Память, Скорбь и Тёрн - Уильямс Тэд

Она достала нож и разрезала яблоко на маленькие кусочки. Рейчел ела очень осторожно, но когда она закончила, ее зубы и десны болели, так что ей пришлось размочить горбушку хлеба в чашке с водой, прежде чем съесть. Рейчел поморщилась. Все сегодня болело. Надвигалась буря, в этом не было сомнений — ее кости сказали достаточно ясно. Это было несправедливо. На прошлой неделе было всего несколько дней, когда из окна наверху она видела солнце, а теперь не будет и этого.

Рейчел обнаружила, что ее шитье продвигается слишком медленно. Мысли ее уходили в сторону; обычно это не мешало работе, но сегодня паузы между стежками затягивались.

Что было бы, если бы не Прейратс? — думала она.

Возможно, Элиас не стал бы таким замечательным королем, каким был его святой отец, но он обладал силой, умом и решительностью. Может быть, он перерос бы свою грубость и дурную компанию. Замок оставался бы под ее управлением, длинные столы и белоснежные скатерти, флагштоки, отмытые до блеска, горничные работали бы усердно — под строгим присмотром Рейчел все работают усердно — ну, или почти все…

Да, Саймон. Если бы красный священник не явился, чтобы отравить их жизнь, Саймон все еще был бы здесь. Может быть, теперь он наконец нашел бы себе подходящую работу. Он стал бы больше — о, они так быстро растут в этом возрасте, — может быть, у него появилась бы борода, хотя и трудно было вообразить юного Саймона таким взрослым. Он приходил бы иногда навестить ее по вечерам, может быть, даже выпить чашечку сидра и немного поболтать. Она проследила бы, чтобы он не повзрослел слишком рано и не попал в лапы какой-нибудь девицы особого сорта — не дело позволять мальчишке совсем отбиваться от рук.

Что-то мокрое упало ей на ладонь. Она вздрогнула.

Плачешь? Ты что, плачешь, старая дура? Об этом отвратительном мальчишке? — Она сердито мотнула головой. Что ж, он теперь в лучших руках, чем твои, и слезы не вернут его.

И все-таки странно было бы посмотреть на него повзрослевшего, но все еще улыбающегося той же нахальной улыбкой.

Рейчел недовольно отложила шитье. Если она все равно не шьет, нечего и пытаться. Она найдет какую-нибудь другую работу, вместо того чтобы сидеть, хлюпать носом и мечтать, глядя в огонь, как какая-нибудь древняя старая карга. Она еще жива, и работа для нее найдется.

Кое-кому она действительно нужна. Расхаживая взад и вперед по маленькой комнатке и стараясь не обращать внимания на ноющую боль в суставах, Рейчел решила, что она все-таки должна пойти поискать графа Гутвульфа. Она будет очень осторожна и постарается не слишком рисковать, но это ее эйдонитский долг: выяснить, не случилось ли чего с беднягой, не заболел ли он.

Ливень обрушился на кладбище, сгибая высокую траву и заливая поваленные камни.

— Ты нашел что-нибудь? — окликнула Мириамель.

— Ничего пользительного. — Она едва слышала тролля из-за барабанного рокота дождя. Принцесса нагнулась поближе к двери склепа. — Я не нахожу здесь туннеля, — сообщил он.

— Тогда выходи. Я насквозь промокла. — Она потуже завернулась в плащ и посмотрела наверх.

За кладбищем виднелся Хейхолт, мешанина его башен и шпилей темнела на фоне серого неба. Она увидела красноватый свет в высоких окнах башни Хьелдина и пригнулась, словно кролик, накрытый тенью ястреба. Замок, казалось, ждал чего-то, тихий и почти безжизненный. Не было солдат на крепостных стенах, не трепетали вымпелы на крышах. Только Башня Зеленого ангела, взметнувшаяся белой иглой, почему-то казалась полной жизни. Мириамель думала о тех днях, когда пряталась там, следя за Саймоном, который долгими скучными днями мечтал, сидя на колокольне. И каким бы мрачным и душным ни казался ей тогда Хейхолт, на самом деле он был довольно веселым местом. Замок, стоявший перед ней сейчас, выглядел, как какое-то закованное в твердый панцирь древнее существо, как старый паук в центре своей паутины.

