Время жить. Пенталогия (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович

 - С тобой - куда угодно! - Териа прямо светилась от радости, и Эргемар сам улыбался во весь рот, радуясь за нее. - А нас утвердят?

 - Обязательно утвердят! - заверил Боорк. - Как только мы прибудем на Филлину. Сейчас у его высочества, очевидно, другие заботы, но он, я уверен, о вас помнит.

 Кэноэ почему-то вспомнились филиты. Вот уж кто умел чисто, искренне, от всего сердца радоваться и щедро делиться этой радостью с окружающими.

 У Кэноэ радоваться не получалось, хотя и поводов для этого, казалось, было более чем достаточно. С Хрустальным Жезлом ничего не случилось, вражеский агент изобличен и пойман, Гвиэнт выздоровела, причем, настолько, что сегодня утром опять обставила Хургаада на соревнованиях по челночному бегу на суперкороткую дистанцию... Наконец, Императорская Яхта благополучно совершила прыжок, выйдя в систему Филлины. Ее солнце уже виднелось на обзорных экранах, постепенно увеличиваясь в размерах с каждым часом пройденного пути.

 Просто, наверное, когда праздников слишком много, они начинают превращаться в собственную противоположность. День рождения Императора, Щедрая ночь, а теперь еще и посвящение в Звездоплаватели для тех, кто впервые удалился от Метрополии более чем на две дюжины стандартных светолет. И возразить тут нечего - традиция, которой исполнился уже не один век. Все, что удалось сделать Кэноэ, так это уговорить Свэрэона и Меркуукха сделать этот праздник как можно менее пышным. Поэтому вместо огромного зала собраний - небольшой отсек на технической палубе, где тэон обычно выступает перед членами экипажа, вместо толпы слуг и приглашенных - посиделки в тесной компании, вместо церемоний и официоза - простая неформальная обстановка.

 И все равно, Кэноэ ощущал некий дискомфорт. Кто-то из слуг по привычке поставил возле столика для секретарей шесть кресел, и одно, оставшееся пустым, постоянно бросалось Кэноэ в глаза. Он не жалел Уэрмана, сейчас лежащего в капсуле медицинского отсека в искусственной коме, но воспоминания о нем были неприятны, словно он сам что-то упустил и чего-то недосмотрел.

 Кэноэ не пытался казаться веселым, все равно Кээрт это не обмануло бы, а только насторожило. Весь вечер она просидела рядом с ним, держа его за руку и прижавшись к нему настолько тесно, насколько позволяли приличия и очередное платье - на этот раз темно-синее, почти черное, под цвет звездных просторов. Самое интересное, что Кээрт посвящения не проходила, значит уже успела побывать в Дальнем Космосе - очередная тайна его прелестной милой женушки, которую, наверное, очень интересно будет разгадать.

 Неслышно и незаметно передвигающиеся слуги убрали столы под стены и выставили подносы с напитками и крохотными бутербродиками. Из динамиков зазвучала бравурная музыка. Начиналась заключительная часть праздника - парад новоиспеченных Звездоплавателей. Улыбнувшись Кээрт, Кэноэ легкими шагами вышел на середину отсека и галантно подал руку Гвиэнт. Ему не хотелось разбивать сложившуюся пару Наарит и Таутинга, а Раэнке, похоже, успешно нашла общий язык с Хургаадом.

 Все остальные гости выстроились в две редкие шеренги, между которыми должны были пройти новые Звездоплаватели. Кэноэ с интересом обнаружил среди ветеранов Глэаса, который весь вечер выглядел необычно смущенным и робким, а также инженера Таахела, наоборот, легко вписавшегося в "высшее общество". В то же время, Меркуукх, как оказалось, впервые выбрался в Дальний Космос. Ему пары не досталось, и он замыкал шествие.

 Кэноэ, идя руку об руку с улыбающейся Гвиэнт, одолел уже почти всю дистанцию, как вдруг услышал за спиной чей-то вскрик. Стремительно обернувшись, он увидел, как тетя Вэниэлт, внезапно побледнев, оседает на пол.

 Растерянность и ужас - эти чувства вдруг охватили Кэноэ. Тетя Вэниэлт всегда была такой сильной, на ней всегда держалось всё, она казалась вечной, несокрушимой опорой и для капитана Свэрэона, и для всей Императорской Яхты. Только у любого материала есть свой резерв прочности...

 Ужас на несколько секунд парализовал Кэноэ, и он лишь смотрел, как все бросаются на помощь тете Вэниэлт. Кто-то уже поддерживал ее, подкладывая ей под голову свернутый мундир, Наарит встала рядом с ней на колени с бокалом воды, а не потерявший своего обычного хладнокровия Меркуукх что-то торопливо говорил в коммуникатор - очевидно, вызывал врача.

