Время жить. Пенталогия (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович

 Внезапно напряженную тишину прорезал чистый звонкий девичий голос. Кэноэ показалось, что он сходит с ума. Гвиэнт, стоящая где-то в задних рядах, вдруг запела какую-то странную атональную песню без слов. К ее голосу хотелось прислушиваться, понять, к чему он зовет, о чем говорит.

 Медленно и плавно Гвиэнт выходила вперед, не прекращая песни. Она танцевала некий необычный медленный танец. Ее тело от вытянутых над головой рук до икр и лодыжек совершало плавные волнообразные движения - будто огромная гибкая змея покачивалась на своем хвосте.

 Черные бешеные глаза дрогнули. Зрачки с неимоверной быстротой перебегали от Кэноэ к Гвиэнт, от Гвиэнт к Кэноэ и обратно. И остановились на Гвиэнт.

 Голос Гвиэнт изменился, в нем появились низкие рокочущие нотки. Темп танца нарастал, плавные движения завораживали. Время словно застыло, люди превратились в безмолвные статуи. Ствол с черным зрачком дула дрогнул в руке и вдруг снова остановился, по-прежнему нацеленный на Кэноэ.

 И тогда Гвиэнт, не прерывая песни, начала сбрасывать с себя одежду. Отлетел прочь разорванный китель, брызнув во все стороны блестящими застежками, белой тенью вспорхнула блузка, упала к ногам юбка... Гвиэнт, оставшись только в крошечных черных кружевных трусиках, кружилась по залу, ее руки не знали покоя, выписывая в воздухе странные фигуры, завораживая, гипнотизируя...

 Один миг, и танцующая девушка оказалась лицом к лицу с террористом, который словно окаменел с протянутой вперед рукой, в которой сжимал игломет. Неуловимое движение, и эта каменная статуя мешком валится на пол, пистолет вылетает из руки и, ударившись о пол с глухим бряком, летит куда-то в угол, отброшенный стройной ножкой. Гвиэнт, оборвав свою песню высокой нотой, застыла, опустив голову.

 Кэноэ шумно выдохнул воздух. Оказывается, все это время он не дышал. От первого выстрела до окончания песни Гвиэнт прошло не более минуты.

 Охватившее всех оцепенение вдруг спало. Глэас, Таутинг, старший помощник капитана и еще кто-то из офицеров корабля бросились хватать и вязать террориста. Он вяло шевелился и что-то визгливо кричал о проклятых ведьмах, но его заломали несмотря на все еще действующий стимулятор и профессионально спеленали его собственной курткой.

 Гвиэнт, не тратя времени на одевание, бросилась на помощь Хургааду, молча сидевшему под стеной с искаженным от боли лицом. Кто-то занялся дверьми, кто-то наклонился над охранниками, проверяя, живы ли они. Кээрт с отрешенным бледным лицом колдовала над заколдованными слугами, которые так и стояли безмолвными статуями. Наконец, лакеи со стонами попадали на пол, прижимая к лицу ладони, а пошатнувшуюся Кээрт подхватил стоявший наготове Кэноэ.

 - Что это было?! - выдохнул он. - Он их всех загипнотизировал?!

 - Да, - Кээрт, опираясь на него, перевела дух. - Он был очень сильный, обездвижил почти всех. Слуги привыкли повиноваться, он их подчинил. Если бы не Гвиэнт...

 Гвиэнт! Кэноэ пробила дрожь запоздавшего страха. Он почувствовал, как его лоб покрывается испариной. Они все были на волоске от смерти, и насколько же тонок был этот волосок! Гвиэнт спасла их всех! Он должен сделать для нее все, что может!

 Глубоко вздохнув, чтобы остановить охватившую его дрожь, Кэноэ взялся за коммуникатор.

 Когда спешно вызванный Кэноэ начальник походной канцелярии появился в отсеке, первичный хаос уже успели преобразовать в некое подобие порядка. Второй помощник Хаорна обработал простреленные ноги Хургаада и заключил их в кокон. Вызванные санитары и слуги притащили складные носилки, разложили их и уложили на них обоих пострадавших. Тетя Вэниэлт уже пришла в себя и что-то говорила слабым голосом Свэрэону, держа его за руку. Убитых - всех четверых - унесли. Террористу заткнули пасть и уволокли прочь. Впрочем, из-за прекращения действия стимулятора он не мог уже сам сделать и шагу. Вместе с арестованным ушли Глэас и Меркуукх. Таутинг усадил за ближайший стол Наарит и Раэнке и старательно отпаивал их травяным отваром, принесенным кем-то из слуг. Кээрт, полностью восстановившая силы, оказывала психологическую поддержку инженеру Таахелу, перенесшему ментальный удар тяжелее всех.

