Секс с чужаками - Эллен Датлоу

Несколько лучшее решение — найти приемную мать. Мы до сих пор не принимали в рассмотрение существование Супердевушки[29] Она способна выносить ребенка без вреда для себя. Однако Супердевушка также имеет вторую личность, и эта ее вторая личность, как и сама Супердевушка, не замужем. Если она вдруг забеременеет, ее, по всей вероятности, выгонят из школы.

Еще лучшее решение — имплантировать растущий зародыш самому Супермену. В брюшной полости мужчины есть такие места, где зародыш может получать необходимое питание и расти в качестве паразита, не причиняя в то же время вреда окружающим органам. Можно предположить, что Кларку Кенту отступление от воздержания простят легче, нежели alter ego Супердевушки.

Когда настанет подходящее время, ребенок будет извлечен кесаревым сечением. Это придется сделать на достаточно ранней стадии развития, однако с инкубаторами на период вскармливания особых проблем не возникает. Проблему того, как разрезать непроницаемую кожу Супермена, я оставляю в качестве упражнения для заинтересованного читателя.

Разум испуганно замирает перед образом беременного Супермена, курсирующего в небесах Столицы. Бэтмен не пожелает более появляться в его обществе; в тюрьмах начнут циркулировать новые двусмысленные шутки… и раса уроженцев Криптона наконец-то окажется в безопасности.

Моя статья о проблемах ксеноплодовитости родилась из разговора на одной вечеринке, который Бьо Трамбл заставил меня впоследствии записать. За минувшие с тех пор годы эта статья породила довольно значительный отклик.

Появился нелегальный комикс, который начинается с того, что Супермен падает и разбивает бутылку Кэндора… а заканчивается тем, что Атом имплантирует в его брюшную полость оплодотворенную яйцеклетку.

Люди, случалось, зачитывали эту статью своим друзьям по телефону.

Когда должен был выйти на экраны кинофильм про Супермена, один британский репортер записал на пленку несколько интервью в Планетарии Гриффит-Парка. По его просьбе я описал некоторые из проблем, с которыми предстояло столкнуться Супермену. Он сохранял каменное лицо, пока не получил все, что хотел, и только потом разразился смехом. Настоящий профессионал.

В июне 1988 года по случаю пятидесятого дня рождения Супермена собралась конвенция в Кливленде, настоящем месте его рождения. Очень немногое там пошло так, как планировалось. В роли ведущего на семинаре по скрещиванию людей с инопланетянами оказался не кто иной, как я! Мне удалось удержать внимание аудитории, зачитав вслух «Мужчину из стали…», за чем последовало обсуждение Рида и Сью Ричардс (у него каждый придаток хватательный!), мистера Спока, сериала «П — значит Пришельцы», ришатры… Похоже, людей очень интересует секс с чужаками.

Лиза Таттл

МУЖЬЯ

Лиза Таттл — уроженка Техаса, однако большую часть последнего десятилетия она живет и пишет в Англии. Ею опубликовано два сборника рассказов и три романа, последний из которых носит название «Гавриил» (издательство «Тор»), а также несколько нехудожественных работ.

Одна из частей триптиха «Мужья» была опубликована в изданном Всемирной Конвенцией по Фэнтези 1958–го года томике «Газовый свет и призраки». Остальные впервые увидят свет в этой антологии. Мне кажется, что из всех рассказов в этой книге «Мужья» наиболее ярко показывают обыкновение людей рассматривать другой пол, как нечто совершенно чуждое по отношению к их собственному.

1. Бизон

Мой первый муж был псом, таким вечно сопящим и неуклюжим, зато — сама преданность и обожание. Вначале (останемся к нему честны) мы были парой щенков, прыгавших и резвившихся от любви друг к другу и каждую ночь падавших на кровать одной тяжело дышащей грудой. Но время шло и щенячьи забавы уходили, как и всегда бывает, а он вырос в преданного пса с грустными глазами и довольно псинистого, я же обнаружила, что становлюсь кошкой. Не вина псов, что кошки и собаки живут, как кошки с собаками, и вероятно (останемся честны и ко мне) это также не вина кошек. Просто такова их природа, с трудом уживаться со всем, что наиболее присуще другому из этой пары. Я становилась все более и более раздражительной, так что мне не нравилось уже все, что бы он ни сделал. В конце концов даже звук его хриплого горлового вздоха после очередной моей выволочки заставлял меня уже топорщить шерсть. Я не могла стать иной, чем была, точно так же, как и он. Это было заключено в нашей природе и ничего другого не оставалось, как только расстаться.

Мой второй муж был конем. Хорошего племени, ухоженным, нервным; с раздувающимися ноздрями и мечущимся взглядом. Он был красавец. Я долго рассматривала его издали, прежде чем решилась приблизиться. Когда я его коснулась (положила руку на его бок, ласково, но твердо, как меня учили), дрожь пробежала по его мышцам под гладкой кожей. Я решила, что это признак страха, и поклялась, что научу его доверять мне и любить меня. Мы провели вместе несколько лет — и не все они были плохи — прежде чем я поняла, что эта нервная дрожь была невольным проявлением не страха, но отвращения. Прежде, чем он покинул меня, я почти научилась смотреть на себя, как на медлительное, коротконогое, бесформенное создание, которое ему было так мучительно нести на своей спине. Мы оба пытались переделать меня, но это оказалось безнадежной задачей. Я не могла стать такой, как он; я даже в глубине души не хотела такой быть. Только когда мы оба поняли, что стереть такие коренные различия не удастся, он наконец оставил меня ради одной из принадлежащих к его породе.

Я не собиралась заводить третьего мужа; я не верила в то, что поговорка «бог любит троицу» может отражать какой-либо закон естества. Имея за плечами две честных, но заранее обреченных попытки и наблюдая жизнь своих современников, я пришла к выводу, что счастливый брак — это исключение, в большинстве же случаев просто выдумка. Я решила обойтись без выдумок. Мне по-прежнему нравились мужчины, однако выходить замуж за одного из них казалось не лучшим способом проявить эту приязнь. Лучше всего признать свою принадлежность к племени одиноких женщин; мои подруги были для меня важнее любого мужчины. Они были моей семьей и моей эмоциональной поддержкой. Большинство из них не оставляло мечты о муже, но я понимала побуждения каждой и сочувствовала им. Дженнифер, в одиночестве растившая дочь, мечтала о помощнике; Энни, бездетная, старилась в одиночестве и нуждалась в отце для своего ребенка. Дженис, работавшая не покладая рук и жившая с инвалидкой-матерью, мечтала о красивом миллионере. Кэти достаточно откровенно высказывалась о своих сексуальных побуждениях, а Дорин — об эмоциональных.