Память, Скорбь и Тёрн - Уильямс Тэд

Мириамель была совершенно уверена, что тролль думает о Саймоне. Даже если он уцелел, то блуждает где-то под землей без еды. Никто из них не сказал больше ни слова до конца трапезы.

— Итак, что мы имеем должность делать теперь? — мягко спросил Бинабик. — Я не хочу казаться…

— Я по-прежнему собираюсь найти своего отца. Этого ничто не изменит. — Бинабик серьезно посмотрел на нее, но промолчал. — Но ты не должен идти со мной, — сказала она и быстро добавила, недовольная звуком своего голоса: — Может быть, лучше тебе не ходить. Может быть, если Саймон найдет выход, он вернется сюда — кто-то должен ждать его. Кроме того, это не твоя обязанность, Бинабик. Он мой отец, да, но и твой враг.

Тролль покачал головой:

— Когда мы будем приходить на место, где уже нет возможности делать поворот, я буду принимать решения. Я не думаю, что буду иметь безопасность в ожидании здесь. — Он посмотрел на далекий Хейхолт; в слабом вечернем свете замок был только черной беззвездной дырой. — Имеет возможность, что я буду спрятываться совместно с Кантакой, и приходить в определительные места для смотрения. — Он развел руками. — Во всяком случае, это очень маленькое время для такого большого думанья. Я не имею даже знания, какой план вы изобрели для проникновения в замок. — Он повернулся и махнул рукой по направлению к невидимому строению. — Имеет возможность, что вы будете убеждать вашего отца-короля, но я предполагаю, что вас не будут отводить прямо к нему, если вы станете представляться у ворот. А если Прейратс будет повстречать вас, он может получать решение, что удобнее умерщвлять вас, чтобы вы не портили его планов. И вы станете исчезнувшей.

Мириамель невольно поежилась.

— Я не глупа, Бинабик, что бы ни думали мой дядя и его советники. У меня есть кое-какие мысли на этот счет.

Бинабик протянул к ней раскрытые ладони.

— Я не имею думанья, что вы очень не умны, Мириамель. И не имел встреч ни с одним человеком, который полагал бы так.

— Возможно. — Она встала на ноги и пошла по мокрой траве к своей сумке. Моросил легкий дождь. Пошарив в сумке, она обнаружила то, что искала, и принесла это к маленькому костру. — Я потратила массу времени на Сесуадре, чтобы сделать это.

Бинабик развернул пакет и медленно улыбнулся:

— А.

— К тому же я скопировала их на кожу, — сказала она с гордостью, — потому что я знала, что так они лучше сохранятся. Я видела свитки, которые ты и Сит… Сит…

— Ситкинамук, — сказал Бинабик, хмурясь над пергаментом. — Или Ситки. Это очень легче говорить языком низоземцев. — Лицо его на мгновение застыло, потом он стряхнул оцепенение и посмотрел на Мириамель: — Итак, вы делали копии карт, которые приносил граф Эолейр.

— Да. Он сказал, что это древние туннели гномов. Саймон вышел по ним из замка, так что я подумала, что таким образом смогу попасть туда, и меня никто не поймает.

— Это не исключительно туннели, — Бинабик смотрел на хитросплетение линий на шкуре. — Под Хейхолтом местополагался древний замок ситхи, и он был очень огромной величины. — Он прищурился. — Эти карты, они не очень легкие для того, чтобы читать их.

— Я не знала, что это значит, и на всякий случай скопировала все, даже маленькие заметки на полях и внизу, — скромно сказала Мириамель. — Я только знаю, что это та самая карта, потому что спрашивала отца Стренгъярда. — Она почувствовала внезапный укол страха. — Это ведь действительно правильная карта?

Бинабик медленно кивнул. Темная прядь волос упала ему на лоб.

— Они, с несомненностью, выглядят с великой похожестью. Видите, вот то, что вы именовываете Кинслагом, — он показал на большой полумесяц у верхнего края карты. — А это имеет должность быть Свертклифом, который как раз сейчас мы имеем под собой.

Мириамель наклонилась, пристально следя за маленьким пальцем Бинабика. Мгновением позже она почувствовала волну грусти.

— Если это именно то место, где мы находимся, там, куда провалился Саймон, туннелей нет.

