Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли - Петр Сорокин

По церковным данным, постройку сделали «на счет прихожан старанием управляющего селом инженер-генерала Вильсона, с благо ело вления митрополита Серафима». Как известно, Вильсон в это время служил управляющим Александровской мануфактуры. До 1830 г. причт храма состоял из священника и дьячка, а с этого года утверждена вакансия дьякона на пономарском окладе. Доходы причта после появления штатного расписания уменьшились: у священника с 250 до 180 руб., у дьячка с 76 до 70 руб., пономарь и просвирница получали по 60 и 30 рублей. Помимо этого, они получали доход за требы. Сохранилось предание, что еще в 1820-е гг. у церкви были свои земли, о чем якобы свидетельствуют сохранившиеся названия: речка Попова Ижорка, Церковное болото и Пономарев ручей. Однако документами это не подтверждалось. Священник Яков Лабецкий, выяснилось, организовал в Усть-Ижоре в 1847 г. первую церковно-приходскую школу [ИСС СПБЕ 1883, с. 138].

В 1871–1875 гг. на пожертвования жителей села производилась последняя перестройка церкви. Она вновь была вызвана необходимостью увеличить площадь церковного помещения в связи с быстрым ростом населения Усть-Ижоры на протяжении XIX в. Уже в начале 1860-х гг. существовали планы строительства в селе нового храма. В 1860 г. общество крестьян Усть-Ижоры на мирском сходе приняло такое решение. Под приговором поставили свои подписи известные в селе люди: Кононовы, Захаровы, Малоземовы, Белоусов, Торопов и другие, которые выделяли средства на строительство храма. В письме управляющего Александровской мануфактурой митрополиту Исидору говорилось: «…по случаю увелечения в том селении и окрестностях разного сословия людей (народ. – П. С.) изъявил непременное желание из усердия построить на свои собственные капиталы с помощью доброхотных жертвователей в селе Усть-Ижоре новую каменную церковь во имя Рождества Святого Пророка и Крестителя господня Иоанна». 10 января 1861 г. проект нового храма был одобрен опекунским советом [ЦГИАСПб. Ф. 1163. Он. 1. Д. 1673.Л.4-14].Но впоследствии с участием причта церкви Александра Невского было принято новое решение – о расширении существующего храма. Проект, включавший пристройку двух больших приделов с северной и южной сторон церкви существенно – почти вдвое – увеличивал ее вместимость. При этом в связи с изменением пропорций здания увеличивались и размеры купола над его четвериком, также изготовленного из дерева для облегчения нагрузки на стены переделанного храма. Автором перестройки, благодаря которой эта провинциальная церковь получила достойное архитектурное оформление, был известный мастер в области церковной архитектуры М.А. Щурупов[106], построивший несколько храмов не только в Петербурге и его окрестностях, но и за границей. По его проектам были сооружены: церкви Смоленской Божией Матери и Святых Бориса и Глеба в Петербурге, Никольский собор в Новой Ладоге, церковь в Кобоне, православные соборы на Афоне и в Токио.

Рис. 131. Изображение Усть-Ижорской церкви, на основе проектных чертежей. Вид с юга. ЦГИА СПб.

Проект подготовили еще в июле 1870 г., однако утверждение его Санкт-Петербургским отделением губернского правления по целому ряду причин задерживалось (рис. 131).

Предложение установки деревянного купола на каменном основании было вызвано нехваткой собранных средств, но подобное техническое решение запрещалось Строительным уставом того времени. На каменный купол требовалось дополнительно 5 тысяч рублей, которых у прихода не было. Технический строительный комитет разрешил отступить от правил. Еще одной проблемой было расширение церкви за счет территории кладбища. «В весьма близком расстоянии от ныне существующих стен имеются могилы разных лиц, семейства которых ни под каким видом не соглашаются перенести их прах на другие места», – говорилось в одном из документов. Проект утвердили только в апреле 1871 г. [Яковлев 2001, с. 140–141]. Проблема с кладбищем так и не была разрешена, фундаменты северного придела храма повредили целый ряд захоронений, другие в результате строительства оказались под полом.

Одним из условий перестройки храма было сохранение прежней колокольни. Архитектор очень деликатно подошел к решению стоявшей перед ним задачи с учетом творческих решений своих предшественников: «Вдохновленный гармоничной классицистической ротондой колокольни, которую не предполагалось перестраивать, он предложил оформить фасады церкви тем же тосканским ордером, что и колонны ротонды». Новый купол храма был оформлен в стиле итальянской барочной архитектуры [Гусарова 1989, с. 34]. Прообразом его стали мотивы флорентийского собора Санта Мария дель Фьоре. В стиле классицизма были выдержаны и приделы храма, фронтоны и рустованные лопатки которых изображали обязательные для классической архитектуры портики. Ниши северного и южного фасадов предполагалось декорировать барельефами, однако, в целях экономии эту часть проекта не реализовали [Яковлев 2001, с. 143–144].

