Дело диких апостолов - Андрей Воробьев

— Боюсь придется похоронить мою теорию, как абсолютно несостоявшуюся. Впрочем, если уж фантазировать, так до конца. Давай представим, что у нее есть поклонник, горячий кавалер. Однажды она пожаловалась этому кавалеру: мол, кто-то угрожает, даже попытался убить. Кавалер молча дослушал, допил чай, ну, как мы с тобой. А потом вышел за дверь и принялся за работу. Если садовник видит, что вокруг драгоценного цветка разрослись сорняки, он же не будет исследовать корневую систему и отвечать на вопрос: кто, пырей или крапива угрожает цветку в первую очередь? Он просто уничтожит все сорняки в радиусе квадратного метра. Кто его знает, может мы столкнулись с прополкой?..

— А ты бы согласилась, чтобы твой кавалер так бы себя повел? Ведь ситуация у тебя не лучше, чем у Азартовой. Может даже похуже. Кстати, как и в твоем примере. На столе стоит чай.

До Ани только сейчас дошел смысл слов Алексея. Она взглянула на него и чуть побледнела.

— Не знаю. Наверное, нет. Я не понимаю, как можно убить человека, не ведая, виновный он или невинный. А вдруг ошибешься.

— Пожалуй, ты права, Аня, — сказал Нертов. — Не беспокойся. Мне приходилось причинять людям неприятности, даже фатальные. Но я всегда был обороняющейся стороной. Все, на что я способен в твоей ситуации, это исследовать корневую систему, да шугать разных сантехников. Надеюсь, в эту ночь они сюда не пожалуют.

— Я тоже на это надеюсь, — ответила Аня и искренне зевнула. — Пора спать. В любом случае, с тобой в одной комнате будет спокойнее…

Глава 2. Собачий день

За несколько дней жена Сахитова Регина, полностью освоила профессию заложницы. Она ночевала в подвале, прикованная наручниками к железному столбу. Правда, некоторая свобода маневра у нее сохранялась: к кольцу, надетому на ее руку, была прикреплена длинная металлическая цепь, поэтому, при желании, пленница могла бы бегать по подвалу, как цепная собака. Но Регина предпочитала ночью спать.

Днем у нее было еще больше свободы. Дядька Мыкола и его команда еще при первой встрече оценили кулинарные таланты Регины. Поэтому, три раза на дню ее выводили на цепи и загоняли на кухню — готовить завтрак, обед и ужин. Хозяин дома — Иван Вовчук, в первый же день приказал пленнице сварить борщ. Та с заданием справилась и все, включая жену Вовчука, высоко оценили приготовленное блюдо. Особенно обрадовалась супруга по имени Наталка, внезапно получившая кухонную рабыню. Чужие труды избавляли ее от исполнения собственных обязанностей.

Регина не возражала, так как походы в кухню были для нее единственной возможностью находиться где-нибудь кроме подвала. Кроме того, похитители не кормили пленницу вообще, здраво рассуждая, что повариха никогда голодной не останется.

Дядька Мыкола весь вечер пил водку со своими хлопцами (впрочем, однажды, хозяин, предварительно куда-то выгнавший жену), привез шлюх районного масштаба. Завтракал Мыкола часов в десять. К этому времени Регина была обязана приготовить беляши или блины. Дядьке особенно нравилось, что стряпая она не жалеет ни масла, ни сметаны. Более того, уважая вкусы главаря, Регина ставила на стол тяжелую глиняную миску со сметаной, чтобы тот мог макать в нее блины. Мыкола глубоко рыгал и когда пленница ставила на стол очередную порцию, смачно хлопал ее по переднику жирной ладонью, разумеется, с тыльной стороны.

Потом бедняжку вели обратно в подвал. Обычно делала это супруга Вовчука, вошедшая в роль конвоира еще быстрее, чем Регина в роль пленницы.

На второй день эта стерва заставила Регину убрать в доме, который был настолько грязен, что действительно требовал уборки. Однако дежурный хлопец, сразу же обратил внимание, что она слишком долго стирает пыль с телефона, и устроил супруге Вовчука разнос. После этого участие Регины в хозяйственных заботах были ограничены кухней.

На кухню ее поднимали во второй половине дня. Надо было приниматься за обед. Регина варила пятилитровую кастрюлю супа: шурпу или хаш. На второе она готовила плов, манты, бараний бок с кашей, противень пирожков. Когда кухня наполнялась ароматами готовой снеди, Регину сгоняли в подвал.

У гостей с Украины был четко установленный распорядок дня. Утром дядя Мыкола и двое хлопцев уезжали на электричке в Питер. Конечно, дело не ограничивалось только знакомством с культурными ценностями Северной Столицы. Они наблюдали за суетливыми действиями Сахитова по овладению квартирой.

