивать подобные вещи.

— Тогда нам с вами не о чем разговаривать.

— Подождите! — быстро сказал Ратлидж. — Я постараюсь. Дайте мне сутки.

— Даю вам срок до вечера. Приходите один. Теперь я знаю, как вы выглядите. Только попробуйте выследить меня, и все будет кончено.

— Понял.

Между машинами снова наметилась пауза.

— Идите, — приказал голос у него за спиной. И Ратлидж перешел улицу вместе с еще несколькими пешеходами, спешившими по своим делам. Еще не перейдя на ту сторону, он понял, что остался один.

Встреча снабдила его несколькими кусочками информации. Во-первых, человек, явившийся на встречу, — дезертир. Вряд ли армейское начальство откажется судить человека в обмен на сведения, которые способны помочь раскрыть убийство. И наконец, он не узнал голос, который слышал сзади.