Рис. 132. Изображение Усть-Ижорской церкви на основе проектных чертежей. Вид с запада. ЦГИА СПб.

Размеры перестроенного храма были следующие: длина – 18 саж. (38,3 м), ширина – 12 саж. (25,5 м), высота – 3 саж. (6)4 м), диаметр купола – 6 саж. (12,8 м), высота от пола – 9,5 саж. (20,23 м). Перед входом в церковь – портик с четырьмя колоннами дорического ордера (рис. 132). Под колокольней, по правую сторону от входа, находилась сторожка с голландской печкой, по левую – лестница на колокольню. Церковь отапливалась тремя печами из которых 3 были изразцовые и 4 – железные. Боковые входы в приделы были с двустворчатыми дверями, а над ними на фронтонах было помещено всевидящее око [ЦГИА СПб. Ф. 1000. Оп. 1. Д. 7. С. 6–7].

Рис. 133. Церковь Св. Александра Невского в Усть-Ижоре, перестроенная по проекту М.И. Щурупова. Фото начала XX в.

Колокольня высотой 16,5 саж (35 м) была сделана в два яруса, третий представлял собой чугунную ротонду. В первом ярусе с четырех сторон устроены четыре чугунных балкона (рис. 133).

На колокольне усть-ижорской церкви по описи 1925 г. имелось 10 колоколов, из них 5 больших. Первый, отлитый в 1804 г. в Москве специально для усть-ижорского храма, весил 256 пудов 30 фунтов. Остальные, меньшего веса, отлиты в более позднее время. Пять малых колоколов весили менее 20 пудов каждый. Большая часть их была отлита на деньги прихожан храма [Там же. С. 49–50].

Рис. 134. Строительная история церкви Александра Невского. Периоды строительства: I – 1799 г.; II – 1830-е гг.; III – 1870-е гг. (по результатам исследований Е.В. Гусаровой); IV – церковь 1726–1799 гг. (по результатам раскопок и архивным данным); V – места захоронений, зафиксированные в процессе строительных работ и раскопок; VI – археологические шурфы и находки: 1 – печные изразцы, 2 – монеты медные 1730-1760-х гг., 3 – кожаные рукавицы, 4 – рюмка стеклянная с гравировкой, 5 – керамика средневековая

В церкви было два придела: южный – в честь Рождества Иоанна Предтечи и северный – в честь Святителя и Чудотворца Николая Мирликийского. Внутри храма располагался деревянный иконостас в византийском стиле. Перед главным алтарем было большое бронзовое паникадило с изображением двунадесятых праздников.

Рис. 135. Исследование фундаментов первоначальной колокольни в трапезной храма. Раскопки 1988 г.

Исследования показали, что современная церковь представляет собой сложное архитектурное сооружение, строившееся в три этапа с 1799 г. по 1874 г. (рис. 134) [Гусарова 1988, 1989]. В 1820-х и 1890-х гг. проводились значительные ремонтные работы. Учитывая, что каждая последующая церковь была по размерам больше предыдущей и увеличение ее происходило за счет участков прилегающего кладбища, многие ранние погребения XVIII–XIX вв. оказались во внутреннем пространстве храма или были нарушены при закладке новых фундаментов. Они встречаются всюду, за исключением центральной части – места расположения первоначального деревянного храма, попадающего под первую каменную церковь 1799 г.

В ходе раскопок 1988 г. были изучены и места сопряжения фундаментных кладок различного времени. Внутри трапезной, перед центральным четвериком храма находились фундаменты первой колокольни, разобранной при перестройке 1830-х гг. (рис. 135). При земляных работах, проводившихся в процессе реставрации храма, сделано несколько интересных находок, связанных с его интерьером и убранством. В трапезной была найдена медная полоска, на которой имелось тисненое изображение ангелочка и всевидящего ока, вписанных в художественное обрамление. Следующая находка из меди, выполненная в технике выемчатой эмали, представляет собой венец иконки. Костяная рукоятка в виде скипетра с гравировкой и со следами крепления металлической части, принадлежала копию – культовому ножу, использовавшемуся при исполнении церковных обрядов. При раскопках были найдены осколки церковной фарфоровой свечи[107] с иконографическим изображением Александра Невского в доспехах и княжеском одеянии. Свечи с таким рисунком до сих пор можно увидеть в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры (рис. 136, см. с. XIII вклейки).