 Все были чем-то заняты, но Кэноэ не терпелось поскорее закончить дело. Поэтому он вышел на середину отсека и скомандовал громким голосом:

 - Младший офицер первого ранга Гвиэнт!

 - Я!

 Вбитая в подкорку дисциплина взяла свое. Гвиэнт, что-то говорящая Хургааду, которого как раз положили на каталку, вытянулась в струнку, пожирая Кэноэ преданным взором. Она по-прежнему оставалась почти обнаженной и была невероятно хороша. От ее зовущей, чувственной красоты было практически невозможно оторваться.

 Но у Кэноэ была Кээрт. Ему было проще.

 - Младший офицер первого ранга Гвиэнт! - продолжил он. - За спасение жизни члена Императорского Дома вы награждаетесь орденом Лучеиспускающей Розы первой степени! Кроме того, вам присваивается звание старшего офицера второго ранга!

 - Служу Императору! - серые глаза Гвиэнт весело блеснули.

 По отсеку прошел легкий шумок. Лучеиспускающая Роза была одним из немногих "придворных" орденов, которые ценились по-настоящему высоко. Этим орденом награждались только за реальные заслуги, а так как в последние столетия членам Императорского Дома редко что угрожало, количество награжденных им измерялось единицами. Награда, полученная Гвиэнт, сразу же выводила ее из бесконечного ряда обычных офицеров Космофлота и превращала в весьма значительную персону.

 Взяв из рук начальника канцелярии орден, Кэноэ остановился в замешательстве. На лице Гвиэнт появился румянец: она, похоже, только сейчас осознала, что несколько неодета. Причем, быстро исправить этот недостаток было сложно. Ее блузка пошла на перевязочный материал для Хургаада, китель без застежек и юбка валялись на полу, причем, на юбке хорошенько потоптались, когда связывали террориста. Ну, не на трусики же ей цеплять!...

 Внезапно Кэноэ увидел изящное решение.

 - Гвен, дайте мне, пожалуйста, свою ленточку, - негромко попросил он.

 - Пожалуйста, ваше высочество, - ее глаза задорно сверкнули. - Только будьте осторожны. Там внутри гаррота!

 С улыбкой взяв ленточку, которую Гвиэнт вытащила из волос, Кэноэ прицепил на нее орден и повесил ей на шею. Длина оказалась подходящей, и орден, словно необычный кулон, повис прямо между ее высоких грудей.

 - Благодарю за честь! - повторила Гвиэнт старинную формулу благодарности. - Моя кровь, моя жизнь - Императору!

 - Достойной - слава! - откликнулся Кэноэ и, обведя грозным взглядом притихший отсек, добавил: - И пусть стыдно станет тому, кто подумает об этом дурно!

 Четыре черных гроба стояли в Храме на том самом месте, где когда-то давно, наверно, столетия тому назад, возвышался Звездный алтарь. Кэноэ стоял перед этим коротким черным рядом, опустив голову.

 Только что он провел сложную и длительную церемонию Прощания и очень устал, прежде всего, душевно. Он не знал никого из погибших лично: они всегда были для него безымянными тенями в полувоенной форме охранника или в лакейской ливрее. И от этого становилось еще горше.

 Перед каждым гробом лежала голубая подушечка с розеткой ордена Лучеиспускающей Розы второй степени. Пятый орден и продвижение в звании на одну ступень получил лежащий сейчас в госпитале Хургаад. Доктора клялись, что спасут ему ноги.

 Кэноэ дал всем этим людям все, что только мог. Ордена, почетные похороны, пенсии семьям, образование в престижных учебных заведениях для детей... Но что это меняло для тех, кто был уже мертв?! Никто из них не успел почти ничего сделать, они погибли просто потому, что находились тогда рядом с ним...

 Кэноэ было горько и тяжело на душе. В первый раз другие люди отдали жизнь за него и, как он догадывался, не в последний. С этим нельзя было ничего поделать, с этим надо было просто жить, и жить так, чтобы их смерть не стала напрасной.