— Возможно. — Голос Бинабика звучал не очень уверенно. — Но карты и чертежи имеют свой собственный срок изготовления, Мириамель. Имеет возможность, что другие туннели были сделаны после рисования этой карты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Элисия, Мать Милосердия, я надеюсь, что это так.

— Итак, где это Саймон выходил из подземельности? — спросил Бинабик. — Имею воспоминание, что это бывало…

— На кладбище, с внешней стороны стен Эрчестера, — закончила за него Мириамель. — Я видела его там, но он убежал, когда я позвала, — думал, что я привидение.

— В этом месте имеет окончание большое количество туннелей, но они были строены за много лет до Эрчестера. Я питаю сомнение, что эти отметины пребывают в сохранности. — Он поднял глаза на вернувшуюся с охоты Кантаку, ее мохнатая морда была покрыта жемчужинками дождевых капель.

— Мне кажется, я знаю, где он должен был выйти, — сказала Мириамель. — Во всяком случае, мы могли бы это проверить.

— Вы имеете справедливость. — Бинабик потянулся. — Теперь еще одну ночь мы имеем должность проводить в этом месте. Завтра будем спускаться вниз, к лошадям.

— Надеюсь, им хватило корма. Мы не собирались оставлять их так надолго.

— Могу приносить вам обещание, что, если они заканчивали с травой, следующим блюдом будут веревки. Которые оказывают им привязательство. Лошади не станут испытывать страдания от ненаходимости пищи, но мы можем обнаружить ненаходимость лошадей.

Мириамель пожала плечами.

— Как ты говоришь, мы ничего не можем сделать, пока не доберемся туда.

— Я говариваю это, потому что в этом есть великая правдивость, — мрачно ответил Бинабик.

Рейчел Дракон знала, что она найдет, но это не смягчило удара. Вот уже восьмой день подряд еда и вода, которые она ставила в нишу, оставались нетронутыми. Вознеся грустную молитву о терпении к святой Риаппе, она собрала все, что могло испортиться, и уложила в свою сумку. Это маленькое яблочко и кусочек черствеющего хлеба она съест сегодня вечером. Рейчел заменила отвергнутую еду на свежую, потом приподняла крышку на миске с водой, чтобы убедиться, что она все еще пригодна для питья.

Она нахмурилась. Где этот несчастный Гутвульф? Она ненавидела саму мысль о том, как этот слепой бродит в темноте, не в силах найти путь к пище, которой она его снабжала. Она была уже почти готова пойти искать его — даже заходила немного дальше, чем обычно, последние несколько дней, — но понимала, что это может плохо кончиться. Чем глубже она забиралась, тем больше была вероятность ударить голову или свалиться в какую-нибудь дыру. Тогда она будет беспомощной. Она может беспокоиться о слепом Гутвульфе, но старая Рейчел не интересует никого.

Эти мысли заставили ее нахмуриться еще больше. Все это может случиться как с ней, так и с Гутвульфом, Может быть, он лежит, раненый, всего в нескольких ярдах отсюда. Мысль о том, что кто-то нуждается в ее заботе, а она ничем не может помочь, зудела, как назойливое насекомое. Когда-то она была главой всех замковых слуг, своего рода королевой; теперь она не в состоянии помочь даже одному несчастному сумасшедшему слепцу.

Рейчел перекинула через плечо узелок и заковыляла к своему тайному убежищу.

Когда она приподняла тяжелый гобелен и дверь повернулась на хорошо смазанных петлях, Рейчел зажгла фонарь и огляделась.

В некотором роде ее одиночество было почти отдыхом: комнатка была такая маленькая, что ее легко было содержать в чистоте, и, поскольку только она приходила сюда, все всегда было в полном порядке.

Рейчел поставила лампу на табуретку, служившую ей столом, и, постанывая, подтянула к ней кресло. Сегодня было особенно сыро, и ее суставы ныли. Ей не так уж хотелось шить, но больше делать было нечего, и оставался еще по меньшей мере час до того времени, когда она ляжет в постель. Рейчел строго следовала обычному распорядку. Она всегда вставала за несколько мгновений до звука рога, возвещавшего, что ночные часовые сдают пост утренней страже, но в эти дни только утренние путешествия наверх за водой как-то связывали ее с внешним миром. Она не хотела, чтобы оборвалась тоненькая нить, соединяющая ее с прежней жизнью, и поэтому она будет шить, вне зависимости от того, болят ее пальцы или нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})