 Надо было отдать должное доктору Хаорну - он задержался не больше, чем на полторы минуты. С ним прибыл помощник - давнишний мрачный молодой человек, несущий чемоданчик с аппаратурой и инструментами. Хаорн был очень бледен, лицо его покрылось испариной. Кэноэ это откровенно пугало: не хватало еще, чтобы Хаорн убоялся ответственности и сделал что-то не то.

 Однако доктор решительно опустился на колени рядом с тетей Вэниэлт и тут же приступил к делу, разложив свой чемоданчик. Все смотрели только на него, поэтому никто не заметил, как все случилось, и не успел помешать. Просто молодой врач, помощник Хаорна, вдруг неожиданно оказался в пустом углу отсека, а в его руке блеснул игломет.

 - Всем ни с места! Молчать! - закричал он тонким, визгливым и как-то странно вибрирующим голосом. - Закрыть двери!

 Слуги, стоящие возле выходов - и основного, и запасного, внезапно дернулись и начали запирать двери, набрасывая на них запоры. Они двигались механически размеренно как роботы, их глаза были пусты и ничего не выражали, и Кэноэ тут же вспомнился Уэрман. Струйка холодного пота поползла по его спине. Он чувствовал, что сам не может пошевельнуться. Все вокруг словно окаменели, как завороженные, глядя в черные бешеные глаза террориста и зияющий чуть ниже черный зрачок ствола. Только Хаорн, не замечая ничего вокруг, продолжал свою работу, да напряглась, обозначив выступающие лопатки, спина Раэнке, поддерживающей голову Вэниэлт.

 Щелчок запора прозвучал громко как выстрел. Ствол игломета качнулся, черные глаза моргнули и наваждение исчезло. Это мгновение использовал Хургаад. Он рванулся с места так быстро, что Кэноэ едва смог удержать его в своем восприятии. Однако террорист оказался еще быстрее. Игломет выплюнул короткую очередь, и Хургаад с простреленными ногами покатился по полу, пятная его кровью, хлынувшей из ран. Не прекращая движения, террорист выстрелил еще трижды. Охранники, один из которых почти успел выхватить оружие, повалились на пол. Четвертая очередь пришлась в спину лакею, который, сбросив с себя оцепенение, попытался снова открыть запасной выход. Его товарищи по-прежнему стояли неподвижно как манекены с опущенными руками и пустыми взглядами.

 Кэноэ замер. Движения террориста были невероятно быстрыми и точными, словно у хищного насекомого. Расширенные зрачки метались из стороны в сторону, за полсекунды обводя взглядом весь отсек, переполненный людьми. Он принял стимулятор, понял Кэноэ, и теперь никто здесь не может сравниться с ним ни в скорости, ни в быстроте реакции. Конечно, при этом, террорист сжигал себя со страшной силой. Через несколько минут его распластает, словно выброшенную на берег медузу, но эти минуты еще надо было прожить...

 Игломет, снова качнувшись, уставился прямо в лицо Кэноэ. Нестерпимо хотелось отвернуться, закрыть глаза, не видеть этой верной смерти, но Кэноэ продолжал стоять, не отводя взгляда и заслоняя Кээрт. Это не пистолет, от которого можно попробовать уклониться или броситься на стрелка всем скопом, уповая на то, что он не успеет поразить все цели. Здесь в магазине 144 миниатюрных стрелки, мчащиеся со сверхзвуковой скоростью, вибрирующие на лету и разрушающие все, на что они наткнутся. И их хватит на всех...

 Кэноэ не испытывал страха, только досаду. Вот тебе и мирная вечеринка!... И почему он не послушался Меркуукха, не взял телохранителей, не поставил вместо троих дюжину охранников?... Было бы больше мишеней, вот и все...

 - Принц, в сторону! - вдруг каркнул террорист. - Уйди, ты мне не нужен! Мне нужна только твоя ведьма! Только ведьма!

 Кээрт! Кэноэ ощутил спиной - или ему только показалось - нежное прикосновение. От него по телу словно разлилось ледяное спокойствие. Он не отдаст Кээрт этому ублюдку и не позволит ему убить ее! Медленно-медленно, по шажку Кэноэ двинулся вперед, не сводя взгляда с пальца, сжимающего курок. Краем глаза он видел, как напрягся Глэас, а по его щеке пробежала капля пота. Старший офицер тоже был готов действовать, пусть и без надежды на успех.