Один хлопец оставался и, согласно приказу батьки, не спускал глаз с пленницы. Впрочем, это происходило лишь в те дни, когда Регина находилась на кухне. В другое время, конвоир не спускал глаз с подвальной крышки. Он даже поставил рядом переносной телевизор, но, от люка не отходил, побаиваясь дядьки Мыколы.

Когда все трое возвращались, начинался обед, плавно переходивший в ужин. Если обед доедался до крошки, из подвала опять вытаскивали Регину и она быстро стряпала те же самые беляши.

На четвертый день, когда беляши были дожарены, политы маслом и выставлены на стол, дядька Мыкола снизошел до разговора с заложницей.

— Ты слухай, жинка. Чего-то у твоего мужика проблемы пошли. То ли, правда, эту квартирку не взять. То ли, он нас за нос водит. Не знаю. Я ему срок до завтрашнего вечера дам. Если ничего не будет, тогда придется подумать, как его подстегнуть. Не, ты не боись. Ты такие смачные вареники лепишь, что будет грех у тебя и мизинец отрезать. Мы лучше ему отрежем. Чтобы пошустрее бегал. Грошi шукать и без мизинца можно, да Гриць?

— Верно, батько, — хохотнул Гриць во все горло.

— Так и отрежем. Да ты не грусти, жинка. Лучше выпей водки с нами.

Водки выпить с веселой компанией Регина не отказалась. Она даже не поперхнулась и с удовольствием закусила собственным беляшом. Кто-то из веселой кампании внимательно посмотрел на сахитовскую жену, его глазки стали такими же масляными, как содержимое большой тарелки. Мыкола ощутимо ткнул хлопца кулаком в бок и тот предпочел поскорее закусить, уже не глядя на женщину.

На другой день все было, как и прежде. Дядька Мыкола и два хлопца уехали в город, разве, чуть раньше, чем обычно. В час дня супруга хозяина дома приблизилась к подвалу и привычным движением подняла крышку люка. Хлопец, как и полагается по уставу конвойной службы, уже стоял рядом. «Вылезай, казанская красавица», — велела она.

Саму идею встречи предложил Игорь Дмитриевич, еще не зная, что это будет встреча в расширенном составе. Это было то же самое открытое кафе, в котором несколько дней назад представитель Фонда получил заказ на захват квартиры.

Прошло четыре дня, но настроение участников саммита ощутимо поменялось. Особенно заметен был пессимизм Игоря Дмитриевича. Скажем больше, он его и не пытался скрывать.

Что же касается расширенного состава, то за соседними столами сидели трое неизвестных мужичков: здоровенный широкоплечий дядька с огромными усищами и двое ребят помоложе, с усиками поменьше. Все трое пили пиво из высоких кружек, закусывая копченым салом, которое было нарезано и разложено на полиэтиленовом пакете. Рядом валялась луковая шелуха. Игорь Дмитриевич решил, что это уроженцы солнечной Украины, прибывшие в Питер для тяжелых физических работ. На самом деле, он не был так далеко от истины. Риэлтер даже удивился: как администрация приличного заведения разрешает здесь ошиваться разной шантрапе. Впрочем, вслух он ничего не сказал, так как был занят разговором с Сахитовым.

— Наверное хотите узнать новости про Загородный? — осведомился он. — Докладываю: ничего утешительного. Вообще-то, вам стоило с самого начала рассказать нам правду.

— Какую правду? — удивленно и зло спросил Сахитов.

— А правда такая, что квартирка-то, с одиноким старичком и не менее одинокой девочкой, находится под очень серьезной крышей. Я уже познакомился с кровельщиком, кстати, не уверен, что с главным. В результате, одну бригаду пришлось вывести из работы, возросли траты на разовых исполнителей. Я сам попал на очень неприятный разговор. Все обошлось, но повторения бы не хотелось.

— Вы что, отказываетесь от проекта? — спросил Сахитов с еле скрываемым страхом в голосе.

— Почему? Не отказываюсь. Нерешаемых проблем не бывает Но условия придется пересмотреть. Как я понимаю, увеличение сроков до месяца вас не устраивает? Значит, придется увеличить мой гонорар, причем на сто процентов. В противном случае, наше соглашение расторгается.

Сахитов молчал, о чем-то думая. Игорь Дмитриевич взглянул ему в глаза и понял, чем заполнена голова собеседника: он включил свой естественный калькулятор и напряженно высчитывал, приемлем ли для него такой поворот ситуации.

Риэлтер не мог понять только одно: почему во время этого разговора Сахитов то и дело бросает глаза на соседний столик, где трое «быдлосов» (по другому таких людей Игорь Дмитриевич не называл) продолжали пить свое пиво и рвали сало зубами. Неужели он боялся, что они могут чего-то услышать?