А смогу ли я попасть туда? — подумала она. Может быть, Бинабик прав. Может быть, я просто упряма и самонадеянна, если думаю, что действительно могу что-нибудь сделать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но и тролль тоже может ошибаться. Стоит ли рисковать? И, что важнее, можно ли просто повернуться и уйти от родного отца, зная, что они, возможно, никогда больше не встретятся на этой земле?

— Вы имели справедливость. — В дверях склепа появился Бинабик, прикрывавший глаза рукой. — Дождь падает с небес с большой силой.

— Пойдем назад к лошадям, — сказала Мириамель. — Там можно укрыться. Так, значит, ты ничего не нашел?

— Еще одно место, совсем лишенное туннелей. — Тролль вытер грязные руки о кожаные штаны и покачал головой. — И очень немного совершенно мертвых людей. Они не показались такими очень хорошими, чтобы проводить в их обществе долгое время.

Мириамель поморщилась:

— Но я уверена, что Саймон выбрался именно здесь. Это должен быть один из этих склепов.

Бинабик пожал плечами и направился к группе шумевших на ветру вязов у южного края кладбища. На ходу он натягивал капюшон.

— Либо ваши воспоминания содержат легкую неправильность, либо туннель скрыт так очень хорошо, что я не смог его обнаруживать. Однако я поцарапывал все стены и поднимал все камни…

— Я уверена, что дело не в тебе, — сказала она.

Вспышка молнии осветила небо, загрохотал гром. Внезапно перед ее мысленным взором возникло лицо Саймона, безнадежно бьющегося в сырой темной земле. Его нет. Он никогда не вернется, что бы там они с Бинабиком ни придумывали себе в утешение.

Она задохнулась и споткнулась. Слезы катились по ее мокрым от дождя щекам, застилали ей глаза.

Маленькая рука Бинабика накрыла ее руку.

— Я с вами. — Его голос тоже дрожал.

Они долго стояли под дождем. Наконец Мириамель успокоилась.

— Извини, Бинабик, я не знаю, что делать. Мы потратили целый день на поиски — и никакого результата. — Она вытерла рукавом лицо. Она не могла говорить о Саймоне. — Возможно, нам следует прекратить все это. Ты был прав: я никогда не смогу подойти к этим воротам.

— Сперва будем делать себя сухими. — Маленький человек подтолкнул ее, торопясь в укрытие. — Тогда мы будем смотреть, что можно предпринимать.

— Мы смотрели, Мириамель, — сказал Бинабик. Лошади взволнованно ржали в предчувствии нового удара грома. Кантака подняла голову и глянула в небо, как будто собиралась поймать эту грозу и прекратить ее безобразия. — Но если вы имеете желание, я буду производить искание еще раз, когда дождь закончится. С большей безопасностью ночью.

Мириамель содрогнулась, представив себе посещение склепов после захода солнца. Кроме того, землекопы доказали им, что в этих могилах надо бояться не только духов мертвых, не нашедших покоя.

— Я не хочу, чтобы ты делал это.

Он пожал плечами:

— Тогда каковы ваши пожелания?

Она посмотрела на карту. Тонкие чернильные линии были почти неразличимы в сгущающихся сумерках.

— Тут должны быть еще туннели, по которым можно попасть внутрь. Вот один из них.

Бинабик прищурился, изучая карту.

— Имею предположение, что этот упирается в скальную обрывистость над Кинслагом. Большая трудность в нахождении и в очень большой близости к носу вашего отца и его солдат.

Мириамель грустно кивнула:

— Думаю, ты прав. Ну, а этот?

Тролль задумался.

— Этот, с вероятностью, имеет должность находиться там, где сейчас местополагается город.

— Эрчестер? — Мириамель оглянулась, но ничего не могла разглядеть через стену кладбища. — Где-то в Эрчестере?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, вот видите? — Он провел линию коротким пальцем. — Если вот это маленький лес, который вы именовываете Кинсвудом, а вот это место, где мы сейчас установились…

— Да, это должно быть в самом центре города. — Она задумалась. — Если бы я как-то могла изменить лицо…

— А я изменял бы рост и национальную внешность? — кисло спросил Бинабик.

Мириамель покачала головой, чувствуя, что в этой идее что-то есть.